– Может, я и не велика ростом, но когда кто-нибудь из этих крепких парней скрутит вас, а я выцарапаю вам глаза, то вы поймете, почему я здесь стою. Вот только… я не хочу выцарапывать вам глаза, потому что вы братья Кэми. И мы не хотим огорчать ее. Никогда. Потому что она – наша семья. А семье вреда не причиняют. Так что возьмите с нас пример, сотрите это хмурое выражение с ваших бандитских конопатых рож и возвращайтесь домой. Когда остынете, то позвоните своей младшей сестренке. И будьте с ней милыми. Если, конечно, хотите сохранить глаза.
– Или руки, – добавил Трентон. – Потому что, если вы еще хоть раз заговорите с ней подобным тоном, я вырву эти поганые ручонки и надеру ими ваши задницы. Мы друг друга поняли?
Колин и Чейз настороженно обвели взглядом нашу импровизированную «семью», от Трентона до Хейзел. Мы имели численное преимущество, и я видела по глазам Колина, что он не готов влезать в драку.
Чейз взглянул на меня:
– Я позвоню тебе позже. Мы имеем право знать, почему наша семья разваливается на части.
Я кивнула, и они оба повернулись и вышли. Когда заработал двигатель машины Колина, я смущенно опустила глаза:
– Мне так стыдно, Кэлвин.
– С салоном все в порядке, деточка. И с нами тоже.
Он вернулся к себе в кабинет, а Хейзел подошла ко мне, обхватила руками и прижалась щекой к моей груди.
– Мы за тебя горой, – сказала она.
Я все так же пялилась в пол, но, когда поняла, что Хейзел не отступит, крепко обняла ее.
Бишоп некоторое время смотрел на нас.
– Спасибо, – сказала я.
Бишоп изогнул бровь:
– Я и не собирался драться. Всего лишь пришел посмотреть.
Он удалился к себе в зал, а я усмехнулась.
– Все, представление окончено. – Хейзел отпустила меня и отошла на шаг. – Пора возвращаться к работе.
Когда она тоже удалилась, Трентон привлек меня к себе и прижался губами к моим волосам.
– В конце концов они все поймут.
Я подняла на него глаза, не зная, что он имеет в виду.
– Больше не позволю им запугивать тебя.
– Трент, они только так и умеют. – Я вновь прижалась щекой к его груди. – Я не могу их винить.
– Почему? Они же винят тебя во всем подряд. И они не роботы, а взрослые парни. Могут сделать иной выбор. А они прибегают к тому, что знают.
– Почти как вы с братьями?
Я не подняла взгляда, а Трентон ничего не ответил. Наконец он сделал глубокий вдох:
– Мы поступаем определенным образом не потому, что знаем лишь этот путь. Скорее наоборот. Мы ни черта не знаем, что творим.
– Но вы стараетесь, – сказала я, удобнее устраиваясь у него на груди. – Стараетесь быть хорошими людьми. Многое делаете для того, чтобы стать лучше, терпеливее, отзывчивее. То, что вы можете навалять кому-то… не значит, что вы только так и должны действовать.
– Еще как значит, – усмехнулся Трентон.
Я попыталась оттолкнуть его, но он прижал меня к себе сильнее.
– Сегодня вечером приготовлю тебе говяжью вырезку с рисом, – пообещала я.
Трентон скорчил гримасу:
– Я обожаю твою стряпню, куколка, но я больше не могу ужинать в три часа ночи.
– Хорошо, я оставлю для тебя ужин, – засмеялась я. – Запасной ключ будет лежать под камнем возле двери. Оставлю его там.
– Тогда, может, в другой раз? Я обещал Оливии свозить ее в «Чикен Джоуз».
Я улыбнулась, хотя слегка огорчилась, что упущу возможность повидаться с Оливией.
– Подожди. Ты только что сказала мне, где лежит запасной ключ?
– Да, и что?
– Значит, я могу воспользоваться им в любое время?
Я пожала плечами:
– Конечно.
Он и вовсе расплылся в улыбке:
– На следующем бою я решил поставить на Трэвиса. Постараюсь восполнить то, что проиграл Эбби, и, может, еще немного выиграю. На следующей неделе начну искать жилье. Хочу, чтобы ты поехала со мной.
– Хорошо, – согласилась я, не понимая, почему он смотрит на меня с таким серьезным видом. Я и так знала, что он копит себе на квартиру.
– Это его последний бой в году. – Трентон ослепительно улыбнулся. – Большие бабки. Возможно, позовут какого-нибудь бывшего бойца из ассоциации ММА [9] , как в прошлом году.
– А кто был в прошлом году?
– Келли Хитон. Четыре года назад он проиграл в чемпионате. Трэвис из него весь дух вышиб. – Трентон упивался воспоминаниями. – Я тогда заработал полторы тысячи. Если в этом году смогу получить столько же, у нас будет жилье.
– У тебя будет. У меня уже есть квартира.
– Да, но, может, ты как-нибудь останешься на ночь и решишь больше не возвращаться к себе.
– Даже не мечтай. Мне нравится иметь личное пространство.
– У тебя и так может быть личное пространство. И все, что ты пожелаешь.
Я встала на цыпочки, обвила руками шею Трентона и поцеловала его мягкие губы.
– У меня уже есть все, что я хочу.
– Брось. – Он крепко обнял меня. – Ты же этого хотела, сама знаешь.
– Спасибо, но нет. По крайней мере, в ближайшее время.
На секунду Трентон помрачнел, потом подмигнул мне и взял мои ключи:
– Я заведу джип. Скоро вернусь.
Он набросил куртку и выбежал на улицу.
Хейзел вышла в приемную и покачала головой.
– Трентон любит тебя, кейбиген, – проворковала она. – По-настоящему. Никогда не видела, чтобы он делал все это для девушки.
Я повернулась к ней:
– Как ты меня сейчас назвала?
– Я назвала тебя подругой, стерва ты этакая, – улыбнулась она. – На тагальском [10] . У тебя с этим проблемы?
Я засмеялась и слегка толкнула Хейзел, однако с ее хрупким телосложением хватило и этого.
– Нет, проблема у меня одна: почти закончились сигареты, а на новую пачку не хочется тратить деньги.
– Тогда брось курить, черт побери. Это в любом случае пошло.
– Разве ты не куришь? – спросила я.
Все в салоне курили, поэтому я решила, что и Хейзел тоже. Девушка скривилась:
– Нет, и я ни за что не стала бы встречаться с тобой. Отвратительная привычка. Кому захочется совать язык в пепельницу?
Я обхватила губами сигарету. Дрожа от холода, прибежал Трентон: