– Он включен, – проговорил Парнасс. – Это хорошо, значит, спустимся без проблем.
Талия вошла в кабину последней из пятерых. Решетчатые дверцы сдвинулись у нее за спиной.
– Лифт не едет. Я даю команду, а он не реагирует, – заволновался Келлибо.
– Он не слышит. Если ты забыл, абстракция работает в двух направлениях, – напомнил Парнасс усталым голосом человека, вынужденного объяснять очевидные вещи.
– Как теперь его включить? Тут есть ручное управление.
– Оно нам пока не нужно, верно, Талия?
– Он прав, – кивнула Талия. – Сотрудникам «Доспехов» должна предоставляться полная свобода перемещения даже в отсутствие абстракции. Поэтому спектрограммы голосов уполномоченных в обязательном порядке рассылаются по всем анклавам. – Она заговорила громче и четче: – Это младший полевой префект Талия Нг. Идентифицируйте мою спектрограмму.
– Спектрограмма идентифицирована, младший полевой префект Нг.
Талия вздохнула с облегчением:
– Пожалуйста, опуститесь в фойе.
Возникла неловкая пауза – не происходило ровным счетом ничего, – но потом лифт пошел вниз.
– Слава Вой, получилось! – прошептала Талия.
Парнасс улыбнулся, как будто услышал ее.
– Вот и хорошо! – вставил Келлибо. – А то я уже гадал, что будет, если мы здесь застрянем.
– Спустились бы по лестнице. Ты ведь умеешь пользоваться лестницей? – съязвил Парнасс.
Келлибо бросил на него предостерегающий взгляд, но промолчал.
Кабина плавно снизилась и попала в шейку, соединяющую башню с шаром. Вокруг пустой атриум, далеко внизу сквозь зарешеченные окна просматривается фойе. Талия не исключала встречи с местными жителями, которые собрались в музее, чтобы выяснить, в чем проблема и когда ее устранят. Однако в фойе не было ни души. Поддавшись непонятному порыву, префект снова коснулась хлыста-ищейки.
Поездка закончилась – лифт опустился в фойе, решетчатые дверцы с шумом разъехались. Талия снова удивилась полной безлюдности. Когда ее привели сюда, фойе тоже пустовало, но сейчас каждый шаг отдавался гулким эхом.
– Нам нужно держаться вместе, – сказала Талия. – Как тут говорили, у музея могут караулить недовольные граждане. Недовольство им проще всего выплеснуть на нас.
Команда вышла под лучи солнца. Подернутое голубой дымкой, оно сияло сквозь полосу окон в восьми километрах от поверхности анклава. Музей окружали декоративные пруды, лужайки, пересеченные аккуратнейшими гравийными и мраморными дорожками; где-то журчали фонтаны; все нормально, все – как ожидала Талия, за исключением отсутствия буйствующей толпы. Неужели префект оказала жителям Дома Обюссонов медвежью услугу? Группа встречающих охладела к ней чуть ли не моментально. Если это типичные представители населения анклава, то подобной изменчивости можно ждать и от остальных восьмисот тысяч граждан.
– Слышу голоса, – вдруг объявил Келлибо. – По-моему, они доносятся с другой стороны башни.
– Я тоже их слышу, – кивнул Парнасс. – Но мы туда не пойдем. Нам нужно вперед, к тем деревьям, – вот кратчайший путь до полюса.
– Может, мне стоит с ними побеседовать? – предложила Талия. – Объяснить, в чем дело, заверить, что проблема скоро разрешится.
– Дочка, у нас был план, – напомнил Парнасс. – На рожон мы лезть не собирались. Мне эти голоса довольными не кажутся.
– Я согласна, – высказалась Мэриэл Редон.
Талия закусила губу. Она и сама слышала голоса, чуть громче журчания фонтана. Ропот взбудораженной толпы. Крики, способные перерасти в вопли.
Талия снова сжала рукоять хлыста. Она чувствовала: творится неладное. Лишенные драгоценной абстракции, обозленные, жаждущие крови виновника галдят не так.
Так галдят перепуганные.
– Послушайте, – начала Талия, стараясь, чтобы страх не зазвучал в ее собственном голосе, – мне нужно выяснить, что случилось. Я префект, это мой служебный долг. Идите к полюсу вчетвером. Я вас нагоню.
– Ничего хорошего эти голоса не сулят.
– Понимаю, поэтому и должна выяснить, в чем дело.
– Проблема-то не ваша, – напомнил Келлибо. – Общественными беспорядками займутся дружинники анклава. Именно для этого они существуют.
– У вас есть постоянная дружина?
– Нет, – покачал головой садовник, – но система набрала бы отряд из числа граждан анклава, так же как нас набрали в группу встречающих.
– Система не действует, – напомнил Парнасс.
– Значит, за порядком проследит отряд, набранный в последний раз.
– Когда был последний раз? – спросила Талия.
Взволнованные голоса звучали все громче и теперь больше напоминали птичьи, чем человеческие.
– Не помню, вроде пару лет назад.
– Скорее десять, – уточнила Мэриэл Редон. – Даже если дружина соберется вновь, как ей попасть, куда нужно, раз поезда не ходят?
– Рассуждать сейчас некогда. – Талия отстегнула хлыст-ищейку и стиснула тяжелую рукоять. – Пойду выясню.
– Одна? – ужаснулась Редон.
– Вплотную-то подбираться не надо. Со мной хлыст-ищейка, а это еще одна пара глаз. Вы пока идите по этой дорожке к деревьям. Я догоню.
– Погодите, у нас же Чудо-Птица есть! – вскинулся Катбертсон. – Давайте ее используем.
– Как? – спросила Талия.
– Сова пролетит над толпой, а вернувшись, расскажет, что видела. Для этого абстракция не нужна, верно, малышка?
Чудо-Птица защелкала клювом.
– Я птица чудесная, – похвасталась она. – Я летать могу.
– В стыковочном узле она казалась живее и смышленее, – заметила Талия.
Катбертсон поднял руку – Чудо-Птица захлопала блестящими металлическими крыльями.
– Она понимает, что делать. Выпустить ее?
Талия глянула на хлыст-ищейку. Его способности пригодятся потом, а сейчас воздушная съемка принесет не меньше пользы.
– Выпускайте, – согласилась она.
Катбертсон поднял руку выше. Чудо-Птица разжала когти, энергично замахала крыльями. Талия наблюдала за совой, пока та не исчезла за башней. Птица то набирала, то чуть теряла высоту; солнце играло на тонких перьях из фольги.
– Она вернется? – спросила Талия.
– Доверьтесь Чудо-Птице, – посоветовал Катбертсон.
Совы не было долго. Все уже разволновались, но вот она появилась с другой стороны башни, снизилась по спирали и неловко села Катбертсону на руку. Тот зашептал, и сова ответила тоже тихо.
– Что-нибудь выяснилось? – спросил Келлибо.
– Сова все записала, говорит, что видела людей и машины.
– Машины? – прищурившись, переспросил Келлибо.