– Только начали? – изумился я.
Он сказал раздраженно:
– А что, должны были закончить?
Я перекрестился и сказал значительно:
– А вот я на пустом месте возвел во славу Господа эту крепость! Отец Дитрих, Верховный Инквизитор, освятил место, где мы собрались строить, а потом и саму крепость… И, благодаря Божьей помощи, крепость была выстроена за одну ночь!.. Ангелы на небесах всю ночь пели и звезды двигали.
– Что? – переспросил он. – За ночь?
– За одну ночь, – повторил я с удовольствием, – под пение ангелов и ночную радугу, которую Господь повесил в ознаменование, да… Впрочем, здесь передний край борьбы со Врагом, помощь святых сил нужнее, так что они всегда здесь.
Он буркнул:
– Здесь борьба просто заметнее. Но когда зараза проникает вглубь христианских земель, а она проникает, она там опаснее во сто крат!.. Болезнь нужно останавливать, когда разъедает кожу, а не печень. Монастырь выстроен почти наполовину, но там уже живут монахи и начинают заниматься книгами…
– Кстати, – прервал я, – о птичках… Я имею в виду, птичек Божьих, это я так вспомнил о книгах. Пойдемте, я покажу нечто особенное…
Он посмотрел на меня исподлобья.
– Опять что-то сатанинское?
– Вы сами определите, отец Ульфилла, – ответил я скромно.
Мои рыцари с удивлением наблюдали, как я веду невзрачного священника в огромное помещение, где мы расположили типографию. Одни видели в этом мое ревностное почитание церкви, мол, даже рядового священника провожаю лично, выказывая уважение Господу, другие решили, что я заподозрил шпиона и сам его проверяю, но на самом деле я трусил перед неистовством Ульфиллы и спешил побыстрее доказать, что я свой, христианин, более того – ревностный.
В большом зале пахнет типографской краской, столярным клеем, стучат топоры и молотки: плотники и столяры приступили к сборке второго печатного станка. На телеге привезли огромное колесо с торчащими спицами, похожее на штурвал.
Отец Ульфилла сразу же начал надуваться, как бык при виде красной тряпки, лицо налилось багровым, начал медленно, но все убыстряя темп и повышая голос:
– Что за дьявольское сооружение!.. Слышу запахи ада…
– Стоп-стоп! – прервал я. – Отец Ульфилла, не выплесните, как сказано в Священном Писании, вместе с водой и ребенка! Сперва осмотрите сами…
Он замолчал, но, судя по сдвинутым бровям, напряженно перелистывал мысленно Библию, пытаясь найти такое выражение, вообще-то очень удачное, а к нам навстречу заспешил маг Филициус, который теперь именуется только ученым-естествоиспытателем.
Я издали крикнул:
– Книгу!
Филициус тут же повернулся и тоже крикнул в глубь помещения:
– Тернер, книгу!..
Отец Ульфилла злобно озирался исподлобья, вид как у бультерьера, который ищет, кого бы укусить, да чтоб побольнее.
Молодой помощник Филициуса примчался, держа перед собой толстый и тяжелый том Библии. Он раскраснелся от натуги, глаза навыкате, руки дрожат, книга весит под два пудика, торопливо смотрел, кому вручить.
Я указал на Ульфиллу.
– Вот святой отец ознакомится с великим интересом.
Тернер поспешно сунул ему тяжеленный том. Ульфилла от неожиданности едва не выронил, покраснел еще больше, это же святотатство – уронить на пол такую книгу, напрягся от макушки до пят. Я указал на свободный в двух шагах стол.
– Отец Ульфилла, положите сюда. Кстати, у меня идея… Мастер Филициус, отец Ульфилла, как истинный специалист, ознакомится с нашей совместной работой… во славу Христа, понятно, мы ведь все делаем только в его славу, иначе на хрен вообще жить… ага, ознакомится и подыщет места, где расположить иллюстрации…
Филициус воскликнул:
– Иллюстрации? Но… как?
– Гравюры, – сообщил я. – Ах, вы не знаете, что такое гравюры?.. Ладно, научу. Гравюры на досках – самое то, что не умею, но научу, научу… Учить – не самому учиться.
Он спросил в панике:
– Но тогда доски… переделывать? Нет, их переделать невозможно… Придется выбросить?
– Зачем? – удивился я. – Будут просто разные издания! Одно для простых: виконтов, баронов и графов, а другое, что с иллюстрациями, – для гроссграфов, королей и императоров. Несколько штук отпечатаем для особо важных даров. Послы их получат для ведения сложных переговоров, сулящих большие экономические выгоды. Вроде бы и не взятка, а так… приобщение варваров к культурным ценностям Армландии!
Разговаривая, мы поглядывали искоса на Ульфиллу, тот с опасением, будто брал в руки ядовитую змею, перевернул толстую обложку: тонкую деревянную пластину в тщательно выделанной коже, разрисованной золотыми узорами. Пока он осторожно брал листки бумаги и перекладывал на другую сторону, явно выискивая несоответствия, что могут означать только ересь и даже служение дьяволу, мастер Филициус быстро оглянулся на работающих, сделал какие-то быстрые знаки. Двое опустили головы и, оставив работу, тихонько скрылись из типографии.
Я сказал с важностью:
– В Священном Писании сказано: из-за одной лишней или недостающей буквы в книге мир может быть разрушен. Не так ли, отец Ульфилла?
Он кивнул с настороженностью.
– Так.
– Мы только сейчас, – сказал я с пафосом, – избавляемся от этой угрозы! С переписыванием книг закончено! Больше не будут малограмотные писцы делать ошибки, а то и вставлять свои идиотские комментарии.
Он спросил с еще большей настороженностью:
– Что? Вы перешли в лагерь дьявола уже открыто?
Я вздохнул, но смирил гнев и сказал с христианским смирением:
– Смотрите, отец Ульфилла, смотрите… Ладно, не буду вам мешать, у меня дела. А страниц у книги много.
Нет преступления любить несколько раз в жизни, сказал я себе злобно, как нет заслуги любить только один раз! Упрекать себя за первое и хвастаться вторым – равно нелепо.
Да, я снова люблю, хотя сам не понимаю, как это случилось, почему так вот все рухнуло… или обрушилось на голову, почему вдруг подхватило ураганом и понесло, даже противиться не могу.
Ну не понимаю, не понимаю, что со мной! Я же любил и восхищался принцессой Азалиндой… любил нежную и женственную леди Лавинию… а чего стоит леди Беатриса?.. Да она в сто крат выше этой Лоралеи!.. Но почему же все лорды к леди Беатрисе всего лишь женихались, а за Лоралею бьются смертным боем?.. Почему даже я, такой умный, что просто плюнуть хочется, сумел перебороть любовь к Беатрисе, дескать, она – бизнес-леди, а я бизнес-человек, но ничего не могу сделать с собой, когда касается Лоралеи?
Почему высокое так легко уступает низменному?