Слышу шум в спальне, подхожу ближе. Наконец появляется Николь.
Не говоря ни слова, наливает себе кофе в стакан из небьющегося стекла. Чашки лежат разбитыми под метлой рядом с входной дверью.
Ее поведение меня нервирует. Вместо того чтобы поддержать меня, она разыгрывает блюстительницу морали.
– Никакая мораль не поможет нам оплатить счета за квартиру.
Николь ничего не отвечает. У нее отекшее, очень усталое лицо. Вот дерьмо, во что же мы превратились…
Она ставит стакан в раковину, достает большие мусорные мешки и заполняет целых четыре, потому что они быстро становятся неподъемными. Острые фарфоровые края в нескольких местах прокалывают пластик. Посуда, которая бьется в семейных сценах, – это обычно для водевилей, чтобы заставить других посмеяться. А у нас это выглядит ужасающе прозаично.
– Мне плевать, что я бедная. Но я не хочу быть грязной.
Сразу не нахожусь что ответить. Пока Николь принимает душ, выношу мусорные мешки. В два приема. Когда мы снова оказываемся нос к носу, то не знаем, что сказать, и минуты текут одна за другой. Дети скоро придут, а ничего не готово. И надо еще сходить купить посуду. Время уходит, а главное, в этой свинцовой атмосфере нас покидает решимость.
Николь садится, напряженно выпрямив спину, и смотрит в окно, как будто там есть что разглядывать.
– Это общество грязное, – говорю я. – А не безработные.
Когда девочки позвонили в дверь, каждый ждал, пока другой не пойдет открывать. Я не выдержал первым. Выдавил из себя какие-то объяснения, достаточно туманные, чтобы отбить охоту выяснять подробности. Мы повели всех в ресторан. Дети были удивлены и решили, что у матери, несмотря на праздничные обстоятельства, не слишком радостный вид. А поскольку Николь старалась выглядеть веселой, получилось еще хуже. Я чувствовал, что они расстроились. Нет, не расстроились. Они чувствуют, что случившееся с нами может затронуть и их, и боятся нас. Матильда подарила матери свитер. Вот черт, свитер. Не знаю точно, когда это началось, но вот уже несколько месяцев они дарят нам полезные подарки. Если они заметят, что я разбил посуду, то на свой день рождения я получу шесть глубоких тарелок.
За десертом Матильда гордо объявила, что они подписали предварительный договор о покупке квартиры. Остались еще кое-какие неувязки с банком, но Грегори самодовольно улыбнулся: это он берет на себя. Нотариус оформляет бумаги, так что к отпуску они уже въедут в собственное жилище. Про себя я желаю, чтоб им удалось его оплатить.
Когда я собрался рассчитаться за обед, выяснилось, что Люси меня незаметно опередила. Мы оба сделали вид, что это не имеет никакого значения.
– Я во всем готова тебе помочь, Ален, – сказала Николь, прежде чем лечь спать, – но эта история, захват заложников… пойми, это несовместимо с тем, что я есть. Не желаю больше об этом слышать. Не заставляй меня с этим жить. – И тут же отвернулась к стене.
Мне грустно, но надежды переубедить ее нет никакой.
Кстати, на этой мысли я особо не задержался. Меня больше занимали размышления о последнем испытании. Ведь если мне удастся победить, пусть даже благодаря методам, с которыми она категорически не согласна, все наши разногласия быстро станут всего лишь дурными воспоминаниями.
Именно так и следует воспринимать сложившуюся ситуацию.
Давид Фонтана
Служебная записка вниманию Бертрана Лакоста
Тема: Ролевая игра «Захват заложников». Клиент: «Эксиаль»
Согласно нашей договоренности, представляю отчет о настоящем положении дел.
Что касается коммандос, я нанял двух сотрудников, к чьим услугам мне не раз приходилось прибегать и за которых я полностью ручаюсь.
На роль клиентов «Эксиаль» я подыскал двух человек, одного молодого араба и одного бельгийского актера лет пятидесяти.
Что касается оружия, я выбрал следующий комплект:
– три автомата «узи» (при весе менее трех килограммов они имеют скорострельность до 950 выстрелов в минуту пулями калибра 9 × 19 мм);
– два пистолета «Глок-17 Базик» (635 граммов, тот же калибр, магазин на 31 патрон);
– два пистолета «смит-вессон».
Разумеется, все оружие должно быть заряжено холостыми.
Место, которое я предлагаю, является достаточно престижным помещением, поскольку предполагается, что «Эксиаль» принимает там важных клиентов, и оснащено конференц-залом, пятью кабинетами, туалетами и т. д. Сам комплекс расположен на окраине Парижа, его большие застекленные окна выходят на Сену (см. фотографии и планы в приложении 3).
Планировка пространства идеально подходит для Вашего проекта. Нам потребуется несколько репетиций, поэтому следует незамедлительно составить хотя бы приблизительный сценарий. Вы найдете мои предложения в приложении 4.
Предварительная схема: руководящие работники Вашего клиента вызываются на очень важное совещание, носящее тем не менее конфиденциальный характер, чем и объясняется тот факт, что оно проводится в нерабочий день, а информация о нем поступила в последний момент.
Предполагаются переговоры с важными иностранными клиентами.
Диверсионная группа появится в самом начале совещания.
Глава европейского отделения «Эксиаль» господин Дорфман будет немедленно ликвидирован, что создаст мощный стрессовый эффект, благоприятный для проведения Вашего теста, а также позволит ему выйти из игры и наблюдать за дальнейшим развитием событий.
Задержанные сотрудники, у которых предполагается конфисковать личные вещи и мобильные телефоны, будут помещены под охрану в одном из кабинетов и поочередно допрошены. Согласно сценарию, заложники на несколько минут останутся одни, что позволит оценить их способности к самоорганизации, то есть к сопротивлению, – что и является одной из поставленных Вами задач. Командир диверсионной группы будет проводить индивидуальные допросы, руководствуясь указаниями тестирующих.
Установленные камеры обеспечат возможность наблюдения за ходом ролевой игры.
Полагаю, что мы не вышли за рамки намеченного Вами бюджета.
Благодарю Вас за оказанное доверие и существенную помощь со стороны мадам Оленки Збиковски.
С уважением,
Давид Фонтана.
Я думал, что теперь, когда моя работа в «Перевозках» закончилась, мне будет трудно подняться в четыре утра; ничуть не бывало. На самом деле я почти не спал, меня словно наэлектризовали, и выбраться из кровати стало почти облегчением. Обычно Николь прижимается ко мне во сне, как бы не желая отпускать, – такая у нас игра. Мы держимся друг за друга, потом делаем вид, что ослабляем хватку, и сливаемся снова. Мы никогда об этом не говорили, но так продолжается все двадцать лет.