Джейн хотела попрощаться с Саквиллем, обернулась – но его и след простыл.
– В котором часу начнется экзекуция? – спросила Джейн, сама удивляясь обыденному тону – так впору интересоваться погодой.
– Когда часы пробьют девять, сударыня.
– Мы освободим комнату к семи утра. Будем готовы с первым петушиным криком.
* * *
Никогда Джейн не видала такой погоды – даже в детстве, во время каникул, которые проводила в Сноудонии с двоюродными братьями и сестрами. В конце концов, она – валлийка, привыкла к суровому климату, к зимам более долгим, чем в Англии; иными словами, Джейн всегда считала себя достаточно морозостойкой особой. Но нынешнее путешествие ежедневно бросало вызов – каждый следующий серьезнее предыдущего; Джейн надоело испытывать свои силы. Они с Сесилией, поддерживая друг друга, шли на конюшню за лошадьми; сквозь шарф, закрывавший теперь лицо по самые глаза, Джейн ворчала: дескать, только психи в такую погоду верхом катаются.
Выслушали конюха; Уинифред было заподозрила, что его слова продиктованы корыстным желанием получить лишнюю монету, но здравый смысл все же взял верх. Графиня Нитсдейл приняла разумное решение – оставить своих лошадей в стойле, а взять новых, более крепких. Оценивая выносливость широкогрудого жеребца, Джейн уловила во взгляде конюха почти полную уверенность, что он имеет дело с женщиной на грани сумасшествия. Конюх едва ли осознавал, что это соображение написано у него на лбу; он не переставая осведомлялся, взаправду ли дамы не желают обождать следующего дилижанса.
Все было обговорено, сделка заключена. Конюх водружал седло на вторую лошадь – и вдруг предпринял последнюю попытку отговорить женщин.
– К тому времени, мисс, как вы до Йорка доберетесь, отсюда следующий дилижанс отправится. Стоит ли себя мучить?
Довод был исполнен здравого смысла; если бы от скорости передвижения Джейн не зависели человеческие жизни, она, да и Уинифред тоже, конечно, последовала бы совету доброго конюха. Но Джейн почти насильно сунула ему очередную монету и поблагодарила за беспокойство.
– Не могу я полагаться на следующий дилижанс, – заговорила Джейн, надеясь выставить Уинифред вполне благоразумной дамой. – А вдруг дороги заметет? Вдруг пресловутый дилижанс не доберется до Ньюкасла? Тогда я потеряю драгоценные несколько дней.
– Сдается мне, мисс, печетесь вы вовсе не о том, как бы чужое чадо не пропустило урок музыки или, к примеру, латыни. Уж простите, что не в свое дело лезу, – предпринял конюх последнюю попытку.
– Я вам очень благодарна на заботу, – молвила Джейн. На секунду пожалела явно расстроенного конюха, но сразу же прикрылась циничным соображением – дескать, он-то от их проблем внакладе не останется.
Конюх откашлялся.
– Коли так, обождите минутку, мисс.
Джейн тревожно переглянулась с Сесилией. Конюх прохромал в глубь конюшни и скоро вернулся, держа в руках пергаментный сверток.
Поверху крупным почерком с сильным наклоном вправо было написано: «Для мисс Грейнджер».
– Мне велено передать вам это, мисс, ежели решитесь ехать в Йорк.
Сверток был тщательно запечатан воском.
– От кого это, любезный?
– От лорда Саквилля. Он был здесь вчера. Ты, говорит, дружок, уж постарайся, отговори добрых леди ехать верхом. Ну а ежели не согласятся – передай вот это в собственные ручки. Так и сказал: в собственные ручки. Не смею ослушаться благородного лорда, мисс, – добавил конюх.
Джейн сунула палец под восковую печать, подергала. Бумага поддалась, развернулась. Джейн метнула на Сесилию и конюха довольно мрачный взгляд и пошла к двери, где было светлее. Правда, она раскаялась сразу же, едва с улицы пахнуло ледяным холодом, ибо в конюшне воздух согревало дыхание животных.
Тем же уверенным почерком была лаконично изложена цель послания и приведен перечень надежных постоялых дворов.
«Дражайшая мисс Грейнджер,
буде вы, вопреки доводам безопасности, сочтете необходимым ехать в Йорк, примите совет друга – ночуйте лишь на тех постоялых дворах, кои перечислены ниже, ибо они надежны и проверены.
Преданный Вам
Саквилль».
К ней нерешительно приближалась Сесилия с конюхом.
Джейн повела плечом, чтобы Сесилия могла прочесть письмо.
Конюх закивал.
– До первого постоялого двора, что лорд Саквилль советует, отсюда миль двадцать пять. Быть не может, чтоб его милость всерьез думал, будто вы туда нынче же доберетесь.
– Неужели? – фыркнула Джейн.
Конюх моргнул.
– А до следующего сколько миль?
Конюх проследил за пальчиком Джейн, уставился на письмо. Затянувшееся молчание говорило о том, что он не обучен грамоте.
– Здесь написано «Корона и скипетр», – подсказала Джейн.
– Это сразу за Даремом, мисс, к северу.
– Пожалуй, удивим лорда Саквилля – доберемся туда к вечеру.
Джейн сложила письмо и сказала конюху:
– Благодарю за хлопоты, любезный.
Конюх привычным жестом коснулся шапки.
– Дайте-ка, мисс, я вам лошадок выведу.
Пока они ждали, притопывая зябнущими ногами, Сесилия не сводила со своей госпожи и подруги встревоженного взгляда.
– Уин, дорогая. Прошу тебя, подумай еще раз. Спроси себя: действительно ли мы должны пуститься в путь?
– Сесилия, я слова худого о тебе не скажу, даже в мыслях; ни на миг не усомнюсь в твоей доброте и преданности, если ты останешься здесь, дождешься дилижанса и уедешь домой, в Терреглс. Но не задавай мне больше таких вопросов, милая подруга. Ты же видишь: в отличие от тебя, я не вольна выбирать. – Последнюю мысль Джейн повторила медленно и четко: – Я не вольна выбирать, Сесилия.
Ей достался взгляд, полный боли.
– А если ты погибнешь в пути?
– Если я погибну, Уилл не скажет, что я недостаточно любила его, – отвечала Джейн. На сердце лег ужас отчаявшейся женщины, вынужденной в одиночку добиваться правосудия.
Сесилия заключила ее в объятия.
– Мы вместе пройдем это испытание. Я никогда не брошу тебя, дорогая.
Вернулся конюх с двумя коренастыми жеребцами.
– Я надел на них шоры, мисс. В этакую непогоду с шорами надежнее будет.
* * *
Джейн так продрогла, что не чувствовала поводьев в пальцах Уинифред. Она была уверена: контроль над скакуном потерян, и запоздало благодарила конюха за то, что выбрал такое спокойное животное. Каждый вдох причинял боль; когда Джейн поднимала голову, чтобы посмотреть на дорогу, от белизны саднило глаза. Без сомнения, Сесилия чувствовала себя не лучше, но не жаловалась, как и положено преданной подруге. Зря Джейн храбрилась в Ньюкасле – они с Сесилией действительно не сумели добраться к ночи до рекомендованного Саквиллем постоялого двора «Корона и скипетр». Совершенно обессиленные, они рухнули на общую кровать на другом постоялом дворе. Джейн мысленно проклинала Саквилля за правоту – и благословляла хозяина, который разжег камин, сунул им с Сесилией по кружке горячего чаю, чтобы согреть онемевшие пальцы, и принялся жарить курицу. Обед они пропустили; к счастью, дальновидный хозяин учитывал погодные условия и готовил ужин, по питательности не уступавший обеду.