– Знаешь, кто это, Шарль? – указывая на статую женщины из белого мрамора, спрашивал отец.
Малыш пожимал плечами.
– Это Мария Медичи, – пояснял бывший священник. – Именно она повелела заложить этот дивный сад, в котором мы с тобой гуляем. Ее род помог многим гениальным творцам, делая заказы и щедро оплачивая их работу. Если бы не династия Медичи, мир никогда не узнал бы Боттичелли, Микеланджело, Бенвенуто Челлини, Рафаэля и Тициана. Не сомневаюсь, сын мой, ты тоже скажешь свое слово в мировой культуре.
Тяжелая рука Франсуа ласково трепала мягкие кудри мальчика, и сердце Шарля переполнялось гордостью и предвкушением чего-то огромного, что ждет его впереди. Переходя от фигуры к фигуре, они подолгу бродили по пышному Люксембургскому саду, и отец останавливался перед каждой достойной, на его взгляд, скульптурой и подробно рассказывал мальчику о красоте статуй и о событиях времен Революции и Империи. Это продолжалось до тех пор, пока в один из пасмурных дней няня Мариетта не заглянула к Шарлю и печальным голосом не сообщила, что папенька скончался. В первый момент Шарль перепугался и заплакал, но скоро понял, что в этом есть благо. Мать теперь смотрела на него с безграничной нежностью и проводила в его комнате долгие часы. Это было огромное счастье. Эмоции захлестывали Шарля с головой, и он, лежа в своей детской кроватке, перед сном взахлеб рассказывал няне Мариетте, что обожает матушку за элегантность, за запах духов, которым пропитаны ее изящное платье, меха и пышные волосы. Любит за красивое лицо и утонченные манеры. Обожает ее мягкие руки, такие ласковые и нежные. Может часами слушать мелодичный голос, которым Каролина читает книжки и рассказывает маленькому сыну, что любит его как никого на свете. И что он для нее один, единственный и неповторимый. Ее Шарль. Ее обожаемый мальчик.
И вот в жизни Каролины появился Опик. В первый момент мальчик воспринял как предательство частые посещения чопорного майора с молодцеватой выправкой, точно вросшего в свой бряцающий медалями мундир. Шарль наивно полагал, что их славная семейная идиллия на пару с мамой продлится вечно, но Каролина зачем-то снова и снова приглашала к ним в дом майора Опика. При виде вытянутого усатого лица бравого вояки Каролина расцветала как майская роза, и Шарль вдруг подумал, что Опик, быть может, не так уж и плох. В конце концов, место покойного отца рано или поздно все равно кто-нибудь займет, так чем этот военный хуже других? Собираясь замуж за Опика, Каролина видела себя в роскошном подвенечном платье, стоящую перед алтарем рука об руку с красивым мужественным военным. Разве ее вина в том, что, сочетаясь браком с Франсуа Бодлером, порвавшим всяческие отношения с богом, она была лишена венчания, о котором мечтает каждая девушка? Бывшего священника даже не отпевали, похоронив на окраине кладбища, как безбожника.
– Ну вот, Шарль, теперь у нас будет большая и дружная семья, – рассказывала Каролина сыну во время прогулки по Елисейским Полям. Они неспешно переходили из одного магазинчика в другой, выбирая милые безделушки. – Твой старший брат Альфонс женился на малышке Фелисите…
– Я могу называть ее «сестричка»? – запрокинув голову, с детской непосредственностью смотрел на Каролину маленький Шарль.
– Конечно же, родной. – Мать улыбалась и ласково проводила пальцами по пухлой щеке мальчика.
– И я смогу навещать Альфонса и Фелисите в нашем старом доме?
Сразу же после свадьбы майор перевез Каролину и Шарля на улицу Бак, в просторную квартиру на первом этаже только что построенного дома, а сводный брат и его юная жена остались там, где прошли ранние годы мальчика.
– Ну конечно же, сможешь, – расцветала улыбкой растроганная женщина. – Жак постарался, чтобы всем было удобно. Ты и сам, должно быть, чувствуешь, что обрел нежного и заботливого папу в лице майора. Шарль, милый, ты должен дорожить тем, что дарует господь, и с гордостью нести свое имя. Никаких проказ и шалостей! Майор Опик любит порядок и дисциплину. Ты скоро привыкнешь к новой жизни, Шарль.
– Да, мамочка, – чуть слышно лопотал притихший мальчик. И, чтобы порадовать маму, покорно добавлял: – Конечно, привыкну.
В такие моменты малыш не мог не верить матери. Но, вернувшись в новую холодную квартиру, где все было чужое и незнакомое и по-военному четко стояло на раз и навсегда заведенных местах, некоторое время слонялся без дела, стараясь не попадаться отчиму на глаза, а затем убегал в сад и подолгу бродил по аллеям, предаваясь фантазиям. Он казался себе брошенным на произвол судьбы маленьким сиротой, одиноким и никем не понятым. И, что самое ужасное, преданным любимой мамой. Зачем она впустила к ним этого майора? Он смотрит на пасынка, как на пустое место, не признавая за ним права шалить и резвиться. А ведь несомненно, что Шарль исключительная личность, разглядеть которую сумел лишь покойный отец. Отец верил, что Шарль продолжит славное дело Тициана и Леонардо да Винчи, а отчим считает искусство пустым баловством. Но вдруг Шарль переставал грустить и принимался радоваться, что у него есть Каролина, Опик, брат Альфонс и его молодая жена. Да он богатейший человек, член большой и могущественной семьи! И в один прекрасный день он им всем непременно докажет, что достоин носить их фамилию.
Каждый вечер, вознося молитвы перед сном, Шарль со слезами на глазах просил Всевышнего, чтобы майор куда-нибудь исчез. Лежа в кровати, Шарль перебирал в памяти моменты их славной жизни вдвоем с Каролиной и засыпал в сладких грезах о счастливом будущем без Опика. И вот однажды утром Шарль проснулся от суматошного топота слуг. Заинтригованный, он вышел из комнаты и с радостью узнал, что майора прикомандировали к Африканской экспедиционной армии и отчим сегодня же уезжает в Алжир. Шарль возликовал. Господь услышал его молитвы! Мальчик всем сердцем надеялся, что майор не вернется из экспедиции и они заживут вдвоем с мамой, как прежде. Однако отчим вернулся, и не просто вернулся, а в чине подполковника, и теперь его шпоры звенели по всей квартире в несколько раз громче, а категоричные суждения он провозглашал особенно безапелляционным тоном. Смирившись с неизбежным, Шарль постарался полюбить маминого избранника. И в какой-то момент у него это даже получилось. Влияние подполковника было так велико, что малыш, чтобы угодить Опику, на какое-то время забыл об искусстве, к которому раньше стремился всей душой, и принялся мечтать, что, когда вырастет, станет эдаким папой римским, но только военным. Ну, или на худой конец актером. Лицедейство было его второй натурой. Оставаясь наедине с самим собой, Шарль то и дело смотрелся в зеркало, стараясь уловить малейшие движения души. Он обожал наряжаться и представлять себя кем-то другим, глядя на себя словно со стороны и будто бы видя себя чужими глазами.
– Шарль, мальчик мой, мы будем жить в Лионе! – заглянула как-то в комнату сына Каролина. – Собирайся, мы завтра уезжаем!
Шарль запрыгал от радости. Переезд в Лион – это так здорово! Начинается новая жизнь, неизведанная и интересная! Там он поступит в коллеж, станет лучшим в классе и порадует семью ошеломительными успехами. Несомненно, он будет отличником, и вот тогда-то все узнают, что на самом деле представляет собой Шарль Бодлер! Однако в Лионе Шарля ждало разочарование. Жак Опик, выросший в военном училище для сирот героев, погибших за освобождение Франции, отправил пасынка в интернат при Королевском коллеже. Подполковник искренне полагал, что мужчина должен воспитываться в казарме, терпеть лишения, выполнять чужие приказы, есть отвратительную пищу и спать на грубых простынях. Но самое неприятное, что, желая Шарлю только добра, отчим лишил его возможности ежедневно общаться с обожаемой матерью и уединяться для того, чтобы помечтать. Вместо увлекательного приключения, которое сулил переезд, Бодлер погрузился в пучину депрессии.