Пританцовывая, как боксер на ринге, я заставляла своего злодея с ножом служить буфером между мной и уродом с пистолетом. Тот, что с ножом, делал выпады, от которых я до поры до времени уворачивалась. Вооруженный огнестрельным оружием чувствует себя защищенным, хозяином ситуации. И зря, между прочим. Пукалка в руке, конечно, вещь опасная… но обычная бита ничуть не хуже. При ближнем бое, разумеется.
Постепенно я перемещалась все ближе к пистолету. Тот, кто его держал, интересовал меня мало, а вот сам старый добрый «макаров» – чрезвычайно сильно. Его владелец тыкал стволом то влево, то вправо, стараясь выбрать удобный момент для выстрела. Но я не собиралась давать ему возможность хорошенько прицелиться. Так, еще немного, еще чуть-чуть… Лезвие ножа чиркнуло по моей правой руке, кровь хлынула на асфальт. Черт, как это он ухитрился попасть по запястью… хорошо, артерию или сухожилие не перерезал. А вены такая шутка, быстро закрываются. Смерть от кровопотери мне пока не грозит, так что я успеваю закончить схватку.
Я притворно застонала и стала валиться на землю. Тот, что с ножом, подскочил ко мне с целью закончить начатое. Но его ждал сюрприз – я вовсе не собиралась умирать. Наоборот – я скользнула с земли ему навстречу, и мой левый кулак вошел ему под ребра. Есть там такое местечко, болевой шок гарантирован… а левой рукой я владею не хуже, чем правой. В «Сигме» нас специально натаскивали на это. Нож скользнул по моей белой рубашке, не причинив вреда. Замечательная ткань, разработка отечественных ученых, между прочим!
Теперь мы остались один на один с «пистолетом», и тот не утерпел – все-таки выстрелил. Но у меня было какое-никакое прикрытие – тело пребывающего в отключке бандита. Так что пуля досталась ему, а я попросту прицельно бросила нож. Он вошел злодею пониже ключицы. Удачно получилось – рана неопасная, но достаточно тяжелая для того, чтобы вывести этого типа из строя.
Я сбросила с себя застреленного и подошла к раненому. Подобрала пистолет, валявшийся на асфальте. Я никогда не оставляю оружие там, где до него могут дотянуться чьи-нибудь грязные руки. Точно, «макаров». Старенький такой, но вполне исправный.
В этот момент позади меня послышался рев. Такие звуки издает слон, когда идет в атаку.
В ужасе я обернулась. Оказалось, Петя выбрался из машины. Один из поверженных гоблинов пришел в себя и попытался напасть, и теперь Мамонтов с упоением пинал беднягу ногами. Ноги у Пети были замечательно сильные. Гоблин старался уползти, но Петя не давал ему ни малейшего шанса на спасение.
– Эй, брэк! – заорала я. – Хватит, оставь его! Ты его прикончишь, и это будет превышение необходимой самообороны. В тюрьму захотел?
Мамонтов выпустил противника, и тот немедленно устремился к ближайшим кустам.
Я неспешным шагом догнала его и приподняла голову. Голова была лысой и окровавленной, поэтому держать было неудобно и скользко. Я ухватила гоблина под подбородок и поинтересовалась:
– Побеседуем?
Гоблин заморгал.
– Извини, – я сделала поправку на словарь, – перетрем или как?
Гоблин выпустил из золотозубого рта длинную матерную тираду. Я поморщилась.
– Не надо давать мне советов, как разнообразить мою сексуальную жизнь. Просто скажи, кто вас послал. Ну?
Но гоблин не желал разговаривать. Он сверкал глазами, кусал губы и всячески демонстрировал, что скорее умрет, но не выдаст хозяина. Ну и дурак. Если бы не свидетели – а юные гении таращились на меня во все глаза, – я могла бы очень быстро и эффективно провести коротенький допрос, после которого гоблин рассказал бы мне не только интересующую меня информацию, но и продиктовал бы мне номер своего счета в банке…
– Вызывайте полицию! – махнула я парням, и гении принялись нажимать на кнопки своих телефонов. Пришлось посоветовать, чтобы в полицию звонил все-таки кто-то один. А я достала из машины аптечку и занялась собственным здоровьем и красотой – соорудила повязку на запястье и протерла лицо и руки влажной салфеткой. А то кровь ужасно липкая и так быстро засыхает…
Правоохранительные органы прибыли нескоро – нам пришлось дожидаться минут двадцать – двадцать пять. Проезжающие мимо автомобили поначалу притормаживали, желая узнать, что произошло. Но, увидев тела на асфальте и раскуроченный «Фольксваген», сразу давали по газам и поспешно уезжали.
Домой, то есть на съемную квартиру, мы попали ближе к утру. Остаток ночи нам пришлось провести, давая показания. Нас допрашивали поодиночке, потом вместе, потом снова по одному. Хорошо еще, что в городе Тарасове я личность известная. С полицией я стараюсь не конфликтовать, иногда помогаю в раскрытии всяких запутанных дел… Так получается, что проблемы моих клиентов втягивают меня в большие неприятности. Приехавший по вызову старшина долго не мог взять в толк, что ему тут пытаются впарить – как это молодая баба одна и без оружия положила шестерых здоровых мужиков, не считая того, который изображал зомби…
Но вскоре все разъяснилось, застреленного забрала труповозка, остальных – кортеж «скорых» и полицейских автомобилей. Мне предложили медицинскую помощь, но я отказалась. Никакого серьезного вреда мне эти уроды не причинили. Мы отправились в УВД и провели там не самую приятную ночь.
Я заметила, что Саша Белкин не сводит с меня восхищенного взгляда. Ну, это нам знакомо. Очевидно, его женский идеал – Лара Крофт, расхитительница гробниц. Петя Мамонтов, напротив, поглядывал на меня с некоторой опаской и плохо скрытым отвращением. Это мы тоже проходили. Петин идеал мы уже видели. А вот то, что мужчина испытывает неприязненные чувства к женщине после того, что видел Петя, вполне объяснимо. У меня несколько раз так бывало – наклевываются какие-то романтические отношения, а потом вдруг что-то случается. Объект моего интереса видит меня «при исполнении»… И все. Как отрезало. Ни о каком продолжении отношений между нами не может быть и речи. Я много думала на эту тему и пришла вот к каким выводам.
Во-первых, мужчины ценят в женщинах беспомощность. А в такой ситуации, как сегодня, ее не мог бы продемонстрировать и олененок Бэмби. Бедняжке поневоле пришлось бы драться, спасая свою жизнь…
Во-вторых, мужчинам свойственна солидарность – как и женщинам, между прочим. Только что я на глазах представителя сильной половины человечества отделала шестерых… нет, все-таки семерых его собратьев. И как он должен ко мне после этого относиться?!
И в-третьих, самых главных… Мужчина не может любить женщину, которая в чем-то его превосходит. Ну, если это не деторождение и не вязание крючком. Не может, и все! Один очень симпатичный мне капитан спецназа как-то сказал: «Знаешь, Женька, красивая ты баба! Но была бы ты чуть-чуть поглупее… и не такой крутизны… И все у нас с тобой могло бы получиться!»
Стать поглупее я при всем желании не могу. А «крутизну» демонстрирую только на работе… И все равно не помогает. Тетушка Мила давно и всерьез мечтает выдать меня замуж, но я никогда не делаю того, чего от меня ждут… Впрочем, кажется, это я уже говорила.