— Все будет в порядке, — сказала я.
Кендэл еще не спал, когда я вошла, хотя его время давно прошло. Собственно, уже и мое прошло.
— Никогда больше не уходи так, — сказал Джейк. — Кендэл из-за тебя плакал.
— Ничего я не плакал. — Кендэл стал колотить его Джорджем по голове. — Не нужна мне эта дура Лола Роза. Я ее терпеть не могу.
— Правда? Так тебя и обнять нельзя?
Кендэл помотал головой, но я все же взяла его на руки. Он слабо отбрыкивался для виду, а потом прижался ко мне.
— Пора спать. — Я погладила его по мягким, пушистым волосам.
— Я не устал, — заявил Кендэл, зевая.
— Зато я устал! Прочел «Томаса-паровоза» не меньше двухсот раз подряд, — сказал Джейк.
Я уложила Кендэла, и он мгновенно уснул. Потом я вернулась к Джейку:
— Вы расскажете маме, что я выходила в ее туфлях и прочем?
— Вообще-то, надо бы. Но не расскажу.
— Спасибо!
— Да я о себе забочусь! Она меня убьет за то, что я тебя отпустил. Лола Роза, у тебя что, правда есть парень?
— Ну, я встречалась со знакомыми мальчишками. Но тот, который мне нравился, оказался не очень приятным, так что я, наверное, больше не буду с ним встречаться.
— Может быть, это и правильно.
— Может быть… — Я колебалась. — Джейк, помните, вы мне сделали цветочные заплатки на джинсах? Вы бы не могли и на джинсовую курточку нашить цветы — скажем, на карманы? Лучше всего розовые, под цвет меха?
— Конечно, мог бы. Если ты будешь хорошо себя вести.
— Буду! — Я не поцеловала его, уходя спать, потому что я не малышка, как Кендэл, зато помахала ему на прощание, и он помахал в ответ обеими руками.
— Джейк правда хороший, — шепнула я Кендэлу, устраиваясь рядом с ним в кровати.
— Я знаю, — пробормотал Кендэл.
Я уже думала, что он опять заснул, как вдруг он спросил:
— Он лучше папы?
— Для нас лучше, — ответила я.
Джейк ничего не сказал маме, но она сама догадалась. Я испачкала кофточку и оторвала одну набойку у туфель.
— Ты брала мои вещи, такая-сякая! — сказала она наутро, шлепая меня измятой кофточкой.
Она была в отвратительном настроении. Я слышала, как она среди ночи ругалась с Джейком. Мне стало страшно, хотя они не дрались.
— Я просто понарошку наряжалась, — поспешно сказала я.
— Ты ходила гулять в таком виде! Не ври мне, Лола Роза! Мои лучшие туфли все в грязи, идиотка! Кто тебе разрешил таскать мои вещи? Джейка ты можешь обвести вокруг пальца, но со мной номер не пройдет. Я не позволю, чтобы ты шлялась по улицам одна в таком виде! Или не одна? Ты что, с мальчишками гуляла?
— Я гуляла в парке с миссис Бэлсэм, — сказала я.
Джейк взглянул на меня, но ничего не сказал. Зато мама много чего сказала:
— И что она у тебя выспрашивала? Небось интересовалась, почему ты тут шатаешься одна на моих шпильках, как малолетняя проститутка. Господи, Лола Роза, как ты меня подвела!
— Нет, мама. Она очень хорошая. Она говорит, что я необычная.
— Необычные вкусы — это точно! Трепаться с этой любопытной старой каргой…
— Она не любопытная. Мама, ты неправа. Она просто добрая.
— Чушь! — сказала мама. — Слушай, Лола Роза, держись от нее подальше. Не давай ей ничего из тебя вытянуть. А то вы оглянуться не успеете, как окажетесь в приюте — и ты, и Кендэл.
— Не хочу в приют, — захныкал Кендэл.
Он понятия не имеет, что такое приют, но от страха просыпал кукурузные хлопья себе на майку.
— Ну вот. Видишь, до чего ты его довела? — сказала мама. — А мы и так опаздываем в школу. Иди сюда, поросенок, давай я тебя переодену.
— Лола Роза его переоденет и отведет в школу. А мы с тобой идем к врачу, Вик.
Мама вспыхнула:
— Ты, дружок, можешь идти к врачу, если тебе надо. У меня нет времени сидеть в какой-то гнусной приемной и вдыхать чужие микробы. Пошли, Кендэл.
Сердце у меня заколотилось.
— Мама, что случилось? Ты заболела?
— Ничего я не заболела. И ничего не случилось.
— Виктория! — сказал Джейк.
— Ты замолчишь или нет? — отрезала мама.
Я не отставала от нее, но она не желала ничего говорить. Я послушалась Джейка и повела Кендэла в школу. Все утро я не могла успокоиться.
— Что с тобой, Лола Роза? — спросила Харприт, когда мы пошли обедать. — Ты на меня не сердишься? Это не потому, что мама тебя не пригласила обедать? Она у нас немножко со странностями. Ты уж прости, пожалуйста.
— Нет, Харприт, я не из-за твоей мамы такая, а из-за своей. — Я перестала кусать половинку банана, которым Харприт меня угостила. — Джейк сегодня уговаривал ее пойти к врачу. Они мне не говорят зачем. Мама твердит, что она не больна, но тогда зачем ей к врачу?
— Я знаю зачем! — сказала Харприт. — У нее, наверное, будет ребенок.
Я уставилась на нее.
— Не смотри на меня так ошарашенно. У твоей мамы ведь может быть ребенок от Джейка, правда?
— На-наверное, — пробормотала я. — Но она, по-моему, не хочет больше детей.
— Что поделаешь, бывает, — сказала Харприт многоопытным тоном.
Я попыталась представить себе будущего ребенка — маленькое, плаксивое, розовое существо с длинными кудрями Джейка, падающими до самых пят. Может быть, мне разрешат его причесывать, заплетать волосы и играть в парикмахерскую. Кендэл уже не всегда разрешал мне брать себя на руки и нянчить. Может быть, и неплохо, если появится новый малыш. У мамы не хватает терпения с младенцами. Я могла бы присматривать за ребенком и воображать, будто это мой собственный.
Я доела остатки банана и перешла к шести квадратикам шоколада «Кэдбери», аккуратно разгладив обертку. Может быть, можно будет нарядить младенца во все лиловое. Джейк помог бы мне сшить маленькие лиловые штанишки с красными цветами на карманах. И можно было бы купить малышу лилового мишку.
Весь день я рисовала наряды для малыша на обложке школьной тетради. Потом мы с Харприт под ручку пошли забирать Кендэла и Амандип с продленки. Всю дорогу домой мы говорили о будущем ребенке.
— А у кого будет ребенок? — спросил Кендэл.
— У мамы. То есть я точно не знаю, это Харприт так думает.
— У мамы?! — Кендэл очень удивился. — Нет, у нее не будет. У нее же нет большого живота.
— Пока нет, а потом вырастет.
— А у нашей мамы будет ребенок? — спросила Амандип. — У нее есть большой живот.