– А вы кто, собственно? – нахмурился Кирилл.
– Черепанов, Матвей Егорович. Следователь. А вы?
– Кирилл Шляппо.
– Уж не тот ли Кирилл, что вместе с Яной последним видел Катю Брусникину живой?
– Допустим, после нас ее еще соседи видели, но да, это я.
– Соседи с ней в отличие от вас не общались. Яна, – Черепанов склонился над девушкой, – вы как? Успокоились немного? Мы можем поговорить?
– Давайте попробуем, – кивнула девушка.
– Может, выйдем на свежий воздух? Здесь слишком многолюдно для темы нашей беседы.
– Идемте.
Уже совсем стемнело, зажглись фонари, их было вполне достаточно перед главным входом в больницу, но Яна все равно зябко поежилась и оглянулась. Кирилл заметил это и успокаивающе сжал ладошку старшей подруги:
– Ты не бойся, я рядом.
– Ну, во-первых, мы рядом, – усмехнулся Черепанов. – Хотя вы, Кирилл, безусловно, самый надежный защитник…
– Не вижу причин для сарказма! – запальчиво, по-щенячьи взвился парнишка.
– А во-вторых, – проигнорировал выпад Кирилла следователь, – тут абсолютно безопасно. Ну посудите сами, Яна, откуда…
– Да я все понимаю, – слабо улыбнулась девушка, – это нервное.
– Тогда давайте присядем вон на ту симпатичную лавочку и поговорим. – Черепанов кивнул на стоявшую прямо под фонарем скамейку.
– Давайте.
Говорили с полчаса – следователь тщательно, буквально посекундно восстанавливал последнее общение девочки с теми, кто мог рассказать об этом. Яна и Кирилл старательно вспоминали, рассказывали, вот только толку от этого было мало…
Ничего такого, что могло хотя бы намекнуть, с кем встретилась Катя после ухода. Кому она доверилась так, что пошла с ним? Потому что вряд ли девочку рискнули похитить насильно, шум и крик привлек бы внимание.
– А знаете, – задумчиво протянул Кирилл, – я вот тут вспомнил. Это, конечно, в порядке бреда, но…
– Да говори уже, не тяни! – нетерпеливо вскрикнула Яна.
– Не хотелось бы обвинять человека, который, скорее всего…
– Молодой человек, хватит смущенно трясти веером! – В голосе Черепанова звякнуло раздражение. – Мы разберемся с вашим, как вы говорите, бредом. Сейчас важна любая зацепка!
– Ну ладно. Короче, с месяц назад мы с… с моей девушкой гуляли в парке, и там была Катюшка с подругами. Они нас не заметили, потому что к ним клоун пристал.
– Какой еще клоун? – насторожился следователь.
– Да обычный клоун, там, в парке, постоянно торчит, то фигурки из шариков делает, то фокусы показывает, с детишками фотографируется. Там с ним еще ростовые куклы тусят, медведь и заяц.
– А, да, видел. И что? Что необычного?
– Да, собственно, ничего. Вот только Ви… моя подруга, она… Она, когда увидела клоуна с девчонками, поморщилась. И сказала, что мужик этот противный.
– Какой мужик?
– Ну, который клоун. Он, когда с девчатами общается, руки распускает. Вроде бы случайно, такие журавлики, как Катюшка, могут и не сообразить, но, кто постарше, стараются держаться от него подальше.
– Любопытно… – задумчиво протянул Черепанов. – Очень любопытно… Клоун из парка, безобидный веселый клоун… Проверим. Ну что же, молодые люди, спасибо за беседу. Извините, что задержал. Сами доберетесь или вас подвезти?
– Сами, спасибо, – улыбнулась Яна.
Больше всего Матвею Черепанову хотелось прямо сейчас, сию минуту, выяснить личность этого клоуна, задержать его, допросить вдумчиво и с пристрастием.
Да, с пристрастием! С еще каким пристрастием!
Потому что оставаться беспристрастным Черепанов больше не мог. Весь его профессиональный цинизм, и без того все сильнее трещавший по швам с каждой новой жертвой неизвестного психа, разлетелся в пыль, когда он увидел истерзанное тело Кати Брусникиной…
Тех девчат, которые попались в лапы упыря первыми, тоже было жалко. И смотреть на горе их близких – трудно. Но они хотя бы взрослые уже!
А здесь – девчонка совсем, в дурацких детсадовских туфельках. И косички эти… И заколка в виде цветочка, смешная, мультяшная… Одна, правда, второй не нашли.
В общем, дело Карусельщика – так назвали маньячину вездесущие журналисты (хотя на карусели тело жертвы было найдено всего лишь раз) – перестало быть только служебным, оно стало личным.
Увы, сохранить убийства в парке в тайне после обнаружения тела Лены Жаркевич не удалось – город залихорадило от кровавых подробностей, тщательно смакуемых журналистами.
Отец девушки через средства массовой информации объявил награду в миллион рублей тому, кто поможет в розыске маньяка. В полицию толпами пошли желающие отхватить миллион на халяву, опера замучились проверять самые бредовые версии, выдвигаемые «свидетелями», но снова и снова тянули пустышку.
Ведь где-то псих держал своих жертв, а потом вез трупы в парк, усаживал их, обустраивал «сцену». И никто ничего не видел?!
Но – никто и ничего. Владелец парка, встревоженный не меньше полиции – это ведь прямая угроза бизнесу, посещаемость парка заметно сократилась, нанял частную охранную фирму для обеспечения безопасности. И если раньше по ночам дежурил всего лишь один старичок сторож (да и тот вечно спал), то теперь территорию патрулировали двое крепких парней.
Две недели все было спокойно, народ вернулся в парк, по вечерам снова стало шумно и многолюдно, все аттракционы работали, к ним змеились очереди.
И вот – Катя…
И снова – ни одной зацепки, ни единого следочка! Хотя Карусельщик в этот раз орудовал в охраняемом парке, парни клялись и божились, что патрулировали всю ночь! Причем не вдвоем маршировали, а разделялись, чтобы охватить как можно большую территорию.
Так что у преступника не имелось привычного люфта времени, он должен был действовать в спешке и просто обязан был оставить следы.
Но Карусельщик обязанным кому бы то ни было себя явно не чувствовал. И ничего не оставил. Даже служебная собака след не взяла, покрутилась возле кабинки колеса обозрения, виновато заскулила и села. А значит, и об этом убийца позаботился, предусмотрительная тварь!
Так что рассказ парнишки о парковом клоуне был сейчас единственной ниточкой. Даже не ниточкой пока – паутинкой. Но хоть что-то!
Причем вполне реальное «что-то» – как раз за клоуном девочка могла пойти, в тот же парк, к примеру. Задурил глупышке чем-то голову, заманил через малолюдный боковой вход…
Черепанов посмотрел на часы – почти двенадцать ночи. Голова гудит и разламывается, соображать все труднее. Да и пороть горячку не стоит: что сейчас предъявишь этому клоуну? Какие доказательства?