– Где-то звонят, – сказал Зигги.

– Что? – спросила Джейн.

Зигги поднял голову с тревожным выражением на лице:

– Слышишь?

Кто-то звонил в их квартиру по домофону.

Джейн внесла его в гостиную.

– Кто это? – испуганно спросил Зигги.

Слезы на его щеках еще не высохли, но глаза ярко блестели. Казалось, этого ужасного инцидента не было и в помине.

– Не знаю, – ответила Джейн.

Кто-то пожаловался из-за шума? Полиция? Приехала служба защиты детей, чтобы забрать ребенка?

Она подняла трубку домофона:

– Алло?

– Это я! Впусти меня! Холодно.

– Мадлен?

Джейн нажала на кнопку, спустила Зигги на пол и пошла открывать дверь.

– Хлоя тоже здесь?

Зигги радостно прыгал, и полотенце соскользнуло с его плеч.

– Хлоя, наверное, уже в постели, как положено и тебе. – Джейн заглянула в лестничный пролет.

– Добрый вечер! – Мадлен с сияющей улыбкой поднималась по лестнице в кардигане дынного цвета, джинсах и остроносых сапогах на высоком каблуке, которые громко цокали по ступеням.

– Привет, – сказала Джейн.

– Привезла тебе картон. – Мадлен подняла свернутый в трубку желтый картон, напоминающий полицейскую дубинку.

Джейн разревелась.

Глава 30

Не за что! Я была только рада выбраться из дому, – сказала Мадлен в ответ на слезливую благодарность Джейн. – Давай быстренько оденем тебя, Зигги, и займемся твоим заданием.

Проблемы других людей всегда кажутся вполне преодолимыми, а чужие дети – более послушными, думала Мадлен, глядя на Зигги. Пока Джейн собирала семейные фото, Мадлен осматривалась в маленькой опрятной квартире Джейн, напомнившей ей о ее квартире с одной спальней, в которой они жили с Абигейл.

Она понимала, что идеализирует те дни. Она не вспоминала о постоянной нехватке денег или об одиноких вечерах, когда Абигейл спала, а по телевизору ничего хорошего не показывали.

Абигейл уже две недели жила у Натана и Бонни, и, казалось, у всех, за исключением Мадлен, дела идут превосходно. Этим вечером, когда пришла эсэмэска от Джейн, малыши уже спали, Эд работал над очередной статьей, а Мадлен только уселась смотреть «Следующую американскую топ-модель». Включив телевизор, она позвала: «Абигейл!» – и только потом вспомнила о пустой спальне, кровати с четырьмя колонками, которую заменили диваном-кроватью для Абигейл, когда она будет приезжать на выходные. Мадлен не знала, как теперь обращаться с дочерью, потому что у нее возникло ощущение, будто ее уволили с должности матери.

Обычно они с Абигейл вместе смотрели «Следующую американскую топ-модель», жуя маршмэллоу и отпуская колкости в адрес участниц, но теперь Абигейл счастливо обитала в доме без телевизора. Бонни не верила телевидению. Вместо этого после ужина они садились в кружок, слушали классическую музыку и беседовали.

– Чушь! – услышав об этом, усмехнулся Эд.

– Очевидно, это правда, – сказала Мадлен.

Разумеется, когда Абигейл приезжала в гости, ей хотелось только валяться на диване и смотреть телевизор. А поскольку Мадлен теперь играла роль доброй родительницы, она не возражала. После недели классической музыки и бесед ей бы тоже захотелось смотреть телевизор.

Мадлен воспринимала само существование Бонни как пощечину в свой адрес. Деликатную пощечину, скорее снисходительное, ласковое похлопывание, ведь Бонни не способна была на злой поступок. Поэтому так приятно было помогать Джейн, проявлять спокойствие, предлагать ответы и решения.

– Не могу найти клей, – обеспокоенно сказала Джейн, когда они выложили все на стол.

– У меня есть. – Мадлен достала из сумки пенал и выбрала для Зигги черный фломастер. – Посмотрим, как ты нарисуешь большое дерево.

Все шло хорошо, пока Зигги не произнес:

– Нужно написать имя моего папы. Мисс Барнс сказала, что если нет фото, то можно просто написать имя человека.

– Ты же знаешь, что у тебя нет папы, Зигги, – спокойно произнесла Джейн.

Она уже говорила Мадлен, что всегда старается быть честной с Зигги по поводу его отца.

– Но тебе везет, потому что у тебя есть дядя Дэйн, и дедушка, и дядя Джимми. – Она зажала в руке, как карты, фотоснимки улыбающихся мужчин. – И посмотри, у нас есть даже это удивительное фото твоего прапрапрадеда, который был солдатом!

– Да, но все же надо написать в этой рамке имя моего папы, – настаивал Зигги. – А потом проводится линия от меня к маме и папе. Вот как надо сделать.

Он указал на образец генеалогического древа, приложенного мисс Барнс, для идеальной нуклеарной семьи с матерью, отцом и двумя отпрысками.

Мисс Барнс следовало бы изменить это задание, подумала Мадлен. Она сама намучилась, помогая Хлое с ее заданием. Им пришлось поломать голову над тем, надо ли проводить линию от фото Абигейл к Эду. «Надо вклеить фото настоящего папы Абигейл, – заглядывая ей через плечо, с готовностью сказал Фред. – А его машину?» – «Нет, не надо», – сказала тогда Мадлен.

– Твой проект не должен быть в точности таким, как у мисс Барнс, – объяснила Мадлен Зигги. – У всех будут разные проекты. Это просто пример.

– Да, но надо написать имена мамы и папы, – настаивал Зигги. – Как зовут моего папу? Скажи, мамочка. Скажи по буквам. Я не знаю, как его писать. Если я не напишу его имя, мне попадет.

Дети способны на такое. Они чувствуют какие-то сомнительные и потаенные вещи, а потом напирают и напирают, как маленькие обвинители.

Бедная Джейн оцепенела.

– Милый, – глядя на Зигги, осторожно сказала она. – Я много раз рассказывала тебе эту историю. Если бы твой папа знал тебя, то полюбил бы. Очень жаль, я не знаю его имени, и я понимаю, что это несправедливо…

– Но ты должна написать здесь имя! Мисс Барнс сказала!

В его голосе послышались знакомые истеричные нотки. С переутомленными пятилетними детьми следует обращаться, как со взрывными устройствами.

– Но я не знаю его имени! – воскликнула Джейн, и Мадлен уловила в ее голосе те же истеричные нотки, потому что в наших детях есть нечто, заставляющее нас подчас вести себя по-детски.

Ничто и никто не может так разозлить нас, как собственные дети.

– О, Зигги, милый, понимаешь, такое случается постоянно, – сказала Мадлен.

Ради всего святого. Возможно, случается. В их округе достаточно матерей-одиночек. Мадлен решила назавтра поговорить с мисс Барнс и убедить ее не давать детям столь нелепых заданий. Зачем пытаться запихнуть распавшиеся семьи в аккуратные рамочки?

– Вот что ты сделаешь. Напиши: «Папа Зигги». Ты ведь знаешь, как писать «Зигги», да? Конечно знаешь.