Да, все правильно. Но чуяло материнское сердце подвох — что-то здесь не то, хоть убей. Наверное, старания много, хамоватой настырности. Как там у нас правило Парацельса гласит? Все — яд, и все — лекарство, то и другое определяет доза? То есть если дозу настырности довести до максимума…
Ой, лучше не думать. Пусть все идет, как идет. Лучше шагать по городским улицам бездумно, глядеть в нутро сияющих светом витрин. А вот и снова дождик пошел… Зонтик достанем, прибавим шагу. Уже и до дома недалеко…
Открыла ключом дверь, услышала, как в комнате надрывается звонок стационарного телефона. Бросилась бегом, успела…
— Мам! Это я! Ты чего так долго?
— Так я же пешком…
— Между прочим, ты у нас свой мобильник забыла!
— Ой, надо же… А как же теперь…
— Хочешь, я утром на работу поеду и тебе на службу его завезу?
— Да. Хочу. Спасибо, сынок…
— У тебя с половины девятого рабочий день начинается?
— Да!
— Тогда я в районе девяти появлюсь.
— Отлично.
— Тогда до завтра!
— До завтра…
* * *
А на работе неожиданная приятность — Светочка Юрьевна появилась наконец, третья сотрудница отдела! Слава богу, нагрузка меньше будет. Устала уже и свой участок тащить, и Светочкин. Тем более от Царевны Несмеяновны никакой пользы нет, один вред.
— Вы простите меня, Александра Борисовна, так уж получилось, бросила вас одну на растерзание! Представляете, надо из отпуска выходить, и, как назло, Митька заболел! Я хотела свекровку с ним засадить, а муж взбеленился — ты, говорит, мать, ты и ребенком заниматься должна! Пришлось больничный брать…
— Ну что ты, Светочка, я ж понимаю. Да пропади эта работа пропадом, когда ребенок болеет.
— Ну да… Тем более и свекровка не горит желанием на этом поприще надрываться. В гости прийти, посюсюкать да козу показать — это всегда пожалуйста, а чтоб конкретно помочь… Не, на это нас нет, где уж там… И не работает ведь, на пенсии сидит! Только и знает, что в нашу жизнь заглядывать да ценные советы давать! Фу, терпеть ее не могу!
— Ну, ну, Светочка… Не ругай свекровок, не надо. Я в этом смысле тебе не подружка, я и сама свекровка. И ты когда-нибудь ею будешь, и сразу твое отношение к вопросу переменится. Если бы все было так просто и однозначно, Светочка…
— Ну да, согласна. Как-то я с вами эту тему не связала, простите. А чего у вас вид такой болезненный? Начальница достала, да? Совсем в своих амбициях распоясалась?
— Да нет… Все как обычно. Просто голова болит, спала плохо. И погода плохая, и понедельник…
— И не говорите. Мне тоже, знаете, так не хотелось на работу идти! Ну вот скажите, чего она из себя гнет? Подумаешь, великая начальница! Вам-то хорошо, вы до пенсии дожили, можно в любой момент встать и плюнуть на все это безобразие. А мне с ней еще работать и работать… И где она, кстати?
— Не знаю. Наверное, задерживается.
— Ну да. Не опаздывает, а именно задерживается. Оно и понятно. О! Слышите, в коридоре каблуки цокают? Это она! Будто целый батальон начальниц на шпильках чешет, слышите?
— Слышу, Светочка, слышу…
Бах — распахнулась с шумом дверь. Бах — захлопнулась. Хмурый взгляд начальницы исподлобья, злое бурчание, как аббревиатура приветствия из одних согласных — сдр-с-с-ст…
— Здравствуйте, Марина Андриановна!
Произнесла громко и звонко, но вполне спокойно и доброжелательно, чуть разделяя слова. Специально не старалась, само получилось, на уровне бессознательного. Будто в пику. Учись, мол, как надо. Ничего с тобой не сделается, если поздороваешься по-человечески!
Ага, обернулась удивленно, стоя перед зеркалом и сдергивая шелковый шарф с шеи. И повторила с ноткой извинения в голосе, пусть с малюсенькой ноткой, но все же:
— Да, здравствуйте, Александра Борисовна… Здравствуйте, Светлана Юрьевна… Пробки на улицах ужасные, еле доехала.
— Ничего, Марина Андриановна, бывает! — подобострастно проблеяла со своего места Светочка. — Мне муж недавно звонил, говорит, у драмтеатра капитально в пробке застрял!
— Мне звонил кто-нибудь? — проходя к своему столу, холодно спросила Царевна Несмеяновна, видимо, надеясь узнать, не проштрафилась ли опозданием перед высоким начальством.
Ответить ей никто не успел — дверь распахнулась, и в кабинет вступил дорогой сынок, одарив служебное хмурое пространство лучезарной улыбкой.
— Доброе утро, дамы!
Что скажешь — хорош, поганец… Даже если исключить материнскую предвзятость, все равно — хорош! Сила мужского обаяния всегда умеет праздновать свой первый сиюминутный праздник. Вон, три женские головы повернулись к двери, замерли, как в гипнозе.
— Ой, Левушка! Как я тебя давно не видела! Ой, да какой же ты стал красавец мужчина, умереть не встать! — затараторила-запричитала Светочка, прижав ладошки к груди.
— Спасибо за комплимент, э-э-э… — запнулся на Светочкином имени Лева, видно, забыв его напрочь. И тут же вынырнул из неудобного обстоятельства, проходя мимо Светочкиного стола и шепнув ей на ухо: — Вы тоже стали выглядеть сногсшибательно, я вас даже не узнал в первую секунду…
— Ой, ну что ты! Правда? — наивно распахнула глаза Светочка.
— Лёв… Давай мобильник и шуруй отсюда, не мешай работать, — вклинилась Саша в их диалог, опасливо глянув в сторону начальницы.
Посмотрел в ту же сторону и Лева. Царевна Несмеяновна сидела пряменько в кресле, поворачивалась слегка, отталкиваясь от пола каблучком, глядела с вызовом. Но, хоть убей, не служебно-деловой это был вызов, а чисто девчачий, с примесью смешной кокетливой строгости. Посмотри, мол, какая я тут над твоей мамкой начальница. Саша удивилась невольно — поди ж ты…
— О, какие у тебя тут кадры, мам! — чуточку ерничая, тихо воскликнул Лева. — Ничего себе…
Но Царевна, видать, услышала. А как такое не услышишь? Нотки мужского восхищения, хоть и вежливо-лживого, всегда до женских ушей доползут и сделают свое коварное дело. То есть уже сделали. Царевна Несмеяновна вдруг — о чудо! — улыбнулась, еще больше закрутилась в кресле туда-сюда, как потревоженный маятник, а в следующую секунду еще и краской смущения залилась, опустила голову, начала перебирать нервными пальчиками бумаги на столе. Ну, Лева, поганец… Ну, дает…
— Иди, иди уже отсюда! — прошептала сердито, едва сдерживая смешок. — Давай сюда мобильник и уходи, не выступай!
— Хм… А как же насчет чашечки чая для гостя?
— Перебьешься. Мы с утра чай не пьем, у нас с этим строго.
— Да? Надо же… А жаль…
— Иди, Лёв, правда. На работу опоздаешь. Спасибо тебе.
— Ну что ж… До свидания, дамы! — направился Лева к двери, весело глядя на Царевну, которая так и не подняла голову от бумаг, лишь кивнула слегка. — Успешного вам рабочего дня!