– Давай про последнего, – перебила я Бехруза.
– Тот широкий кост. Как плита гранит. А волос – пакля желтый. Не повезло с волос, – посочувствовал Бехруз. – Он мала говорит. Многа пит и жаловаца. На хозяин жаловаца. Говорит, чужой рука жар грести. Так. А очки говорит: дела маленка. Дал заданку. Выполнит. Денги взят. И отвал.
– Понятно. Молодец, Бехруз, выручил меня. Теперь можно домой возвращаться. Тебя куда подбросить? – спросила я.
– Я акраина живу. Долга ехат, – виновато глядя на меня, сообщил Бехруз.
– Ничего, довезу и на окраину, – улыбаясь, пообещала я. – Адрес у твоей окраины есть?
– Ест адрес, – заулыбался он в ответ.
Выяснив маршрут, я завела машину, и мы поехали. До дома, где нашел пристанище мой помощник, путь был и вправду неблизкий. Но Бехруз сидел тихо, мыслям моим не мешал, так что я и не заметила, как мы оказались на нужной улице. Прежде чем отпустить Бехруза, я взяла с него слово, что он ни одной живой душе не расскажет, чем занимался сегодняшним вечером, а главное – для кого все это делал. Бехруз пообещал о «хозяйка ни один слова». Я вынула из сумки кошелек, отсчитала несколько купюр и протянула ошарашенному помощнику. Не веря своей удаче, Бехруз спросил:
– Передат Лубов Ванна?
– Ни в коем случае, – отрезала я. – Любовь Ивановна тоже не должна знать о наших делах, Бехруз. Никто, значит, никто! А деньги тебе за работу. Теперь иди. Если понадобишься, я тебя найду.
Засунув деньги во внутренний карман ватника, Бехруз вышел из машины и, не оглядываясь, пошел прочь. Подождав, пока он войдет в подъезд, я включила фары и отправилась домой.
Ситуация более или менее прояснялась. Мне уже было на сто процентов известно, что неприятности Нестерова – дело рук Зиничева. Для слежки за журналистом Зиничев нанял парней из охранной фирмы Черкашина. Так сказать, услуга за услугу. Зиничев помог Черкашину организовать бизнес. Черкашин, в свою очередь, предоставил Зиничеву парней, не обремененных особыми моральными принципами. Сначала парни просто следили за Валеркой, а потом, когда Зиничев решил, что для него запахло жареным, он приказал парням припугнуть журналиста так, чтобы тот вышел из игры. Скорее всего, убивать они его не собирались. На дворе не девяностые, когда и за меньшие прегрешения человека в расход пускали. Сейчас такие вещи не проходят.
Жаль, что в тот момент, когда Бехруз находился в конторе, у парней не зашел разговор про Дрона. Я была уверена, что его исчезновение тоже их рук дело. Но такую удачу мне судьба не припасла. Придется потрудиться, чтобы выяснить, что на самом деле случилось с Дроном и где он сейчас. Я понимала, что мне необходимо найти его. Живого или мертвого, это как повезет. Но найти необходимо. И сделать это надо как можно скорее.
* * *
Добраться до дома в этот день я так и не сумела. Примерно на полпути пришло сообщение от Натальи. Она просила срочно приехать к ней. Я остановила машину и набрала ее номер, чтобы выяснить, в чем заключается срочность. Ни с первой, ни с пятой, ни с восьмой попытки Наталья не ответила. Слушая длинные гудки, идущие из трубки, я все больше волновалась. Почему она не отвечает? Что происходит? Ведь сообщение-то она смогла послать? А если это не она? Если это ловушка? Если вместо нее я найду в квартире кого-то другого? Зиничева, например. Что, если он решил выйти из подполья? Раскрыть свои карты и потребовать от меня прекращения дела в обмен на жизнь Натальи? Что тогда?
Вопросы, вопросы, вопросы… И ни одного ответа. А время катастрофически утекало. Я чувствовала это каждой клеточкой. Надо решать, ехать на квартиру Натальи или же отправиться за помощью в полицию. Я знаю, Мельников мне не откажет. Даже если я не предоставлю ему никаких доказательств, он все равно будет на моей стороне. И поможет прищучить Зиничева. Но что тогда будет с Дроном, если, конечно, он еще жив? А ничего. Крышка ему будет! Как только Зиничева закроют, Дрону конец, где бы он ни находился. Нет, это не вариант. Знай я наверняка, что Дрон мертв, я бы так и поступила. Позвонила Мельникову, дала весь расклад и отправилась бы к Наталье с подмогой. Но пока существует хоть один шанс на миллион, что Дрон еще жив, рисковать я не стану. Ставить под удар жизнь другого человека ради того, чтобы прикрыть свою? Ну уж нет. Должен быть другой выход! Думай, Таня, думай!
Надо сделать так. Сейчас я поеду к дому Натальи, осмотрюсь, попробую дозвониться до нее еще раз. Если не замечу во дворе ничего подозрительного, поднимусь наверх. Если же почувствую опасность, буду вызывать подкрепление. Приняв решение, я уже не мешкала. Набрав предельно допустимую скорость, я помчалась к дому Натальи Дроновой. Въехав во двор, я заглушила мотор, потушила фары, осмотрелась. Ничего подозрительного. Ни на первый, ни на второй взгляд. Автомобили, припаркованные во дворе, подозрения не вызывали. Никаких сомнительных прохожих не наблюдалось. Хозяева, на ночь глядя выгуливающие домашних питомцев, отсутствовали. Компаний забулдыг, распивающих «пол-литру» на троих, тоже не наблюдалось. И интуиция молчала, уснув крепким сном. «Видно, нервишки шалят. В каждом событии подстава мерещится», – решила я, выходя из машины.
Однако, на лифте я не поехала. Предпочла подниматься пешком. И передвигалась по подъезду беззвучно. Я уже жалела, что не взяла с собой пистолет, когда ехала с Бехрузом навестить Черкашина. Сейчас бы мне оружие не помешало. До восьмого этажа, на котором располагалась квартира Натальи, я добралась без приключений. Подъезд был пуст и тих. Вместо того чтобы нажать кнопку звонка, я прижала ухо к двери и прислушалась. В квартире стояла гробовая тишина. Не работал телевизор, не шумела вода, голосов тоже не было слышно. Постояв несколько минут, прислушиваясь к звукам в квартире, я достала телефон и набрала номер Натальи. Через короткий промежуток времени из-за двери донеслась популярная мелодия. Видимо, звонок на телефоне Натальи. Следом за ним я услышала шаги. Легкие, осторожные. Женские. Трубку никто не брал. Я сбросила вызов. Музыка прекратилась. Шагов тоже не было слышно. Отсутствие шума в квартире меня успокоило. Я убрала телефон и нажала кнопку звонка. В квартире что-то упало. Потом послышались крадущиеся шаги. Кто-то смотрел в глазок.
– Наталья, открывайте. Я одна, – громко произнесла я.
Дверь открылась. На пороге стояла Наталья. Вид у нее был до крайности напуганный.
– Скорее проходите, – прошептала она, хватая меня за руку и втягивая в квартиру.
Как только я переступила порог, Наталья захлопнула дверь и защелкала замками. Потом, подталкивая меня в спину, она прошла в комнату. Плотные портьеры закрывали окна. Верхний свет в комнате не горел. Слабое освещение давал небольшой садовый фонарь, работающий по принципу солнечных батарей. От этого вид у хозяйки квартиры был еще более напуганный. Я села на ближайший стул и спросила:
– Почему вы не отвечали на мои звонки?
– Тише, прошу вас. Никто не должен знать, что я дома, – умоляюще прошептала Наталья.
– Что происходит? – переходя на шепот, спросила я.
– Татьяна, мне срочно нужна ваша помощь! – в отчаянии произнесла Наталья и лишилась чувств.