– На Пресне. Не помню, как переулок называется. Недалеко от магазина «Олимп».
Старший лейтенант потянулся за каким-то толстым справочником, полистал его и удовлетворенно хмыкнул.
– Сейчас найдем, не волнуйтесь.
Он снял трубку и набрал номер телефона. Ирина тупо ждала, когда же все наконец кончится. Ничего страшного не происходит, говорила она себе, ничего страшного не может произойти. Просто нужно перетерпеть. Скоро все закончится, и она пойдет домой.
– Слушай, массажный кабинет «Атлант» на твоей территории? Да? И что это, очередной бордель? Ага, понял. Кто там главный-то? Ринат Вильданов? Не, не слыхал. У нас своих навалом. Слушай-ка, а список девочек у тебя есть? Глянь-ка там Ирину…
Он повернулся в сторону Германа.
– Как фамилия?
– Не то Новикова, не то Новицкая, что-то в этом роде…
– Новикова или Новицкая, – повторил старлей в трубку. – Ага, жду.
Он со скучающим видом уставился в окно, ожидая, пока невидимый собеседник-коллега достанет список девочек, работающих на Рината.
– Что? Точно? Не путаешь? Ох ты, ё-моё. И что? Чисто? Ладно, бывай.
Он положил трубку и с сочувствием поглядел на Германа.
– Да, неувязочка у вас вышла, молодой человек. Ваша знакомая Ирина Новикова умерла несколько месяцев назад. Перекушала наркотиков и повесилась. Так что, выходит, вы и вправду обознались.
Ирина тут же поднялась и запахнула шубу.
– Я могу идти? Вы убедились, что я говорю правду?
– Идите, – буркнул старший лейтенант, не глядя на нее.
Сумка вдруг показалась ей неподъемной. Она медленно шла домой и повторяла про себя: «Я умерла несколько месяцев назад. Я перекушала наркотиков и повесилась. Я умерла. Я умерла».
Она долго не могла решить, рассказывать ли Сергею о том, что произошло днем. Когда она закончила возиться с обедом, было только пять часов, вернуться он обещал не раньше девяти, и на принятие решения у нее оставалось часа четыре. Сначала ей показалось, что лучше все-таки не рассказывать, чтобы не волновать его. В конце концов, все же обошлось, не могло не обойтись. И если еще раз случится что-либо подобное, исход будет точно такой же. Ничего страшного не произошло. Подумаешь, пережила неприятных два часа, так не в первый и не в последний раз в жизни.
Но потом Ирина поняла, что промолчать ей будет трудно. Желание поделиться было сильным и с каждой минутой крепло. Она не смела признаться себе, что в основе этого желания лежит надежда на то, что Сергей посочувствует ей, пожалеет, будет переживать вместе с ней. Ей хотелось, чтобы он ее успокоил и утешил. И вовсе не потому, что она действительно остро нуждалась в успокоении и утешении. Ирина хотела внимания, заботы и любви. Да-да, вот именно, дорогая моя, говорила она себе, не надо себя обманывать. Тебе хочется, чтобы Сергей тебя любил, ну, хоть немножечко, хоть самую капельку.
«Чушь», – с раздражением сказала себе Ирина и позвонила Виктору Федоровичу.
– Ну что ж, – с удовлетворением произнес тот, выслушав ее рассказ о происшествии возле магазина и о пребывании в милиции, – можно с уверенностью констатировать, что послеоперационный период проходит успешно. Я очень рад, голубушка, что это случилось.
– Почему? Что в этом хорошего? Столько нервов истратила, такой страх пережила…
– А потому, голубушка, что вы же все время этого боялись. Разве нет? Вы постоянно ждали, каждую минуту ждали, что что-либо подобное случится. И этот страх, это ожидание неизвестно чего отравляло вам существование. Как это говорится? Врага нужно знать в лицо? Вот именно, а вы его не знали и поэтому все время боялись. Теперь вы один раз это пережили, посмотрели, так сказать, в лицо своему врагу и убедились, что ничего страшного в этом нет, ситуация совершенно не опасна для вас, и, даже если она повторится, вам это ничем не угрожает. Вы можете успокоиться.
– Вы уверены, что и в следующий раз все пройдет так же гладко?
– Ну а как же, голубушка! Иначе и быть не может. Ирочки Новиковой больше нет, это зафиксировано во всех документах, и даже милиционер, который исподтишка наблюдает за вашим бывшим хозяином Ринатом, и тот в свой талмудик записал, что она умерла. А после сегодняшнего происшествия этот недотепа, как бишь его…
– Герман, – подсказала Ирина.
– Да, Герман, так вот, он, прожевав и проглотив первое недоумение, побежит рассказывать всем своим знакомым, как опростоволосился, как принял приличную женщину за потаскуху, попал в милицию, а там ему сказали, что потаскуха повесилась несколько месяцев назад. Уверяю вас, Ирочка, если среди ваших бывших клиентов и есть еще люди, которые не знают о вашей смерти, то уже через неделю ни одного не останется. Таким образом, риск нарваться на такой же эпизод, как сегодня, сократится во много раз, а то и вовсе сведется к нулю.
– Виктор Федорович, я не могу решить, рассказывать ли Сергею об этом.
– А что вас, собственно, смущает? – удивился тот. – Эта ситуация никоим образом вас не порочит и не позорит, стесняться вам нечего. Я не понимаю ваших колебаний, голубушка.
– Видите ли… – она сделала паузу, собираясь с духом. – Я не хочу понапрасну его волновать, у него и так сейчас очень напряженный период. Вы же сами сказали, что если в первый раз все сошло удачно, значит, причин для волнений нет. Может быть, не стоит ему говорить?
– Бог мой, Ирочка, какой вы все-таки еще ребенок! – добродушно рассмеялся Виктор Федорович. – Вы поймите, деточка моя, Сергей волнуется и переживает за вас не меньше, чем вы сами. Он точно так же боится, что рано или поздно случится что-то вроде сегодняшнего столкновения, и совершенно не представляет, как будет развиваться ситуация, как вы себя поведете и что будет происходить дальше. Он с ума сходит от страха, и если вы этого до сих пор не заметили, то это говорит только о его самообладании или о вашей невнимательности и нечуткости. Разумеется, он должен знать, что эпизод имел место и, что самое главное, закончился благополучно, вы не показали своего страха и неуверенности, не потеряли лица, а узнавший вас человек был посрамлен и опозорен. Ну, убедил я вас?
– Да, – твердо ответила Ирина. – Я знаю, как мне поступить.
Решение созрело быстро и приятно удивило ее саму своей нетривиальностью. Еще полчаса назад ей хотелось пожаловаться Сергею на пережитый страх, добиться, чтобы он ее пожалел и посочувствовал ей. Теперь же, после разговора с Виктором Федоровичем, она поняла, что и как нужно делать. До приезда Сергея оставался час.
За последнюю неделю он впервые должен был приехать домой один, во всяком случае, сам он на это очень рассчитывал.
– Мы сегодня без гостей, – сказал он Ирине по телефону, – так что можешь в комнате не накрывать. Я с удовольствием поужинаю на кухне.