Я вихрем выскочила за дверь школы и поглядела через двор. У калитки виднелось розовое пятнышко, но по бокам его вырисовывались два зеленых силуэта. Я бросилась к ним, готовая спасти Грейс от преследователей. Она увидела меня и помахала сразу обеими руками. Девчонки рядом с ней повторили этот идиотский преувеличенный жест. Я осторожно подошла ближе. Они улыбнулись мне до ушей, как три обезьянки.

– Привет, Пру! Это мои подружки, Ижка и Фижка.

– Меня зовут Джин Иглу, – сказала Ижка, показывая скобки на зубах, и изобразила в воздухе эскимосский домик, на случай, если я не поняла.

– А меня – Фиона Гаррисон, – сказала Фижка, откидывая жирные пряди с лоснящегося лица. – Меня все зовут Фижка, потому что я дружу с Ижкой. А еще за то, что я люблю пудинг с фигами – ням-ням!

– А я – Свинюшка, – гордо сказала Грейс.

Тут пояснений не требовалось, но она все же надула щеки и погладила себя по толстому животику. Я чуть не сгорела со стыда за нее, но она была, кажется, в восторге от своего нового прозвища.

Сперва я подумала, что Ижка и Фижка выдумали это дурацкое прозвище, чтобы поиздеваться над бедной Грейс, но у них был такой простодушно-идиотский вид, что в это трудно было поверить. Впрочем, самой большой идиоткой была, видимо, я. Мне не удалось найти даже таких дурацких подружек.

Они, похоже, были в искреннем восторге от Грейс и сказали ей, чтобы она не пугалась, если у нее не получится домашнее задание, – они всегда дадут ей списать. Обе дали ей номера своих мобильных, а Грейс продиктовала им в ответ наш домашний телефон.

– Грейс! – сказала я. – А отец?

Папа же с ума сойдет, если нам будут звонить какие-то Ижки и Фижки и спрашивать Грейс. Но тут я вспомнила, что у отца был удар, что он лежит в инсультном отделении и не может говорить.

Грейс взглянула на меня и постучала себя по лбу, показывая, что я чокнутая.

– Отца нет дома, – сказала она.

– Да, но вечером мы все к нему пойдем.

– He на всю же ночь. – Грейс улыбнулась Ижке и Фижке.

Она уже переняла их манеру говорить – вздыхая и вскидывая брови, как будто я была ее дурочкой-сестрицей.

– Пошли, – сказала я резко, хватая ее за руку.

Грейс вывернулась и опять замахала подружкам обеими руками. Ижка и Фижка ответили тем же.

– Что это за идиотская манера махать двумя руками? – прошипела я. – Вы выглядите полными идиотками.

– Это тайный знак нашего союза, – ответила Грейс.

– Да уж, действительно тайный, вы делаете его так незаметно! Я была не права. Вы выглядите не идиотками, а кривляками.

– Что ты злишься? – спросила Грейс. – Я просто стараюсь подружиться с ребятами. Мне кажется, это нормально, когда ходишь в школу.

– Ты бы уж выбирала, с кем дружить. – Я передразнила машущие ручки, выставила зубы и тряхнула волосами.

– Перестань! – Грейс покраснела. – Мне нравятся Ижка и Фижка.

– Зато ты им, видимо, не нравишься, раз они зовут тебя Свинюшкой. Это что еще за мерзкое прозвище?

– Прозвище придумала я, а не они. И никакое оно не мерзкое, а просто смешное. Тебе просто завидно, потому что у меня две подружки, а у тебя ни одной.

Она заметила, что я передернулась.

– Наверное, ты выбирала слишком тщательно, – сказала она.

– Я не хочу ни с кем дружить в этой дурацкой школе. Я их всех ненавижу. И больше я ни за что сюда не пойду.

Я бросилась бежать и выскочила на дорогу, как сумасшедшая, не сознавая, что делаю. Раздался визг тормозов и громкий сигнал автомобиля. Я застыла на месте в полной растерянности, ужасаясь своему идиотизму. Грейс рыдала от ужаса у меня за спиной, а водитель машины опускал окно, видимо, чтобы меня обругать.

Но ругаться он не стал, а только покачал головой и мягко сказал:

– Тебе, видимо, не терпится домой.

Это был мистер Рэксбери, учитель рисования.

– Извините, я просто задумалась… – пробормотала я и обернулась к Грейс: – Да перестань ты реветь!

– Я думала, ты погибнешь, – всхлипнула Грейс.

– Я тоже так думал! – сказал мистер Рэксбери. – Но я обычно стараюсь не убивать своих учеников, особенно в их первый день в Вентворте. Возвращайся-ка на тротуар, пока следующая машина тебя на самом деле не сбила.

Я побрела обратно к обочине, по-прежнему чувствуя себя полной идиоткой, но в то же время довольная, что мистер Рэксбери так мило со мной обошелся. Я думала, он теперь поедет дальше, но он остановил машину возле нас.

Я сжала руку Грейс, чтобы ее успокоить и показать, что мне стыдно за свою грубость. Она ответила тем же и прижалась ко мне.

Мистер Рэксбери улыбнулся нам обеим.

– Ну, как прошел день, девочки? – спросил он.

– У меня нормально! – ответила Грейс. – Я подружилась с двумя девочками, Ижкой и Фижкой, и…

– Грейс! – оборвала я ее, опасаясь повторения повести об Ижке, Фижке и Свинюшке.

– Мы подружились, – упорно продолжала Грейс. – Они будут мне помогать, потому что они прошли многое, чего я не знаю. Но учителя говорят, что я скоро догоню, потому что это всего лишь первый класс.

– Отлично! – сказал мистер Рэксбери и перевел взгляд на меня. – А ты, Пру?

Он запомнил мое имя!

Я не нашлась что ответить и только пожала плечами.

– Бедняжка! – откликнулся он. – Так и есть. После первого дня здесь у меня было такое же ощущение. Иногда я себя и сейчас так чувствую. Но постепенно станет легче, вот увидишь. Завтра, по-моему, у меня урок рисования в твоем классе, так что увидим, кто из нас на что годится. Пока!

Он помахал нам рукой, и машина тронулась. Я смотрела ей вслед, пока мистер Рэксбери не свернул на боковую улицу.

7

Мама поджидала нас у дверей и прижала к груди так, будто мы только что вырвались из медвежьей берлоги. У меня и правда было ощущение, что меня кусали страшные зубы и мяли медвежьи лапы. Но как приятно было слышать, что мистер Рэксбери меня понимает! Неужели ему тоже сперва было здесь не по себе? Он выглядел таким спокойным и независимым в своих потертых джинсах и с серьгой. Невероятно! Ведь это учитель. Его-то никто не может обижать, дразнить или грубить ему. Мама хотела, чтобы мы описали ей весь свой день по минутам. У меня не было сил ничего рассказывать, поэтому я сделала вид, что мне надо немедленно идти готовить уроки. За моей спиной Грейс щебетала про Ижку и Фижку, уплетая пирог с клубничным вареньем, отчего губы у нее блестели, как напомаженные.