Детектив бросил взгляд на Гордона и девушку с косо постриженными волосами. Та казалась расстроенной и чем-то встревоженной. Гордона же как будто нисколько не беспокоило присутствие полицейского. Детектив знал, что владелец тату-студии «Соник хамдрам» имеет все разрешения и платит все налоги. Он это проверил.
– Дай мне закончить.
– У меня важное дело, – возразил Селлитто.
– Это дело тоже важное, чувак, – заявил Гордон.
– Никаких чуваков, – сказал Селлитто. – Ты сядешь здесь и будешь отвечать на мои вопросы. Потому что моя важность важнее твоей важности. А тебе, мисс Глупышка, придется уйти.
Девушка с испуганным видом закивала.
– Однако… – начал было Гордон.
Селлитто грубо перебил его:
– Слышал когда-нибудь о статье двести шестьдесят пункт двадцать первый Уголовного кодекса штата Нью-Йорк?
– Да. Конечно. – Гордон равнодушно кивнул.
– Татуировать несовершеннолетних, не достигших восемнадцати лет, – преступление, определяемое как незаконные деловые связи второй степени с ребенком. – Детектив повернулся к клиентке. – Сколько тебе лет? – рявкнул он.
Та заплакала.
– Семнадцать. Простите. Я только, я просто, я вправду, я хотела…
– Закончишь ты когда-нибудь эту фразу?
– Пожалуйста, я только, я хотела…
– Тогда позволь мне выразиться: пошла вон отсюда.
Девушка выбежала, оставив на кресле кожаную куртку. Под взглядами Селлитто и Гордона она остановилась, поколебалась, потом шмыгнула обратно, схватила свою одежду и исчезла снова, на сей раз окончательно.
Повернувшись к владельцу студии, Селлитто развеселился, хотя и видел, что Гордон не ежится от сознания вины. Или от страха. Детектив решил нажать посильнее.
– Это, кстати, уголовно наказуемый проступок класса Б. За него полагается три месяца тюрьмы.
– До трех месяцев, – возразил Гордон, – но надлежаще оформленное удостоверение личности опровергает обвинение. Ее водительские права? Самые настоящие. Я считаю их действительными. Присяжные сочтут их действительными.
Селлитто попытался не показать удивления, но безуспешно.
Гордон продолжал:
– Но это не важно. Я не собирался делать ей татуировку. Я действовал в манере Зигмунда.
Селлитто вопросительно поднял бровь.
– Фрейда. Как в песне Инона Зуры «Доктор рядом». Она очень хотела сделать наколку, но я ей отсоветовал. Она ребенок из Куинса или Бруклина, парень бросил ее ради шлюхи, у которой была татуировка с квинто мертвых голов.
– Что-что?
– Квинто – пять. Мертвых голов. Она хотела семь. Септо.
– И как шло лечение, док?
Гордон скорчил гримасу.
– Превосходно. Я отговаривал ее от этого намерения, когда ты вошел. Обескураживающее вмешательство. Но, думаю, сейчас она напугана.
– Отговорил ее от этого намерения?
– Совершенно верно. Наплел ей, что татуировка испортит кожу. Что через несколько месяцев она будет выглядеть на десять лет старше. Это смешно. Женщины в южных морях делают татуировку, чтобы выглядеть моложе. На губах и на веках. Больно, да. Я понял, что она не знает самоанских обычаев.
– Но ты считал ее совершеннолетней. Тогда зачем было ее отговаривать?
– Слушай, чувак. Во-первых, у меня возникли сомнения относительно водительских прав. Но суть не в этом. Она пришла сюда по недомыслию. Татуировки делаются для самовыражения. Не из мести, не затем, чтобы совать их кому-то в лицо. Не потому, что хочешь походить на какую-то дурочку с наколотым драконом. Делай татуировку, показывающую, что ты – это ты, а не кто-то другой. Врубаешься?
Выражение лица Селлитто говорило, что нет.
Но Гордон продолжал:
– Ты видел ее волосы и варварскую косметику? Так вот, несмотря на все это, она не кандидат на татуировку. Господи, у нее сумочка с текстом песенки «Привет, киска». И нательный крест святого Тимофея. В свое время ты счел бы ее посетительницей кафе-мороженого.
«В мое время? Кафе-мороженого?» И все же Селлитто невольно начинал верить в правдивость его слов.
– К тому же у меня нет достаточно большого для нее пушистого мячика, – с усмешкой добавил татуировщик и слегка толкнул Селлитто.
– Пушистого?..
Гордон объяснил: теннисного мяча, какой дают клиентам, если сомневаются, что они смогут вытерпеть боль в процессе нанесения татуировки.
– Эта девочка не вытерпела бы. Но если хочешь иметь татуировку, нужно терпеть. Это правило: боль и кровь. Необходимость, чувак. Врубаешься? Итак, чем могу быть полезен, зная, что кризис среднего возраста тут ни при чем?
Детектив проворчал:
– Ты когда-нибудь говоришь «усек» вместо «врубаешься»?
– «Усек» – из твоего времени.
– Из моего, – согласился Селлитто. – Моего и битников.
Т.Т. Гордон рассмеялся.
– Мы работаем над одним делом. Мне нужна помощь.
– Ясно. Подожди минутку. – Гордон подошел к третьему креслу. Мастер с замысловатыми сине-красными наколками на руках набивал татуировку тридцатилетнему мужчине – выкалывал на бицепсе изображение летящего сокола. Селлитто вспомнил о сапсанах на подоконниках Райма.
Клиент выглядел так, будто только что приехал на метро с Уолл-стрит и собирается тут же вернуться в свою юридическую фирму, где проведет всю ночь. Гордон осмотрел работу и дал несколько советов.
Селлитто разглядывал студию. Она казалась принадлежащей другому времени – шестидесятым годам. Стены были покрыты сотнями образцов татуировок: лица, религиозные символы, карикатурные персонажи, девизы, карты, пейзажи, черепа… Некоторые из них абсолютно бредовые. Несколько десятков фотографий пирсинга, который можно сделать здесь же. Некоторые рамки были прикрыты шторками. Селлитто догадывался, на каких частях тела находились украшения, и недоумевал, к чему такая скромность.
Место работы татуировщиков напоминало ему парикмахерскую с креслами для клиентов и табуретами для мастеров. На рабочем столе лежали машинки, бутылки и тряпки. На стене висело зеркало с приклеенными к нему приветствиями на полосках гуммированной бумаги и сертификатами Управления здравоохранения. Несмотря на то что при нанесении тату могла брызнуть кровь, студия выглядела идеально чистой. Запах дезинфекции был сильным, повсюду виднелись напоминания о необходимости чистить оборудование и проводить стерилизацию.
130 градусов Цельсия – твои друзья.
Гордон закончил давать советы и жестом пригласил Селлитто в заднюю комнату. Через занавеску из пластиковых бусин они прошли в административную часть студии. Здесь тоже было чисто.
Гордон достал бутылку с водой из мини-холодильника и предложил Селлитто, но тот не хотел ничего пробовать в этом заведении и покачал головой.