Я поняла, что эта поганка, должно быть, вопила на Эпону, и невольно перевела взгляд на фигуру, едва обозначенную рядом со мной.
«Упрямая, как всегда», — печально прошептала Богиня.
Можешь мне не рассказывать, — кивнула я.
Из-за своего упрямства я вечно совершала ошибки.
Пример — мой первый муж. Отец с самого начала был настроен категорически против этого брака. В то же время я училась на собственных ошибках и взрослела, потому что мне привили ответственность и дисциплину — два качества, которых у Рианнон не было и в помине.
Затем полог шатра отодвинулся, и на пороге возникла весьма необычная фигура. Это был высокий человек, мужчина во всех отношениях, только на плечах у него сидела лошадиная голова.
Что за черт? — вырвалось у меня.
«Не бойся. Он обычный человек. А голова принадлежит последнему жеребцу, который спарился с моей Избранной кобылой».
Так ты потом убиваешь жеребца? — ужаснулась я и посочувствовала своей Эпи.
Мой вопрос позабавил Богиню.
«Он приносится в жертву безболезненно, но только когда становится старым и немощным. До тех пор о нем заботятся как о любимом вожаке».
Я с облегчением вздохнула и продолжила наблюдать за Рианнон, которая перестала метаться из стороны в сторону как безумная и больше не зажимала уши, стоило мужчине войти в шатер. Он сразу направился к ней, но Рианнон попятилась от него. Это, видимо, озадачило мужчину, и он остановился возле огня. Мы с Рианнон внимательно его разглядели. Такое тело вовсе не нуждалось в приглушенном освещении, чтобы хорошо выглядеть. Он был великолепен, находился на пике своей возмужалости. Нагой, если не считать маленького кожаного треугольника, низко висевшего на мускулистых бедрах, загорелый, с блестящей кожей, отражавшей мигающий свет. Красавец тяжело дышал, его мускулистая грудь мощно вздымалась. Он выглядел так, словно только что вернулся с поля битвы, причем победителем. Во мне даже шевельнулась чувственность, вполне понятная ответная реакция на этот соблазнительный мужской экземпляр.
Где ты его отыскала? — прошептала я.
«Он был выбран из моей личной охраны. Право превратить мою Избранную в женщину — великая честь».
Выходит, Рианнон вступала во власть через такой вот ритуал. Сама не знаю, как я к этому отнеслась.
Я снова отыскала глазами своего юного двойника. Ей ведь не исполнилось даже шестнадцати. Судя по тому, как девчонка реагировала на этого самца, она наверняка была девственницей.
«Да, Рианнон осталась нетронутой, как диктует традиция, — Как всегда, Богиня предвосхитила мой вопрос, — Вот зачем ей следовало принять снадобье. Оно позволяет приподнять завесу между двумя мирами. Тогда я вселяюсь в свою Избранную. Превращение в женщину проходит приятно. Но Рианнон узурпировала мою власть, поэтому должна поплатиться за свое непослушание. — Тон Эпоны не был резким, судейским, она говорила смиренно, будто сожалея, что все не произошло иначе. — Свобода воли не всегда легкая ноша».
На моих глазах мужик с головой жеребца снова двинулся к Рианнон. На этот раз она так стремительно попятилась, что споткнулась о подушку и начала кричать. Мужчина с быстротой молнии подскочил к ней и ловко повернулся так, что она упала прямо ему на грудь.
Пронзительный визг перешел в рычание.
Не трогай меня! — огрызнулась она.
Вместо того чтобы подчиниться, он обхватил ее за плечи, притянул к себе и крепко прижал, свободной рукой раздвинул полы золотистого халата и начал исследовать все сокровенные уголки мягкого молодого тела. Я увидела гримасу ужаса на лице Рианнон, когда она невольно коснулась щекой набальзамированной головы лошади.
Девушка дрожала, но не от желания.
Приказываю тебе убрать от меня руки! — Она старалась говорить твердым голосом, но страх не позволял, поэтому Рианнон пискнула совсем как ребенок.
Мужчина не обращал на нее внимания, не отпустил ее и сорвал с себя кожаный лоскут, обнажив нечто весьма внушительное.
Почему он не перестанет? — затаив дыхание, спросила я.
«Не может. Этот человек принял божественное снадобье, в него вселился дух Цернунна, бога животных и охоты. Он должен соединиться с моей Избранной, тем самым обеспечив плодородие Партолоны. Возлюбленная моя, ты сама почувствовала призыв, когда мы только появились над поляной. Церемония должна была наполниться для Рианнон удовольствием и желанием, а не ужасом и болью. Остановить ее нельзя, — Голос Богини звучал глухо. — Даже моей Избранной непозволительно рисковать Бельтайном и плодородием Партолоны».
Насилие продолжалось. Под громкие крики Рианнон наши призрачные тела прошли сквозь купольный потолок и поднялись к небу.
Мы молча парили над лесом. Я спрашивала себя, как поступила бы в ее возрасте. Да, я была упрямой и своенравной, но меня не баловали так, как эту изнеженную Богиню, чью малейшую прихоть исполняли служанки и рабыни. Я знала, что на ее месте выпила бы снадобье.
«А теперь смотри, что из этого вышло, Возлюбленная».
Богиня взмахнула рукой, и небо покрылось рябью, словно поверхность озера, куда швырнули камень. Когда все успокоилось, перед нами появилась новая сцена.
Как на киноэкране, — с благоговейным трепетом сказала я.
«Смотри», — повторила Богиня.
Я внимательно следила за сценами, сменявшими одна другую на черном небе. Рианнон взрослела, становилась зрелой, но из кадра в кадр менялась только ее внешность. Все то, что демонстрировала мне Богиня, имело отношение к сексу. Рианнон меняла мужчин, соединялась с ними где угодно и в каких угодно позах. Неизменным оставалось ее ледяное безразличие. Иногда она даже останавливала происходящее и приказывала мужчине удалиться с глаз долой или стегала своего партнера кнутом, даже если было ясно, что ему неприятна садистская игра. На моих глазах она меняла партнеров бессчетное количество раз, но при этом, как было видно, не получала никакого удовольствия.
«Она не позволяет себе наслаждаться. Само занятие любовью стало для Рианнон порождением тьмы. В конце концов и сама любовь превратилась для нее только во тьму».
«Порождение тьмы» — весьма точная формулировка. Время шло, а сексуальная жизнь Рианнон становилась все более и более извращенной. То же самое, видимо, происходило с нею как с личностью. Ее душа была изломана.
Удивительно, как она не залетела, — сказала я.
«Моя Избранная может зачать только в том случае, если соединяется с верховным шаманом, которого я ей подбираю».
Это могло служить хоть каким-то утешением. Мне оставалось только представить, какой ужасной матерью была бы Рианнон. Мама дорогая!..
Сцена снова поменялась, и меня буквально подбросило, когда я увидела молодого кентавра. Клан-Финтан приблизился к Рианнон и поклонился. Они находились вдвоем в тронном зале храма Эпоны. Я с удовольствием разглядывала своего мужа в юности. Тогда он не был таким высоким и мускулистым, как в зрелом возрасте, но красивые черты лица ясно давали понять, каким неотразимым станет этот кентавр. Широкие грудь и плечи, четко очерченные скулы, такие же глаза, темные, миндалевидные, светящиеся наивной радостью, а не взрослой мудростью. Он выглядел как невинная миниатюрная версия самого себя во взрослые годы.