– В одиннадцать автобус никогда не приходит, – сообщила нам мама, – но придет. Уже скоро. Теодора говорит, что Спиро всегда задерживается, но довезет быстро. Это ее племянник.
– Дай-ка догадаюсь, – сказал папа, – Спиро – это водитель автобуса.
Мама не успела ответить. На противоположной стороне улицы люди засуетились и выстроились в ровную очередь. Но автобус пронесся мимо остановки, оставив пассажиров в недоумении. Только мама с Теодорой сидели, как сидели. Теодора достала из кармана фартука инжир и вручила Симе. Через пять минут автобус, по всей видимости, сделав круг, появился на дороге. Толпа туристов хлынула на противоположную сторону, к заброшенному магазину. Теодора медленно встала и подошла к торцу здания. Мама покорно последовала за ней. Перед пожилой женщиной с клюкой люди расступались. Все, что происходило дальше, было похоже на фокус. Автобус остановился. Люди выстроились, переругиваясь, перед передней дверью, ожидая, когда она откроется. Но водитель открыл дверь посередине, которая оказалась как раз напротив мамы. И она была первой, кто зашел в автобус. Не могла же она не зайти, если дверь распахнулась буквально перед ее носом. Теодора ухмыльнулась и помахала маме клюкой.
– На каком языке они разговаривали? – спросил папа у самого себя уже после того, как увидел маму в окне – она сидела рядом с водителем, на переднем сиденье. – Может, наша мама знает местный диалект греческого, но скрывает? Женщина ведь гречанка, она точно не знает английского, французского, немецкого. Как они могли разговаривать? Как?
После первой поездки мамы в город у меня появилась еще одна обязанность – я ходил в магазин за хлебом для Теодоры. Тот случай, когда она сидела с мамой, был на нашей памяти единственным. После этого Теодора заняла свое почетное место на лавочке под подсолнухами и сидела, не двигаясь. Я должен был купить хлеб и повесить на забор Теодоры прямо в пакете. Теодора снимала пакет (я ни разу этого не видел, хотя пытался проследить) и всегда оставляла мне сдачу – в том же пакете, прицепленном к воротам. А если у меня оставалась сдача, я должен был точно так же повесить пакет. Мама блюла эту вахту – с доставкой хлеба – не хуже, чем Теодора с подсолнухом. Я не спрашивал, почему именно я должен выполнять эту обязанность, ведь у старухи были и племянники, и внуки, и другие родственники. Еще было обидно, когда один из подсолнухов под тяжестью семечек засох. Зато другой, напротив, расцвел.
Знакомство с Теодорой принесло свои плоды – мама всегда сидела на переднем сиденье автобуса, рядом с водителем. Ее место никто не занимал. И спустя всего неделю она вела себя как местная жительница, успокаивая туристов и посмеиваясь.
Водитель рейсового автобуса с редким именем Спиро не специально останавливался перед мамой. Он всегда тормозил напротив третьего камня фундамента. Так ему было привычнее или таков был тормозной путь автобуса, кто знает? И мама неизменно оказывалась в очереди первой. Она покорно сидела в тени и ждала. Даже если Спиро приезжал в одиннадцать сорок, в городе они оказывались вовремя. Как ему это удается – оставалось загадкой.
Если Спиро видел в толпе туристов какую-нибудь мамашу с маленьким мальчиком, он доставал мобильный телефон архистарой модели и показывал очумевшему ребенку фотографию рыбы, которую поймал.
– Иди сюда, – подзывал он мальчика, и тот покорно подходил. Следом бежала мама, ожидая, что водитель скажет что-то важное – про трудности дороги, про то, что у него есть пакеты, вода, карамельки на экстренный случай. Или речь могла идти о бесплатном проезде, учитывая возраст ребенка. Но Спиро с серьезным видом доставал телефон, долго копался во внутренностях, тыча пальцем в кнопки, и наконец радостно показывал фото – смытое, плохого качества, но все же позволявшее разобрать очертания громадной рыбины и счастливого Спиро, который держит ее за жабры.
А если водитель видел маму с дочкой, то опять же строго подзывал мать и демонстрировал фото трех своих дочерей – с безумными восклицаниями и восторгами. И пока не добивался от туристки ответной бурной реакции – восторгов и заверений, что его дочки – красавицы, все в папу, Спиро с места не трогался.
В принципе, если автобус был заполнен, Спиро не должен был тормозить на остановках. Но у него была своя логика. Он мог подобрать молодоженов, которые махали руками, точно потерявшиеся в лесу дети. Мог при этом проигнорировать одинокую женщину с недовольным выражением лица. Спиро застывал на повороте, дожидаясь, пока миловидная девушка-туристка на квадроцикле впишется в поворот. Девушке для этого нужно было всего-то улыбнуться. И Спиро готов был выйти из автобуса и сесть за руль квадроцикла, чтобы лично выполнить рискованный маневр. Он готов был ждать сколько угодно, пока девушка жала на педали и бодала елки. Вместе со Спиро ждал весь автобус.
Кроме того, у водителя был запас одноразовых пакетов, воды, салфеток и конфет для пассажиров, которых укачивает. Надо сказать, этот запас ему приходилось регулярно пополнять – Спиро был гонщиком. Мама закрывала глаза, наклонялась и зажимала голову между коленями, чтобы не видеть, как водитель ведет свой автобус по краю обрыва, не выпуская из рук телефона. Спиро все время говорил. Он органически не мог молчать. Звонил друзьям, дочерям, жене. Или они звонили ему. И всю дорогу Спиро говорил. Если ему никто не звонил, он вступал в разговор с туристами, с кондуктором, с другими водителями.
– Как у него язык не болит? – удивлялась мама, рассказывая нам о шофере автобуса.
В обратный рейс Спиро отправлялся без промедления, даже раньше расписания. Мама, привыкшая к тому, что без нее автобус никуда не уйдет, однажды опоздала. И очень удивилась, не увидев знакомого водителя.
– А где Спиро? – спросила она у другого шофера.
– Уехал, ему нужно было пораньше сегодня в город вернуться.
Последний рейс, как я уже говорил, отправлялся из города в 15.30, забирал в 16.30 туристов, которые хотели поужинать в городе, и больше в деревню не возвращался. Опоздавшие могли воспользоваться такси, которое, с точки зрения мамы, было вызывающе дорого. Значит, Спиро сдвинул свой график, оставив запоздавших туристов на автобусной остановке. Даже не запоздавших, а пришедших вовремя. Молодая пара и пожилая женщина со взрослой дочерью совсем не были огорчены – они пошли назад в город, гулять, ужинать, раз уж автобус все равно уехал. Но маму ждали мы, и она не могла позволить себе развлекаться, поскольку была уверена, что за время ее отсутствия с нами произойдет что-то ужасное. Поскольку себя она считала самым ответственным человеком в доме, не полагаясь ни на папу, ни на тетю Наташу, ни уж тем более на дядю Борю, которого приравнивала к нам с Симой, домой она должна была вернуться как можно быстрее.
Так вот мама с автобусной остановки не уходила. Стояла, заслонив собой проезд, и мучительно размышляла, что делать дальше. Когда мама мучительно о чем-то размышляет, мы ее боимся – взгляд суровый, брови сдвинуты, не знаешь, чего ждать. Видимо, тот, другой водитель тоже испугался.
– А ты Спиро откуда знаешь? – спросил он.
Наверное, другая женщина начала бы рассказывать, как приехала с семьей на долгий срок, как поселилась в деревушке, ну и так далее. Но мама не любит пустопорожних объяснений, поэтому выдала самую суть: