Внутри оказалось совсем иначе, чем представлялось снаружи. Макс хотел спросить Бруно о том, как подобное было сделано, но тревожить раздраженного мага не стал. И так ведь ясно, что здесь без магии не обошлось. За входной дверью открывался широкий, тускло освещенный коридор с множеством одинаковых дверей по обе стороны.
Бруно, ничего не говоря, проводил их к самой последней двери. Бесцеремонно впихнув Макса с Налой на руках в комнату, маг сбросил пожитки прямо на пол и, пыхтя себе под нос что-то неразборчивое, начал разжигать огонь в камине, занимавшем целую стену.
Комнатка, небольшая и темная, оказалась обставлена очень скудно. Только широкий стол с полудюжиной стульев, пара кресел у камина и огромный буфет с отвалившейся дверцей в самом темном углу.
Бруно быстро разжег довольно сильное пламя, радостно охватившее сухие поленья. В комнате сразу стало светлее и как-то просторнее.
Через четверть часа перед Максом и Налой уже исходили бодрым паром пузатые глиняные кружки с какой-то смесью трав.
— Да вы пейте. Пейте, — почти дружелюбно посоветовал Бруно. — Это всего лишь очень сильный восстанавливающий сбор.
Маг говорил, продолжая выставлять на стол хлеб, сыр, горшочек со сливочным маслом, ягоды в широком плоском блюде, мелко порезанный вяленый окорок.
— Эх! Это ж надо! Упустили, — прошипел Бруно себе под нос. — Уж который год мы за ним гоняемся, дома не ночуем, питаемся абы как!
Последний факт, видимо, расстроил Бруно больше всего, потому как на стол он водрузил еще и целую вареную курицу в пожухлых веточках укропа.
Нала, привалившись к боку принца, мелкими глотками пила отвар, то и дело начиная клевать носом и сонно поглядывая на пламя в камине.
За дверью что-то прогрохотало, послышались громкие недовольные голоса, и в комнату ввалились Эльвир и Амалия. Они сбросили сумки на пол рядом с уже валяющимися там торбами и уселись за стол, не глядя друг на друга.
Бруно красноречиво хмыкнул и выставил перед ними кружки с зеленоватой жидкостью, от которой валил густой мятный дух. Амалия в два счета опрокинула в себя содержимое кружки, даже не поморщившись, и вскочила, принявшись нервно метаться по комнатке.
— Опять мы его упустили! — взвыла женщина, хватаясь за голову и впиваясь пальцами и в без того сильно растрепанные темно-рыжие косы. — Опять! Так все продумать и ошибиться!
— Никто не мог предположить, что у него будет возможность удрать, — мягко заметил Бруно.
— А я говорил, что не нужно было шар использовать, — прошипел Эльвир.
Амалия зло на него глянула и нарочито мягким тоном спросила:
— Эльвир, ты хочешь занять мое место? Я с радостью тебе его уступлю.
Маг тут же смутился, как-то сник и попытался сползти под стол, только чтобы скрыться от елейного голоса женщины.
— Он не хотел тебя оскорбить, Ам, — вмешался Бруно. — Просто…
— Просто всем стоит знать свое место, Бруно! — прервала его волшебница. — Всем стоит знать свое место.
— Да, Амалия, — согласился Бруно. — Советница у нас ты. Так что не обращай внимания на Эльвира. Он молод.
Амалия вздохнула и остановилась посреди комнаты, упершись взглядом в стену.
— Бруно, ты опять подмешал мне успокоительных трав? — тихо уточнила чародейка.
Маг смутился и только кивнул.
— А я-то думаю, что это от отвара так мятой разит, — хохотнула женщина. — Ты хитрый лис, Бруно!
И тут Макс понял, где он ее видел. Эти рыжие волосы, светлые глаза. Перед ним стояла легенда. Миф. Героиня сказок и небылиц.
Амалия Сорк.
Никогда в своей жизни Макс и представить бы не посмел, что однажды собственными глазами увидит знаменитую и невероятную Амалию Сорк — королеву магического мира, потрясающую женщину и героиню трех сотен мифов и легенд. В детстве ему так часто попадались книги с упоминанием ее имени, деяний или знаменитых фраз и пророческих речей, что принц небезосновательно считал эту чародейку популярнее самих волшебниц-основательниц.
Описывали ее по-разному. Кому-то она виделась мудрейшей, кому-то хитрейшей, кто-то рассказывал о ее великой жертвенности и покорности судьбе. Каждый автор любого из трактатов не обходился без одной-двух цитат Амалии, приписывая ей чохом все, что сказано было до нее или после. Многие заявляли, что женщина эта обладала такими способностями, что даже иные маги называли творимое ею чудом, выходящим за рамки возможного.
Когда Макс немного подрос, он стал сомневаться в том, была ли вообще такая фигура в истории, уж слишком много вокруг Амалии наворотили. А даже если и существовала волшебница с таким именем, то, может, прославилась она не речами и подвигами, а всего лишь отличным зельем от простуды.
Представшая перед ним женщина оказалась совсем не такой, какой ее описывали историки, и не похожей на многочисленные изображения на гобеленах. И уж тем более меньше всего походила Амалия на тот образ, что когда-то нарисовало воображение молодого человека.
Высоченная, на полголовы выше принца и вровень с высоким Эльвиром, мощная, крупная, громогласная, мускулистая, похожая на воина. Невероятно длинные густые многочисленные косы, обвивающие голову, закрученные в спирали на затылке и ниспадающие за спину. Лицо загорелое, лучистые светло-зеленые глаза под тяжелыми дугами бровей. Эти глаза были такими странными и необычными, что отвлекали от точеных линий носа, скул, губ и подбородка. Профиль — гордость семейства Сорк — портила только небольшая горбинка на носу, придавая облику чародейки что-то хищное и опасное.
Всего в Амалии Сорк было много: и роста, и стати, и горделивого разворота плеч. Даже округлости присутствовали, старательно замаскированные широкой рубахой и шальварами. Носить штаны могли только чародейки, во все времена не подчинявшиеся общепринятым правилам.
Эльвир смотрел на чародейку неодобрительно и даже слегка негодующе. Но положение явно было не в его пользу — слишком низкий статус маг занимал. Воспитание не позволяло Эльвиру явно перечить советнице. Много всего здесь было. И разница в возрасте, очень явная, лет пятнадцать, и социальное положение обоих, но при этом маг пытался добиться звания главного в этой троице, по любому поводу споря с Амалией, воспринимая ее лишь как вздорную женщину, а не как ту, к замечаниям которой прислушивается сам император. Недовольство сложившейся ситуацией явно читалось у Эльвира на лице.
Бруно не обращал внимания на перебранку товарищей, только подсовывал поближе еду и питье.
— А я говорил… — начал было Эльвир.
— Ты много чего говорил, — в тон ему отозвалась Амалия, но со слабо скрываемой иронией. Отвар Бруно засел в ней основательно, и злиться на мага всерьез волшебница не могла.
— Теперь будем за ним еще десять лет гоняться, — как-то грустно вздохнул Эльвир, заедая отвар хлебом. — Опять здесь жить.