К тому времени как Стар наконец вернулась, я уже громко стучала зубами от холода.

— Вставай, Дол. Ты простудишься, если будешь сидеть на камне.

— А где Марк?

— Сказал, что ему еще надо повидаться с кем-то из приятелей. Ну и как он тебе? Правда, потрясающий?

— Нет.

— Глупости! Он что надо! Могу поспорить, что Марк — самый красивый парень в нашем городе! Любая девчонка отдала бы все на свете, лишь бы прогуляться с ним. Да, да, не спорь, пожалуйста! Я не слепая! Я давно заметила, что Дженис Тейлор просто сохнет по нему!

— И чем вы там с ним занимались все это время?

— А ты как думаешь? — хмыкнула Стар. И тут увидела мое лицо. — Все в порядке, Дол, — поспешно пробормотала она. — Ничего плохого, уверяю тебя. Мы просто лизались, вот и все.

Я ненавидела это слово. Оно казалось мне каким-то липким и противным, вообще было в нем что-то свинское… Вот и сейчас мне представилось, как Марк и Стар прямо у меня на глазах обросли розовой жирной плотью. Их лица превратились в свиные рыльца, а на жирных задках игривой пружинкой свернулся поросячий хвостик. Я представила, как они, довольно похрюкивая, тыкаются друг в друга грязными пятачками, и меня стало подташнивать.

— Дол! — Стар, обняв меня за плечи, с тревогой заглядывала мне в глаза.

— Не трогай меня…

— Да что с тобой такое?!

— Мне противно… противно, что ты увиваешься вокруг Марка.

— Ты просто ревнуешь!

— Ничего подобного! И потом… дело не только в Марке. А в тебе. В том, как ты ведешь себя. Ты стала совсем другая.

— Глупенькая! Просто я стала старше, вот и все.

— Ну не настолько уж ты взрослая, чтобы позволить какому-то там Марку слюнявить себя! И все такое! Все расскажу Мэриголд, вот увидишь!

Стар рассмеялась:

— Да? И что же она, по-твоему, сделает? Дурочка! Спорим, что сама Мэриголд, когда была такая, как я, не ограничивалась одними поцелуями!

— Как ты думаешь, Стар, она сегодня вернется домой? Мэриголд обещала, что вернется.

— Обещала! — фыркнула Стар. — Она всегда обещает!

Все говорило о том, что Стар права и этим вечером Мэриголд опять не сдержит слова. Мы вернулись домой, когда еще не было десяти.

Съели холодного цыпленка с салатом. А потом стали готовиться ко сну. Сказать по правде, я больше всего любила Стар в такие минуты, когда она, смыв с лица косметику и натянув старую-престарую ночную рубашку с игрушечным медвежонком на спине, снова становилась прежней Стар. Вот и сейчас, придя в хорошее настроение, она зарычала на меня медвежьим хриплым рыком.

— А помнишь, когда-то давно у меня тоже был игрушечный мишка? Такой огромный, желтый, в жилетке из клетчатой шотландки… — мечтательно вздохнула я, уткнувшись носом в свой любимый шелковый шарф. — Жаль, что его больше нет.

— Ладно, не хнычь. Подарю тебе другого мишку — на Рождество.

— Нет, я не хочу другого. Мне нужен только мой Джок — и никто больше. А еще мои старые книжки. И моя Барби со всеми своими платьицами.

— Понятно. Кстати, я тоже любила свою Барби! Пока ты не обрила ее наголо. Я тогда едва не придушила тебя, помнишь? А потом мне даже понравилось, что она лысая. Я даже сделала ей из пластилина такие ботинки, как у всех скинхедов, — черные, с толстыми подошвами и шипами. Ты помнишь, Дол?

— Помню, конечно. Жаль, что ничего этого уже больше нет. Хотела бы я, чтобы…

Я беспомощным жестом обвела нашу со Стар комнату. Это была самая лучшая комната из всех, что у нас когда-либо были, и я любила ее. Правда, никаких занавесок или ковров в ней не было, но Мэриголд купила громадную канистру темно-голубой эмульсии, и мы сами выкрасили ею стены и потолок. А потом Мэриголд предложила превратить их в океан и сама разрисовала их разными рыбами и китами, а еще нарисовала коралловый риф с русалками и целую стайку веселых дельфинов. Потолок превратился в небо, и Мэриголд целый день и полночи проторчала на стремянке, разрисовывая его звездами. Тут был и Млечный Путь, и Сириус, и Плеяды, и Большая Медведица, и Малая Медведица, и огромная сверкающая Полярная звезда. Но самыми яркими и большими были пять лучей другой звезды — в точности такой же, как та, что была вытатуирована у нее как раз напротив сердца.

Да, это была самая восхитительная комната из всех, в которой только можно жить. И тогда мне и в самом деле не хотелось, чтобы в ней по углам валялись какие-то обшарпанные старые игрушки. А теперь стало жаль, что не удалось сохранить кое-что из прежних вещей, когда, случалось, нам приходилось ночью, тайком, съезжать с квартиры и перебираться в другое место.

Мне вдруг вспомнились все мои старые любимые игрушки, разбросанные по разным домам Лондона.

— Хотелось бы мне знать, что с ними сейчас, —пробормотала я.

И тут же представила, как их с грохотом кидают на какую-то уродливую телегу, а потом везут через весь Лондон, чтобы свалить на грязную помойку вперемешку со всякими грязными отбросами, вонючими тряпками и драными картонками, как прожорливые чайки выклевывают моему старому Джоку глаза, а жирные крысы грызут то, что еще осталось от волос моей Барби…

Пробило полночь. Мэриголд так и не вернулась, и Стар позволила мне улечься в постель вместе с ней. Я уткнулась в нарисованного мишку у нее на спине и уснула. Мне снилось, что мы с ней трясемся в уродливой повозке с мусором, а потом мусорщик, пригладив волосы Стар своими грязными пальцами, умыл ей лицо и привязал ее к передку повозки, сказав, что она теперь — его счастливый талисман. А потом они вдвоем вышвырнули меня из повозки на свалку в груду отбросов, и я стала тонуть в них. Я кричала и звала Мэриголд на помощь, уже зная, что она не придет. Она не придет, как бы долго и громко я ее ни звала…

— Мэриголд!

— Ш-ш-ш, я тут, дорогая. Все в порядке, Дол, я дома. Все хорошо, милая. Все просто отлично. О господи, да все просто замечательно! Проснись же! Стар, говорю тебе, проснись !

Мэриголд включила свет. Он вспыхнул так ярко, что поначалу я вообще ничего не видела. Я прижалась к ней, сонно моргая щелочками глаз. От нее пахло спиртным, но на вид она, казалось, была в полном порядке, хотя почему-то дрожала всем телом. Я крепко обняла ее, но Мэриголд не обращала на меня внимания.

— Стар! Стар, проснись же, дорогая! Смотри! — Перегнувшись через меня, Мэриголд ласково отбросила с заспанного лица Стар волосы. — Стар, я хочу познакомить тебя с одним человеком. — Голос ее от волнения так дрожал, что ей с трудом удавалось выговаривать слова. — Смотри, Стар, это Микки! Твой отец!

Колдунья

Мы разом подскочили и рывком сели на кровати, сонно моргая. И растерянно уставились на него. Скажи нам Мэриголд, что сама принцесса Диана спустилась с небес ради того, чтобы познакомиться с нами, мы бы меньше удивились. Ведь хотя всю нашу жизнь Мэриголд только и делала, что рассказывала нам о Микки, мы как-то слабо верили в то, что он существует на самом деле.