Джейн глубоко вдохнула и переступила порог.
* * *
Эллен принялась брить Уилла. Ей нравилось совершать ритуал бритья над «своими мальчиками», как она называла мужчин-коматозников. Со времен ее учебы в медицинском колледже многое изменилось. Теперь медсестра имеет дело с «бумажками», а львиную долю времени дежурства занимают наставления младшему медперсоналу. Однако Эллен никогда наставлениями не увлекалась и в больницу пошла работать не ради того, чтобы «строить» подчиненных. Она хотела заботиться о беспомощных людях.
– Наша главная задача – обихаживать пациентов, – внушала Эллен практиканткам. – Помните об этом. Мы должны заботиться обо всех наших подопечных, будь они стары, грязны, пьяны, безумны, растеряны или агрессивны. Те пациенты, чье сознание временно не работает, не являются исключением.
– Они же ничего не понимают, – ляпнула молоденькая практикантка, когда Эллен с недовольством спросила, почему Уилл Максвелл зарос щетиной и не умыт. Эллен так глянула на девушку, что та затряслась. – В смысле, они не знают, чистые у них подмышки или потные.
– А ты можешь поручиться, что не знают? – возмутилась Эллен. – Или у тебя есть сведения, что конкретно думает и чувствует Уилл? Что тебе известно о его ощущениях?
Практикантка опустила глаза, отчего вид у нее стал еще более угрюмым и вызывающим, чем в тот момент, когда с губ сорвались презрительные слова.
– Мне ничего об этом не известно, – процедила она.
– Вот именно, Лиза. Тебе ничего об этом не известно. Как и о многом другом, учитывая, что ты – восемнадцатилетняя практикантка. – Лиза смотрела исподлобья, молчала. – Ты забыла главное. Мы – сестры милосердия. Ты удостоена чести работать в отделении интенсивной терапии; заметь, далеко не каждую практикантку сюда допускают. Уилл надеется на нас, так же как и его убитые горем близкие. Они уверены, что мы как следует обиходим Уилла, ведь сам он беспомощен. Причесать его, почистить ему зубы – какая это малость в сравнении с тем, что ты действительно можешь сделать. Прямо скажем, ты пока не сильно напряглась. – Эллен почувствовала, как глаза ее сузились помимо воли. – Знаешь что, Лиза? Сделай-ка лицо попроще. Надеюсь, ты хотя бы дала себе труд списать показания приборов?
– Дала, – с вызовом ответила Лиза.
Эллен отвернулась, как бы говоря Лизе: «Ты свободна». Сердце Эллен переполняло презрение к этой белоручке.
Пришлось завершить целый ряд проверок и выполнить еще уйму дел, прежде чем Эллен смогла наконец, согласно своему же обещанию, обмыть Уилла. Близилось утро, самые спокойные часы в палате интенсивной терапии. Практикантки по ночам не работали, в больнице были только профессионалы. Из соседнего отделения пришла Тина, пронзила тишину своим звонким голосом. До сих пор слышались только тихие увещевания Эллен, адресованные ее безмолвным пациентам.
– Вот ты где! – воскликнула Тина. – Как ни приду в твое дежурство – все время ты цацкаешься с этим спящим красавцем.
– Ну да, он красавец, мой Уилл, – тихим голосом, с улыбкой, подтвердила Эллен. – Вдобавок кроткий, как ягненок.
Обе медсестры рассмеялись.
– Изменений нет? – уточнила Тина.
Эллен покачала головой, обмакнула бритвенный станок в мыльную воду и продолжила бритье. Станок мягко скользил по мужественному подбородку Уилла.
– Скоро Уилл вынырнет на поверхность, – приговаривала Эллен. – Процесс небыстрый, но подвижки есть. Проблема в том, что его родители выделили нам всего несколько дней. Если к этому сроку Уилл не даст доказательств, что скоро сознание вернется к нему, – его заберут в Америку.
Эллен не добавила, что Максвеллы звали ее с собой. И что времени осталось всего ничего – к завтрашнему утру надо принять решение.
– Давай чайку попьем, – предложила Тина, кажется, потеряв интерес к Уиллу.
– Давай. Сейчас, только причешу его.
* * *
К Джейн шагнул высокий мужчина, выдохнул: «Уинифред!» Еще прежде, чем она увидела его лицо, нечто странное произошло в ней.
Душа Уинифред воспрянула, потеснила и «задвинула» душу Джейн. Явилось, подобно лавине, осознание, что любовь Уинифред к мужу не знает преград. Любовь эта буквально бурлила. Джейн поняла: она – свидетельница великого чувства, дарующего все лучшее, что может испытать человек, – ласки солнечного света, ощущение защищенности, радости плоти, всплеск положительных эмоций, восторг от мысли, что любишь и тебя любят в ответ.
В следующую секунду она поняла, что ничего из перечисленного не испытывает рядом с Уиллом, по отношению к Уиллу; ну разве что сексуальное удовлетворение. Неужели ее согласие выйти за Уилла основывалось только на плотских удовольствиях? Положа руку на сердце, в недосказанностях между Джейн и Джулиусом Саквиллем было больше страсти, чем во всем, что произошло у нее с Уиллом за шесть месяцев отношений.
Хуже того: Джейн поняла, что всю гамму чувств Уинифред к Уильяму Максвеллу она сама пережила за один короткий, потрясший все ее существо поцелуй Джулиуса.
В два шага узник преодолел расстояние до дверей камеры и привлек Джейн к себе на грудь. Ей показалось, что ее обнимает не только Уильям Максвелл, пятый граф Нитсдейл, но также и Уилл Максвелл, американский мечтатель и геофизик. Сходство было ошеломляющее.
Он бросился целовать ее шею, щеки, наконец, губы.
– Дорогая моя, – совершенно счастливым голосом повторял Уильям. – Ты со мной. Ты приехала.
Джейн знала: нужно отрешиться от себя, подчиниться воле и чувствам Уинифред. Она ведь обещала стать Уинифред.
И она сдержала это обещание.
* * *
Эллен расчесывала влажные волосы Уилла – и вдруг его тело задергалось, забилось, затрепетало. У Эллен вырвался глубокий вздох.
– Да-да, я тоже это видела, – поспешила заверить Тина, не дожидаясь вопроса Эллен.
Недвижно и молча Эллен смотрела на распростертого Уилла, ждала, что движения повторятся. Ее пальцы по-прежнему стискивали расческу.
– На моей памяти такого еще не бывало. Пациенты, случается, подергивают конечностями, иногда издают гортанные звуки, но чтобы всем телом извиваться… Надеюсь, это хороший знак, – молвила наконец Эллен. – Тина, будь добра, сбегай к Сандре, скажи, чтоб скинула сообщение на пейджер доктору Эвансу. Или сама скинь, если Сандру не найдешь. Эванс нам нужен, и чем скорее, тем лучше. Я останусь с Уиллом, буду наблюдать.
Тина поспешила выполнить просьбу. Эллен не сводила глаз с Уилла, ждала новых признаков, что сознание готово пробудиться. Взглянула на часы, потянулась к его медицинской карте, быстро сделала запись, указав точное время произошедшего.
– Давай же, Уилл. Возвращайся. Ради меня, – шептала Эллен, уверенная в том, что Уилл движется к поверхности сознания, выныривает из неведомого состояния, в котором до сих пор пребывал. Едва ли Эллен сознавала, что в ее голосе звучат собственнические нотки.