– И не подумаю, – говорит, – пока не услышу крик.
Мы немного выждали.
– Слыхал? – завопила я. – Теперь доволен?
– Ага! – Хоть и не сразу, Диппи меня зауважал, даже глаза заблестели. – Нормально! Повтори-ка!
– Что повторить?
– Крик такой.
– Надо выждать. – Я даже растерялась.
– Нет, прямо сейчас! – Вот пристал, даже вцепился мне в плечо и начал трясти. – Давай, не тяни резину. – Порылся он в кармане и выудил небольшой агатовый шарик. – Гляди! – Он сунул шарик мне в руку. – Если завоешь, как тогда, – подарю.
Из-под земли раздался протяжный крик.
– Ну, ты даешь! – говорит Диппи. – Покажи, как это у тебя получается! – А сам так и ходит кругами, как будто диковинку разглядывает.
– У меня не… – заговорила я.
– Небось прикупила эту книжечку, «Говори не своим голосом». – Диппи продолжал строить догадки. – Десять центов стоит, ее из Техаса выписывают, в Далласе специальный магазин есть. Точно? У тебя во рту спрятана такая хитрая фиговинка чревовещательная, да?
– Типа того. – Пришлось соврать, чтобы он не слинял раньше времени. – Ты мне помоги, а я тебе по секрету скажу, в чем тут фокус.
– Лады, – согласился Диппи. – Давай сюда лопату.
Теперь мы копали вдвоем, а женщина время от времени начинала звать на помощь.
– Круто, – поражался Диппи. – Можно подумать, она у нас под ногами. Мэгги, у тебя талант! – А потом спрашивает: – Как ее зовут-то?
– Кого?
– Да «крикливую» эту! Зуб даю, ты для такого фокуса целую историю придумала.
– А как же! – Пришлось соображать на ходу. – Зовут ее Вилма Швайгер, богатая старуха, девяносто шесть лет, и ее заживо похоронил злодей по фамилии Спайк, он фальшивомонетчик, подделывает десятидолларовые бумажки.
– Круто, – сказал Диппи.
– В этой же яме закопан клад, а я… я – расхитительница гробниц, хочу и старушке жизнь спасти, и клад себе забрать. – Мне уже стало невмоготу лопатой махать.
Диппи сощурился, как китаец, и напустил на себя таинственный вид.
– Может, и мне стать расхитителем гробниц? – Но у него тут же появилась идея получше. – Давай, как будто там лежит принцесса Омманатра, египетская правительница, вся усыпанная бриллиантами!
Мы все копали, копали, и я подумала: а ведь мы ее спасем, непременно успеем. Если только не останавливаться!
– Послушай, я кое-что придумал, – сказал Диппи.
Тут его как ветром сдуло; возвращается с куском картона и начинает выводить мелком какие-то каракули.
– Ты не отлынивай! – возмутилась я. – Работай давай!
– Хочу вывеску сделать. Вот, гляди: «Кладбище “Вечный сон”»! Будем тут хоронить птичек, жуков разных. А чего: уложить в спичечный коробок – и нормально. Пойду бабочек наловлю.
– Сейчас не время, Диппи!
– Да я для интереса. Если поискать, можно и дохлую кошку найти…
– Бери лопату, Диппи! Прошу тебя!
– Заколебало уже, – говорит. – Устал. Пойду домой, спать охота.
– Никуда ты не уйдешь.
– Почему это?
– Диппи, хочу тебе открыть одну тайну.
– Ну что еще?
И лопату ногой отпихивает.
А я такая, ему на ухо:
– Там на самом деле заживо похоронена женщина.
– Ну, похоронена. Ты с самого начала так и говорила, Мэгги.
– А ты не поверил.
– Лучше расскажи, как у тебя получается говорить не своим голосом, – рассказывай, а то уйду.
– Да что рассказывать – я же сама ничего не делаю, – призналась я. – Давай так, Диппи: сейчас я отойду, а ты стой тут и слушай.
Из-под земли снова послышался женский крик.
– Ого! – всполошился Диппи. – Там и вправду тетка закопана!
– Вот и я говорю.
– Копаем дальше, – скомандовал Диппи.
Мы поработали еще минут двадцать.
– Интересно, кто она такая?
– Откуда я знаю?
– Может, это миссис Нельсон, или миссис Тернер, или миссис Брэдли. Или кто-нибудь посимпатичнее. Интересно, у нее какого цвета волосы? Узнать бы, сколько ей лет – тридцать, девяносто, шестьдесят?
– Копай давай! – прикрикнула я.
У нас уже выросла приличных размеров горка.
– Вот я думаю: нам вознаграждение положено за спасательные работы?
– А то!
– Как считаешь, центов на двадцать пять она раскошелится?
– Раскошелится на доллар, не меньше. Спорим?
Махая лопатой, Диппи стал вспоминать:
– Читал я книжку про магию. Прикинь: один индус разделся догола, залез в какую-то могилу и кантовался там шестьдесят дней: без еды, без газировки, ни жвачки тебе, ни конфет, да еще без воздуха – два месяца.
Вдруг Диппи переменился в лице.
– Слушай, а вдруг в этой яме транзисторный приемник закопан, а мы тут зря вкалываем?
– Ничего не зря – приемник себе возьмем.
Вдруг над нами нависла чья-то тень.
– Эй, мелюзга, вы что тут безобразничаете?
Мы обернулись. Это был мистер Келли – вообще-то пустырь принадлежит ему.
– Здравствуйте, мистер Келли! – Это мы хором.
– Слушайте меня внимательно, – говорит мистер Келли. – Вы сейчас возьмете свои лопаты и заровняете яму, которую успели выкопать. Кому сказано?
Сердце у меня забилось как бешеное. Я чуть не завыла.
– Мистер Келли, вы не понимаете: оттуда идет женский крик, нужно…
– Знать ничего не знаю. Не слышу никакого крика.
– Да вы прислушайтесь! – Я чуть не разревелась.
Из-под земли – крик.
Мистер Келли прислушался и покачал головой.
– Не слышу. А ну, пошевеливайтесь, засыпайте яму – и марш по домам, пока я вам пинка не дал!
Куда было деваться? Пока мы закидывали яму, мистер Келли стоял у нас над душой, скрестив руки, а женщина все звала на помощь, но мистер Келли притворился, будто ничего не слышит.
Дело было сделано, мистер Келли топнул ногой и прикрикнул:
– Вон отсюда! И чтобы духу вашего здесь больше не было!
Я обернулась к Диппи.
– Это он, – шепчу ему.
– Чего? – не понял Диппи.
– Он убил миссис Келли. Придушил ее, засунул в коробку или в ящик и сбросил в яму. Но она не умерла. Вот он и прикидывался, будто ничего не слышит.