У нее было восхитительное тело. Еще немного девичье, но уже налитое соками, как у полновесной женщины, что вкупе с Аленкиной непосредственностью и жаром давали настолько волшебные ощущения от обладания ею, что я готов был вознести молитву господу (в которого совершенно не верил) за то, что он даровал мне такое счастье.
– Не холодно? – я приподнял Алену за плечи и стал ласково покусывать ее за ушко. Звук моего голоса был хриплым, как у биндюжника, но ничего другого я от себя и не ожидал. Напряжение сказывалось.
– Нет, совсем нет! – Аленка улыбалась и гладила меня по спине. Еще минуту назад эти же руки пытались разорвать мою рубашку (вроде, не удалось!), а теперь были мягкими и очень нежными, – тебе понравилось?
Наверное, это было для нее важно! Впрочем, молодость, молодость! От взрослой и матерой самки подобного вопроса не дождешься, поскольку у каждой из них своя сформированная картина мира, и они понимают, насколько их собственное отношение может отличаться от отношения мужчины, с которым они спят. Кроме того, такие вопросы не принято задавать – дескать, если тебе не нравится, можешь идти гулять!
– Конечно, солнышко! Я просто на седьмом небе от счастья! – я нисколько не лукавил. Я чувствовал, что готов сейчас подарить ей все, что она захочет – настолько велика была моя любовь к ней. Любовь, вызванная нашей спонтанной близостью, которая приходит, как внезапный тропический шквал, и опрокидывает, срывает и рвет на части. И еще долго ее жертва не в силах понять, что же произошло, и как такое могло случиться.
Я обнял Алену, поднял на руках, а потом перенес и вместе с ней сел на стул. Алена начала зябко подрагивать. В кабинете, признаться честно, было прохладно, и пока над нами властвовала страсть, мы не чувствовали холода, но когда она поутихла, вот тут погодные условия, как раз, и вступили в свои права.
Ничего не поделаешь, пришлось мне повторить свой цирковой номер по переноске обнаженной любимой девушки еще раз – теперь уже за ее одеждой, которая была свалена в кучу на краю стола, минуту назад бывшего нашей постелью. Получилось! Я вновь возвратился на кресло вместе со своей чудесной ношей и стал помогать Аленке одевать сначала бюстгальтер, а потом и блузку.
Впрочем, вся моя помощь в итоге свелась к нежным прикосновениям, мягким поцелуям и восторженным комплиментам, которые внезапно полились из меня бурным потоком.
Признаться честно, подобного красноречия я от себя не ожидал! И вряд ли мог бы предположить, что когда-то смогу так разливаться соловьем. Вот анекдоты – другое дело! А шептать девушке, что она буквально сводит меня с ума – такое со мной произошло в первый раз!
В перерывах между поцелуями в губы я говорил Аленке какие-то несуразности, и сам не понимал, что я такое несу. Несуразности были замешаны на любви, моем обожании и страсти – Аленка же от моих слов поплыла, как от крепкого вина. Я чувствовал, как она начинает мокнуть, и одновременно с нею я тоже начал пробуждаться к жизни.
Через пятнадцать секунд (ровно столько потребовалось, чтобы натянуть презерватив) мы опять слились с ней в одно целое – только теперь она сидела сверху, а я по мере сил направлял и контролировал ее ритм.
У меня были свободны руки, и я нашел им достойное применение. Аленкина грудь тянула меня, словно магнитом, я нежно, а иногда и чуть-чуть сильнее мял и целовал ее, потом переходил к спине и шее и возвращался обратно. И да, мне все-таки удалось продемонстрировать ей искусство эротического массажа – в то время как Алена была занята совсем другим.
Так что, вероятно, она не до конца осознала, что ее чувственные наслаждения дополняются еще и умелыми движениями моих рук, но это было неважно.
Наш темп был невысоким, и я имел все шансы продемонстрировать Алене сексуальный марафон. Вскоре я понял, что у нее слабеют ноги – ее движения стали порывистыми и немного скованными, так что пришлось нам менять позицию.
По нашему обоюдному согласию Аленка повернулась ко мне спиной, я обнял ее за грудь, немного нагибая вперед, и быстро вошел в нее сзади. Мой боец моментально отреагировал на новые вводные – он стал крепким, как дубинка в руках неандертальца, и хищно ощерил свою пасть, готовый издать горловые звуки и выплюнуть все, что накопил.
Аленка принялась громко стонать и резко двигаться назад и вперед, стимулируя меня на быстрое освобождение. Я же обхватил Аленкины бедра покрепче и начал насаживать ее, как мясо на шашлык, стараясь пронзить ее внутренности и добраться до самой Марианской впадины.
Сам себе я сейчас напоминал пещерного медведя, готового разорвать свою самку от страсти, я был великаном, я чувствовал биение горячего тела под собой, и этого было достаточно, чтобы в момент наивысшего наслаждения потерять голову.
Я издал звероподобный рев и забился в пароксизмах удовольствия, упав на спину Аленки и дергаясь всем телом. Финиш! Полет в космос! Покорение вселенной!
Чрез минуту я с трудом отлепился от нее и обессилено упал на стул. Даже в темноте мне были видны ее сияющие глаза, взгляд которых наполнял меня нежностью и благодарностью.
Я поднял руку, жестами приглашая ее к себе. Мой язык отказывался мне повиноваться, впрочем, как и руки, и ноги. Аленка села мне на колени, бедрами придавив моего труженика, которого, конечно, в ближайшие несколько часов подвигнуть на новые подвиги будет вряд ли возможно.
Да этого и не требовалось! Я чувствовал, что сегодня проявил себя с лучшей стороны. Да так – что и сам от себя не ожидал! И особенно, это касалось моего внезапного красноречия. Раньше я не замечал за собой потребности во время секса говорить кому-то страстные и нежные слова!
Но с Аленой что-то во мне поменялось. Мне хотелось любить ее не только физиологически, но и ментально, я жаждал шептать ей на ухо, сыпать комплиментами и завораживать речами.
И вдруг я отчетливо понял – это было наваждение! Глядя на себя со стороны и анализируя свое поведение, я чувствовал, что, наверное, это был не я – вернее, не совсем я, или же – непривычный для себя я. Я стал поэтом, я стал художником, скульптором, человеком от искусства, я творил, и моим материалом была Алена, которой я хотел открыть все оттенки плотского наслаждения!
Я нечаянно собрал целый мир, в котором я был творцом, и этот мир, повинуясь моему желанию, наполнил меня новыми способностями, раскрепостил меня и сподвигнул на невероятные открытость и чувственность! Я парил в облаках, и оттуда на меня снисходило что-то бесконечное, светлое и одновременно таинственное.
Всему виной была Алена! Именно через нее на меня шло вдохновение, оно принадлежало ей, и Алена была конечным его получателем! Я говорил ей то, что она желала услышать, я был просто проводником, металлом наполненным движением заряженных ионов. Я чувствовал, как частицы стремительно проносятся через меня и выплескиваются на Аленку, трансформируясь в нужные слова.
Мы с ней были, как одно целое, и наше слияние позволило нам достигнуть вершины заоблачного мира и познать настоящее наслаждение.