– Не такая уж плохая работа, – кивнула я. – Хэнк – классный босс.
– А почему ты не работаешь в эти выходные?
– Взяла отгул.
– Сиди смирно! – рявкнул за моей спиной мужчина.
– Я хотел сказать, – после паузы продолжил Трентон, – что, если тебя не устраивает работа в баре, могу предложить место на ресепшене в салоне.
– Каком салоне?
– Моем. В смысле, где я работаю.
– «Скин дип» набирает персонал? Я думала, у Кэла на телефон отвечают те, кто не занят.
– Он сказал, что в салоне на Тридцать четвертой улице за стойкой сидит горячая цыпочка, вот и нам такая нужна.
– Горячая цыпочка, – безразлично повторила я.
– Это он так сказал, – уточнил Трентон, ища в толпе Оливию.
Много времени не понадобилось: он знал, где ее найти.
– Любит пинбол?
– Обожает. – Трентон улыбнулся, будто гордый отец.
– Проклятье, Крис! – закричал мужчина за моей спиной и поднялся из-за стола. – Что с тобой такое?
Я повернулась: его стакан был опрокинут, рядом стоял встревоженный мальчик и смотрел на мокрое пятно на брюках отца.
– Зачем я вообще привожу тебя в подобные места?
– И я о том же подумал, – проговорил Трентон.
Отец обернулся, на его лбу пролегли две глубокие горизонтальные морщины.
– Похоже, тебе не нравится, что твой сын бегает, играет, веселится. Зачем тогда приводить его сюда? Чтобы сидел смирно?
– Тебя никто не спрашивал, засранец, – проговорил мужчина и отвернулся.
– Верно, но если продолжишь общаться с сыном в том же духе, я попрошу тебя выйти со мной наружу.
Мужчина вновь посмотрел на нас, попытался что-то возразить, но встретил взгляд Трентона и передумал.
– Он слишком активный.
– Я понимаю, приятель. – Трентон пожал плечами. – Ты здесь с ним один. И день, наверное, выдался непростой.
– Да, все так. – Морщины на лбу мужчины разгладились.
– Так пусть он выпустит пар. Когда приедете домой, он будет вымотан. Глупо привозить его туда, где полно аттракционов, а потом заводиться из-за того, что он хочет поиграть.
На лице мужчины отразилось смущение, он кивнул, отвернулся и махнул сыну:
– Извини, дружок. Иди поиграй.
Глаза мальчишки засветились от счастья, он выскочил из-за стола и быстро затерялся в бурлящей толпе детей. Через пару секунд Трентон нарушил неловкую паузу, и они с мужчиной разговорились о работе, о детях. В итоге мы узнали, что мужчину зовут Рэндалл и он недавно стал отцом-одиночкой. Мать Криса была наркоманкой и жила с бойфрендом в соседнем городке. Крис с трудом приспосабливался к новой жизни. Да и сам Рэндалл тоже, как он признался. Когда им настало время уходить, Рэндалл протянул руку Трентону, и тот пожал ее. Кристофер посмотрел на улыбающихся мужчин и взял отца за руку. Затем отец с сыном удалились, с их лиц не сходила улыбка.
Когда у Оливии закончились четвертаки, она вернулась за стол. Перед ней стояла тарелка с куриными палочками. Трентон выдавил девочке на руку немного антисептического геля, она растерла его между ладошек, а потом накинулась на еду. Мы с Трентоном заказали взрослую порцию, и все одновременно закончили ужинать.
– Пивог? – спросила Оливия, вытирая рот рукой.
– Даже не знаю, – ответил Трентон. – В прошлый раз твоя мама задала мне трепку.
Мне нравилось, как он разговаривает с Оливией: не свысока, а как с равной. Так же как разговаривал и со мной, и, кажется, девочке это тоже нравилось.
– Что думаешь, Кэми? Любишь пекан?
Оливия жалобно посмотрела на меня.
– Люблю.
– Поделифься? – Глаза Оливии засветились.
Я пожала плечами:
– Могу осилить только треть пирога. Трент, ты с нами?
Трентон поймал взглядом Синди и поднял указательный палец. Она кивнула, сразу же поняв, о чем он, и вскоре принесла тарелку и три вилки. Оливия захлопала в ладошки. Нам всем досталось по куску пирога, покрытому горой взбитых сливок.
– Приятного аппетита, – устало, но дружелюбно проговорила Синди.
Мы отломили по кусочку и все вместе замурлыкали от удовольствия, ощутив блаженство вкуса. За несколько минут тарелка опустела. Синди принесла счет, и я попробовала заплатить половину, но Трентон даже не допускал такой мысли.
– Если ты заплатишь, тогда это свидание, – сказала я.
– Ты когда-нибудь платишь за Рейган?
– Да, но…
– И вы на свидании?
– Нет, но…
– Ш-ш, – сказал он и поднял Оливию на руки. – По сценарию ты должна сказать «спасибо».
Он положил на стол две банкноты и убрал бумажник в задний карман.
– Спасибо, – сказала Оливия и положила голову Трентону на плечо.
– Пожалуйста, О-О.
Он наклонился и взял со стола ключи.
– Что значит «О-О»?
Оливия посмотрела на меня сонными глазами, и я не стала настаивать на ответе.
Дорога до моего дома прошла в тишине: Оливия уснула в автокресле, прижавшись пухленькой щечкой к подушке. Она выглядела такой умиротворенной, такой счастливой в мире своих сновидений.
– И что, ее родители вот так оставляют свою пятилетнюю дочурку с татуированным соседом?
– Нет. Это для них в новинку. В этом году мы стали ездить в «Чикен Джоуз», когда у меня выходные. Вначале я пару раз по полчасика сидел с Оливией по просьбе Шейна и Лизы, а потом мы как-то перешли на «Чикен Джоуз».
– Очень странно.
– Я уже давно ее Твент.
– А она твоя О-О?
– Ага.
– Откуда это?
– Ее инициалы. Оливия Оливьер. О. О. Когда произносишь вместе, получается такой звук.
– Понятно, – кивнула я. – Лет через шесть она возненавидит тебя.
Трентон глянул в зеркало заднего вида, потом вновь уставился на дорогу:
– Не-а.
Фары осветили парадную дверь моего дома, и на лице Трентона наконец-то появилось смущение.
– Я бы проводил тебя до двери, но не хочу оставлять Оливию одну в машине.
– Я сама смогу добраться.
– Может, мы как-нибудь снова тебя похитим.
– По субботам я работаю. Эти выходные – случайность.
– Мы можем устроить воскресную поездку в «Чикен Джоуз».
– По воскресеньям я тоже работаю.
– Я тоже. Но я свободен до часа дня, да и ты идешь на работу позже, верно? Мы можем пообедать. Правда, это будет очень ранний обед.