Звякнул домофон. Ярослав замер и улыбнулся. Вот она. Идет. Он откусил большой кусок от бутерброда и пошел наливать воду в ванну. Завтра – важный день. Днем Дмитрий Баренцев получит свое чудо, если, конечно, захочет в него поверить. В кругах, к которым принадлежал бизнесмен, зарабатывать можно было суммы с шести-значными нулями. Большие люди тоже верят в разные глупости. Один «придворный» экстрасенс даже проводил ежедневные чистки кармы президентских самолетов.
Страхов вышел из ванной, улыбка все еще не исчезала с его губ, но предчувствие вернулось. Только на сей раз подсознание буквально кричало. Слишком тихо! Василисы не было. Стоит на лестнице? Ярослав глянул на камеры – никого. Высунул нос из квартиры.
– Вася! Ну хватит выкаблучиваться, иди домой! – Громкий голос звучал неприятно в гулкой пустоте подъезда. Страхов постоял несколько секунд, потом вернулся домой. Может, показался этот «клик»? В конце концов, звук-то совсем тихий. Когда кто-то набирает номер определенной квартиры, домофон срабатывает однократным «кликом». Может, это было у соседей? Или какое-нибудь очередное «пуш-уведомление» из социальных сетей. Ярослав посмотрел на кота. Тот мирно дрых, пригревшись на пушистом Василисином свитере. Вечно она все разбрасывает. Никогда не складывает вещи в шкаф.
– Сидит во дворе? – нахмурился он. – Решила замерзнуть мне назло! – И нацепив куртку, шарф и шапку, вышел. Чего еще сделать с этой врединой.
Он услышал мужской крик еще до того, как открыл подъездную дверь. И сразу понял – все плохо. Предчувствие не обмануло. Ярослав бросился на голос.
– Помогите. Кто-нибудь! – кричал мужчина откуда-то с детской площадки. Голос хриплый, простуженный. Рядом на дорожке валяются пакеты – пельмени, хлеб, несколько темно-зеленых бутылок пива, освещенных тусклым светом единственного работающего фонаря. Страхов подбежал туда, щурясь – ничего было не видно. Детская площадка утопала в темноте, хотя он помнил – там было еще два фонаря. Под ногой хрустнуло – звон битого стекла, кто-то намеренно выбил лампочки.
– Что случилось? – спросил Страхов на бегу.
– Господи, не знаю, – причитал мужчина. Он был в беседке. Может быть, это вообще не из-за Васи. Может, упал и теперь орет. Перебрал с пивом и решил присесть? Сердце подвело? Или поскользнулся и выронил сумки. А лампочки при чем?
Глаза привыкли к полумраку, и Ярослав разглядел фигуру в глубине беседки. Мужчина, больше похожий на призрак, стоял на коленях над чем-то темным, и раньше чем он успел что-то понять, увидел, что у мужчины все руки в крови.
– Это не я! Я ее уже такую нашел! – не своим голосом закричал тот, а потом отскочил в сторону и затрясся всем телом. Ярослав забежал в беседку и увидел Василису, неподвижно лежащую в темной луже.
– Что это? Это ее кровь? – На секунду его будто парализовало. Он отказывался верить своим глазам.
– Это не я, не я! Клянусь. Хотел только…
– Чего вы хотели? – закричал Ярослав, и ступор прошел, мысли начали появляться одна за другой. Нужно проверить пульс. Страхов скинул куртку и склонился над девушкой.
– Я только хотел посмотреть, что с ней случилось. А там – нож. Кажется, тронул рукоятку. Меня теперь посадят, да? – бормотал мужчина, пока Ярослав прощупывал пульс – прикладывал два пальца к ледяной шее.
– У нее гипотермия, – пробормотал он. – Кровопотеря. «Скорую» вызвали? Как долго она тут лежит?
– Я… я только подошел. – Мужчина начал икать.
Пульс слабый, нитевидный, но есть. Она жива. Ярослав подавил желание закричать и заставил себя двигаться – шаг, другой. Установить повреждения. Проникающее ранение в живот. Нож все еще там. Множественные порезы рук. Ссадины на лице. Потеря крови – мама дорогая. Не паниковать. Переломов не видно. Шею не трогать.
– Там еще нога. Кровь оттуда, – вдруг пробормотал мужик и глубоко вдохнул так, словно самому не хватало воздуха.
– Где? – похолодел Страхов и обернулся, быстро прощупал ногу. На бедро что-то было намотано. Он приподнял тряпку. – Вот черт! Кровотечение артериальное? – Кровь залила всю штанину, источника кровотечения не видно.
– Я не знаю, что это значит, – бормотал мужик. Ярослав размотал промокший насквозь шарф.
– Артерия бьет, как фонтан, – прокричал Страхов, пытаясь разорвать штанину. Ярослав аккуратно расстегнул куртку. Господи, какая она бледная. Нет, нет, нет. Не имеешь права, не смей умирать! Он дернул ткань с усилием и все же разорвал ее.
– Крови было много.
– Черт, черт! Бедренная артерия задета. Где же «Скорая»! – Он склонился и заткнул артерию пальцами.
– Вы врач, да? – спросил мужчина. Вдалеке послышались звуки сирены.
– Что? Какая разница! – Ярослав чувствовал, как его руку заливает кровью. Сколько же Василиса тут пролежала? Она могла потерять слишком много крови. От мысли об этом он сам чувствовал головокружение.
– Я просто спросил. Подумал – может, надо достать нож?
– Нет, не надо. Только в условиях стационара. Необходимо пережать артерию. Помогите мне. – Ярослав сидел рядом с Василисой, зажимая рукой перебитую артерию.
– Вы врач, – уверенно кивнул тот. – Что нужно?
– Дайте ремень. – Страхов чувствовал, как теплая струя бьется о его пальцы. Он не должен был ее втягивать. Прав был Серега.
– Затянуть?
– Да. А потом… Я останусь с ней, а вы бегите навстречу машине, – устало пробормотал он. – Они вот-вот будут, покажите, куда подъехать. Скажите, что нужна кровь – много!
Мужик вскочил и побежал, но споткнулся и упал – ноги не держали. Кое-как поднялся, опираясь на беседку, бросился к дороге. Машина уже свернула в переулок, и звук «Скорой» стал непереносимо громким.
– Скажите, что код красный! – крикнул Ярослав ему вслед и повернулся к Василисе. Ее лицо было бледным, голубые глаза – закрытыми, губы дрожали.
– Держись! Чуть-чуть осталось.
– Вот сюда! – закричал мужик, его голос словно доносился откуда-то издалека. Из параллельной вселенной. Страхов рискнул, приложил другую руку к сонной артерии. Пульса не было. Он сжал зубы и заставил себя дышать. «Скорая» будет тут через пару секунд. Там есть дефибриллятор, есть ИВЛ. «Склиф» буквально за углом. Когда-то Ярослав проходил там практику. В другой жизни.
На третьем вдохе он почувствовал, как чьи-то руки оттаскивают его от Василисы, и люди в темно-синей форме подхватывают ее и кладут на носилки. Он закрыл глаза и принялся считать про себя. Все стало слишком реально. Никого не может спасти. Ничего не может сделать. Когда умирала его мама, Ярослав тоже был рядом. Считал про себя – раз, два, три – разряд. Раз, два, три – разряд. Раз, два, три…
– Есть ритм.
– Ввожу трубку. Где ампушка? [7] Десять лидокаина. Кто качает?