Лиддит вспыхнула.
— Да если они…
Но император не дал ей договорить.
— Остынь, дочь. Купцы — не меньшая, а зачастую гораздо более значительная опора трону, чем армия. И если мы не имеем особых проблем с верностью герцогов, то это, наверное, скорее заслуга именно купцов, а не армии или магической мощи короны. Дружины владетелей и ополчение провинций превосходят по численности императорскую армию в шесть, а то и в семь раз, а десяток старших магов или трое-четверо членов императорского ковена вполне могут поспорить и с самим императором. Так что сладкая мысль о собственном, пусть и небольшом, королевстве не слишком часто посещает графские и герцогские головы в основном потому, что, как показывает опыт, это очень быстро становится известным здесь, при Дворе. А известным это становится как раз потому, что торговое сословие жизненно заинтересовано в удобном и безопасном сообщении со всеми отдаленными пределами империи и дружественных стран, что станет невозможным, если империя рухнет. Понимаешь теперь, почему мы не можем себе позволить настроить купечество против трона?
Лиддит растерянно посмотрела на отца.
— Но ведь мы не должны позволять безнаказанно расхищать казну государства.
Граф Лагар вновь вздохнул.
— Безнаказанно — нет, но, простите меня, принцесса, есть великое множество способов заставить не слишком чистого на руку торговца так или иначе возместить казне понесенные убытки. Притом чаще всего к взаимному удовольствию. И потом, даже если и возникнет необходимость примерно наказать кого-то из этого сословия, не очень разумно делать это вот так, с плеча. Жерар Эглие в тюрьме, а я плохо представляю себе, кого выберут новым казначеем Торговой гильдии, и практически не имею возможности повлиять на этот выбор. У меня просто нет на это времени. Между тем, если это окажутся представители семьи Лемгор или Тарена Жекоба, может случиться так, что Двор втянется в крайне нежелательное противостояние с Торговой гильдией. А это сейчас ой как некстати…
На несколько мгновений в палате установилась тишина, ее нарушил неуверенный голос Лиддит:
— Ну, если вы считаете…
Граф покачал головой.
— Увы, моя принцесса, отменить ваше решение будет еще большей ошибкой. Мы не можем допустить, чтобы решение, принятое членом императорского дома, который имел для этого все полномочия от императора, было отменено. Этот опасный прецедент потрясет основы государства. — Он кисло сморщился, и, повернувшись к императору, предложил: — Пусть все остается как есть. А через полгода я представлю в малый императорский совет предложение о замене заключения высылкой в западные пределы. Возможно, старине Жерару удастся как-то вывернуться и сохранить фактории, особенно если он будет пребывать там лично… — Лагар повернулся к принцессе. — А вас, Ваше Высочество, я прошу на будущее хотя бы ставить меня в известность о своих планах, связанных с более-менее влиятельными особами. Дабы я мог хотя бы подготовиться к возможным последствиям ваших действий.
Лиддит снова вспыхнула, но, бросив взгляд на отца, сдержалась и произнесла ледяным тоном:
— Граф, отныне я непременно буду ставить вас в известность о ЛЮБЫХ преступлениях против короны и суверена, о которых ВЫ, возможно, уже и так осведомлены, но считаете их не очень значительными. Однако хочу заявить: если император по-прежнему будет доверять мне говорить от его имени, я ДАЛЕКО НЕ ВСЕГДА готова следовать вашим умозаключениям о возможном и допустимом. Преступление есть преступление, и чаще всего благо короны требует незамедлительно наказать преступника, а не думать, как «возместить убытки», да еще и «к взаимному удовольствию».
Лицо графа Лагара скривилось, как будто он прокусил лимон; бросив на императора взгляд, как бы говорящий «ну что я говорил», он с коротким поклоном вышел из зала.
Император проводил его взглядом и повернулся к принцессе:
— Не стоит быть такой задиристой с моим первым министром, дочь…
Лиддит сердито фыркнула:
— Тоже мне первый министр!
— Ты несправедлива к нему. На службе короне граф Лагар потерял двух старших сыновей. А их мать погибла во время налета орков, когда сам граф с имперским войском был занят далеко на востоке. И, поверь мне, для него это очень горькая потеря. Потому что младший, выросший без отца, сбился с пути. Молодого человека не привлекает ни благородная воинская стезя, ни какая-либо иная служба трону. Его интересуют только кости, карты и вино. И это для графа непереносимая сердечная боль… — император замолчал. Лиддит почувствовала, как ее сердце сжалось от жалости к отцу. Еще не так давно отец представлялся ей несокрушимой глыбой, могучим монументом, нерушимо высящимся над людским морем, но теперь она всем своим существом чувствовала, как отец слабеет с каждым днем. Вот и сегодня, вдруг преисполнился сочувствия…
— А как развивается твоя… дружба с герцогом Эгмонтером?
— Дружба? — Лиддит улыбнулась. — Ты прав, отец, это всего лишь дружба. Он очень мил, но…
Император вздохнул.
— К сожалению, моя маленькая, у нас не так уж много времени. Я не хочу тебя принуждать, однако тебе хорошо бы поторопиться. Не скажу, чтобы меня уж очень устраивала кандидатура герцога, но все же это не такая уж плохая партия. В свое время я сам возложил на него герцогский венец, и пока у меня не было причин пожалеть об этом выборе. Во всяком случае, он разумно не лезет в большую политику, довольствуясь мирной жизнью в своем герцогстве, а при любых пертурбациях в императорском совете я всегда могу рассчитывать на его голос…
Лиддит нахмурилась. Нет, фигура герцога в качестве кандидата в женихи не вызывала у нее особого отвращения, но люди, существует же такое понятие, как любовь! Император улыбнулся и покачал головой. Все мысли дочери были четко написаны на ее нахмуренном личике. Как же она мила и неопытна! И как тяжело ей придется в этой мутной клоаке под названием Двор, когда его самого уже не будет на свете…
— Так что, доченька, постарайся определиться до твоего дня тезоименитства. Я хочу объявить имя твоего жениха одновременно с оглашением указа о твоем наследстве. И, поверь мне, оно будет достаточным, чтобы разные охотники за лакомыми кусками принялись увиваться вокруг тебя, облизываясь в предвкушении будущих благ. Поэтому, если у тебя появится официальный жених, это изрядно облегчит жизнь и тебе тоже…
Когда император покинул зал, Лиддит еще некоторое время молча сидела, размышляя над словами отца. Тот, первый разговор она постаралась побыстрее выкинуть из головы, зная от подружек, что все отцы рано или поздно заводят разговор о замужестве. Так что тот разговор она посчитала неким ритуалом, который все отцы обязаны выполнить в отношении своих дочерей. Тем более что о своей матери она знала очень мало… Но сегодня… сегодня перспектива неизбежного и к тому же очень скорого замужества встала перед ней в полный рост. Лиддит опустила голову и с ненавистью посмотрела на свою грудь. Нет, как говорила ей матушка Крамар, у нее вполне приличная грудь — высокая, упругая, просто пальчики оближешь… но это еще одно доказательство того, что она женщина. И что перед ней закрыты все те пути, о которых она мечтала… Лиддит вздохнула.