– Заметил? Да я тебе весь год об этом толкую! Это уже факт. Цыпочки, бои, расставания, Паркер, Вегас… даже пожар. Наши отношения способны выдержать что угодно.
– Вегас?.. – переспросила я.
В этот момент в моей голове возник совершенно сумасбродный план, но я посмотрела в бархатные карие глаза Трэвиса, и все обрело смысл. Эти глаза могли придать смысл чему угодно. Лицо и шею Трэвиса все еще покрывала сажа вперемешку с потом, как напоминание о том, что мы могли все потерять в мгновение ока.
Мои мысли понеслись галопом. На сборы самого необходимого хватит пяти минут. Одежду купим на месте. Чем быстрее мы уедем, тем лучше. Никто не поверит, что двое сели на самолет сразу же после такой ужасной трагедии. Бессмысленный поступок, и именно поэтому мы должны были это сделать.
Мне нужно найти убедительный предлог, чтобы увезти Трэвиса как можно дальше. Пусть безумный, но правдоподобный. К счастью, мы с Трэвисом привыкли к сумасшедшим поступкам. Десятки свидетелей видели бой Трэвиса в подвале «Китон-холла», но, возможно, следователи взглянут на эти показания по-другому, если мы представим доказательства, что пару часов спустя поженились в Вегасе. Да, полнейший абсурд, но я не знала, что еще можно сделать. Времени на другой план не было. Пора в дорогу.
Трэвис выжидательно смотрел на меня, готовый беспрекословно принять все, что взбредет мне в голову. Я любила его. Любила, черт побери, и не могла потерять теперь – после всего, через что мы прошли. По всеобщему мнению, мы, конечно, были слишком молоды для женитьбы, да и слишком непредсказуемы. Сколько раз мы причиняли друг другу боль, ссорились, а через секунду падали на кровать, сжимая друг друга в объятиях? Но мы видели, насколько хрупкая материя – жизнь. Кто знает, когда судьбе вздумается навсегда забрать кого-то из нас? Я решительно посмотрела на Трэвиса. Он принадлежал мне, как и я ему. Если я что-то и смыслила в жизни, только это и имело значение.
Трэвис нахмурился:
– И что?..
– Ты подумывал вернуться туда?
Его брови взметнулись.
– По-моему, это не слишком хорошая мысль.
Несколько недель назад я разбила ему сердце. Перед глазами до сих пор стояло, как Трэвис бежал за машиной Америки, осознав, что между нами все кончено. По воле Бенни он собирался выступать в Вегасе, а я не желала окунаться в прежнюю жизнь. Даже ради Трэвиса. За время нашей разлуки он прошел через ад. На коленях умолял меня вернуться к нему, но я до того не хотела ворошить свое прошлое в Неваде, что ушла от него. Конечно, подло с моей стороны просить его вновь лететь туда. Отчасти я ожидала, что он пошлет меня к черту за одно упоминание Вегаса, но это был мой единственный план, а я пребывала в полном отчаянии.
– А если всего на одну ночь?
Мне и нужна всего-то ночь. Лишь бы уехать отсюда.
Он осмотрелся, будто искал в окутавшей нас темноте нужный мне ответ. Я вовсе не желала пренебречь существовавшей между нами откровенностью и вызвать ужасное и глупое недопонимание. Но я не могла рассказать Трэвису правду, почему сделала ему такое предложение. Он никогда не пошел бы на это.
– На одну ночь?
Очевидно, он не понимал, как на это реагировать. Возможно, Трэвис считал это какой-то проверкой, но мне лишь хотелось услышать от него «да».
– Женись на мне, – выпалила я.
Он приоткрыл рот и ахнул от удивления. Казалось, прошла целая вечность, но вот наконец он улыбнулся и потянулся поцеловать меня. Невозможно описать все чувства наполнявшие этот поцелуй, а у меня голова шла кругом, в душе облегчение боролось с паникой. Это обязательно сработает. Мы поженимся, у Трэвиса появится алиби, и все будет хорошо.
Вот черт!
Проклятье! Черт побери! Такую-то мать!
Я выхожу замуж.
Эбби Эбернати имела одно выдающееся качество: она умела искусно блефовать. Она могла совершить преступление и при этом улыбаться, будто ничего не произошло, соврать так, чтобы ни дрогнул ни один мускул на лице. Только одному человеку выпал шанс изучить технику ее блефа, и этому человеку предстояло во всем разобраться, если он хотел попытать счастья в совместной жизни с ней.
И этот человек – я.
У Эбби не было детства, а у меня – матери, так что, преодолев схожие препятствия, мы были как два сапога пара. Это придавало сил, а после нескольких месяцев стремления к своей цели я пришел к одному выводу.
Блеф Эбби заключался в отсутствии такового. Для большинства людей это покажется вздором, но для меня все было вполне очевидно. Именно полная непринужденность выдавала ее с головой. Умиротворенность во взгляде, милая улыбка, расслабленные плечи – верные признаки того, что дело неладно.
Знал бы я ее хуже, решил бы, что она просто счастливая невеста. Но нет – моя будущая женушка что-то замышляла. Сидя в терминале и ожидая посадки на самолет до Вегаса, с Эбби, уютно примостившейся рядом, я знал, что проще простого проигнорировать свои подозрения. Время от времени она поднимала руку, любуясь подаренным мною кольцом, и вздыхала. Женщина средних лет, сидящая напротив, с улыбкой наблюдала за моей невестой и, возможно, предавалась воспоминаниям о тех временах, когда и у нее самой вся жизнь была впереди. Она ведь не знала, к чему все эти вздохи, а вот я догадывался.
Грозовая туча, принесшая смерть стольким людям, не давала по-настоящему радоваться предстоящему событию. Она буквально нависала над нашими головами: телевизор на стене передавал местные новости. На экране появилась хроника с места пожара и последние сообщения. Показывали интервью с Джошем Фарни. Весь перепачканный сажей, выглядел он погано, но зато выжил, с радостью отметил я. Когда я видел его перед боем, он был под мухой. Большинство зрителей набрались еще до начала либо догнали градус, ожидая, пока мы с противником обменяемся ударами. Когда в помещении вспыхнуло пламя, у всех в жилах заиграл адреналин – даже самые захмелевшие мигом очухались.
Как бы я хотел, чтобы ничего этого не было. Мы стольких потеряли, поэтому предстоящая свадьба казалась не слишком уместной. По опыту я знал, что трагические воспоминания могут преследовать всю жизнь. Приурочить эту дату к событию, которое мы собирались отмечать из года в год, значит навсегда оставить его в своей памяти. Проклятье! Из здания все еще выносят трупы, а я рассуждаю об этом, как о препятствии. Ведь некоторые родители еще не знают, что больше никогда не увидят своих детей.
Из-за этих эгоистичных мыслей я испытывал угрызения совести. Еще нам придется лгать. Но и сам я не верил, что мы женимся именно сейчас. Главное, чтобы Эбби не заподозрила, будто мысли о предстоящей женитьбе не делают меня полностью счастливым. Она наверняка поймет все неправильно, а потом еще, не дай бог, передумает. Я сосредоточил все внимание на своей невесте и наших планах. Я просто обязан выглядеть нормальным женихом, у которого от радости снесло крышу, меньшее не достойно моей Голубки. Мне не впервой притворяться, будто все хорошо, и в то же время терзать себя навязчивыми мыслями. Живое доказательство этому приютилось у меня под крылом.