— Магда, даже не верится, что у тебя хватило духу!
— Наверное, я была не в себе. Ну, позвонила я по домофону, типа: «Привет, это Магда». И жду. Мистер Виндзор спрашивает по переговорнику: «Какая Магда?» Не очень-то вдохновляет. Но потом я подумала, может, он нарочно придуривается, из осторожности. В конце концов, Магды не так часто встречаются. Я говорю: Магда из школы. Он так удивился, сказал только: «О!» В смысле, часа не прошло, как мы с ним мило беседовали… Я уже начала думать, вдруг он так и не соберется меля пригласить, и вот я наплела ему с три короба, якобы за мной шел какой-то подозрительный тип, так что мистер Виндзор нажал там у себя кнопочку и открыл мне дверь.
Я бегом по лестнице, вижу — он стоит в дверях, весь такой встревоженный. Стал расспрашивать про подозрительного типа, я говорю: все нормально, наверное, мне просто померещилось, но можно я немножко у него посижу, пережду на всякий случай?
Он все колебался и как будто не совсем меня узнавал. Видно, привык видеть меня только в тоскливой школьной форме. Спросил, чего я хочу, я сказала: поговорить с ним. Он сказал: может, лучше поговорить в школе, а я сказала, мне обязательно нужно сейчас. Ну, он меня впустил, только старался держаться подальше, как будто у меня какой-нибудь грипп, и он боится заразиться.
Квартира у него — я просто отпала! Супершик, полированное дерево, ничего лишнего, сплошной минимализм, мебели вообще почти нет. В уголке такая, знаете, скульптура из мятого металла. А стены все увешаны картинами. Его картинами.
— А что там, на картинах?
Я ничего не могла с собой поделать — я страшно завидовала Магде!
Я бы все на свете отдала, лишь бы увидеть квартиру мистера Виндзора, особенно картины!
— Не знаю. В основном женщины.
— Что, портреты? В полный рост? Обнаженные?
— Элли! Да какая разница! Давай дальше про интересное, Магда, — перебивает Надин.
— А для меня это важно! — настаиваю я. — В каком стиле, Магда?
— Вроде как реалистические, только немножко с кляксами, — неопределенно отвечает Магда.
— А колорит какой?
— Наверное, скорее темный. Не знаю. Я притворилась, будто рассматриваю одну картину — женщина в синем платье, довольна ты, Элли? — и наговорила всяких глупостей насчет того, что это, мол, радостная картина и напоминает мне морское побережье. Я просто так ляпнула, потому что женщина была в сарафане и довольно загорелая, но оказалось, я попала в точку, он написал эту картину во время отпуска. Он стал что-то там бухтеть насчет светотени, тра-ля-ля, тра-ля-ля, а мне было интересно только одно: что это за тетка? Но я побоялась спрашивать, а жаль — может, хоть тогда выбралась бы из всей этой истории без полного позора.
— Что же ты сделала? Не томи, я сейчас с ума сойду! — умоляет Надин.
— Так вот, сижу я на диване, а мистер Виндзор все разливается насчет своей дурацкой картины, а потом наконец замолчал, и потом спрашивает, зачем я к нему пришла. А я отвечаю, так это небрежно, что у меня кое с кем назначена встреча, но мне кто-то говорил, что он живет здесь, у реки, я и решила заглянуть к нему по дороге. Мол, знаете, как оно бывает.
Он все-таки немножко прибалдел и спрашивает: кто мне рассказывал, где он живет? А я только рассмеялась и отвечаю: не скажу! Тогда он спросил, с кем у меня встреча, а я опять рассмеялась: и этого не скажу! Тут он вдруг сменил тему и так серьезно стал у меня выспрашивать, с кем я встречаюсь. Я подумала: может, он немножечко ревнует, вот было бы здорово, и давай нажимать на это, а он стал еще серьезнее — по-моему, он решил, что я пришла посоветоваться с ним насчет этого мифического приятеля. Он сказал, может быть, эти отношения зашли дальше, чем мне на самом деле хочется, и хотя для него очень лестно, что я решила обсудить это с ним, но, наверное, лучше было бы поговорить с какой-нибудь учительницей, например, с миссис Хендерсон! Господь всемогущий, только представьте себе: обсуждать свою личную жизнь с миссис Хендерсон! Тут я и сказала… я сказала… боже мой, я сказала…
— Что ты сказала?!
— Сказала, что хочу говорить о любви только с ним. Потому что он и есть моя любовь, — бормочет Магда, красная, как рубин.
— Не может быть!
— Ты просто прикалываешься?
— Если бы! Я на самом деле так сказала. Наверное, совсем с ума спятила. Ку-ку! — говорит Магда. — Просто я подумала: так мы будем целый вечер ходить вокруг да около. Ой, я уже совсем дошла. Какими-то поговорками разговариваю.
— Магда, успокойся. Сделай глубокий вдох. А теперь рассказывай, что сказал мистер Виндзор.
— Сначала он целую минуту вообще ничего не говорил. Только смотрел на меня с ужасом. Это было что-то чудовищное. Потом стал ходить по комнате, и все молчит, а я сижу на диване и мечтаю провалиться сквозь подушки, потому что я тут же поняла, что совершила кошмарную ошибку. Потом он вышел на кухню, и я решила, что это намек: мол, мне пора уходить, и уже хотела шмыгнуть в дверь, как слышу: стаканы бренчат и такой чпок, когда открывается бутылка, и вот он приносит мне кока-колу, а себе — бокал вина. Дал мне стакан и сам тоже сел, но на другом конце дивана. Потом говорит: «Ах, Магда», и головой качает. А я отпиваю кока-колу, а сама так трясусь, что зубы звякают о стекло. Кое-как промямлила: «Ах, мистер Виндзор», и мы с ним оба захихикали, как дураки. А потом мистер Виндзор стал говорить, и, главное, так ласково, от этого в тысячу раз хуже! Говорит: «Для меня очень лестно, что ты так ко мне относишься, Магда, тем более что, я знаю, ты могла бы выбрать любого из мальчиков».
— Он так сказал? — спрашиваю я с завистью. — Вот этими самыми словами?
— Угу. И дальше: «Не надо растрачивать свои чувства на такого скучного старого учителя, как я». Тогда я собралась с мужеством и сказала, что он самый нескучный человек на свете, а он сказал, что ему очень приятно это слышать, но на самом деле через неделю-другую он мне до смерти надоест и я буду вспоминать все это как мимолетное увлечение. Я сказала, что я так не думаю, а потом спросила его, почему он ко мне так равнодушен? Только из-за школы или я ему совсем не нравлюсь? Он сказал, что очень нравлюсь, но, наверное, не в том смысле, какой я имею в виду. Сказал, я еще слишком молода, чтобы связываться с человеком двадцати с чем-то лет, и уж во всяком случае, он никогда в жизни не допустит такого непрофессионализма, чтобы затеять роман с ученицей, и уже потом говорит: «Кроме того, моя подружка не очень бы этому обрадовалась».
— У него есть подружка?
— Они живут вместе. Это на самом деле была ее квартира. Она работает в рекламе и, наверное, зарабатывает кучу денег. Он мне показал ее фото. Это просто нечестно, она такая классная, негритянка с лицом, как у Наоми Кемпбелл, и с потрясающими длинными волосами. Ее зовут Миранда, и когда он произносит ее имя, лицо у него становится такое нежное, сразу видно, что он по ней с ума сходит.
Магда вздыхает. Надин вздыхает. Я вздыхаю.