Максим подсел к ней на кровать и положил руку ей на голову, погладил по волосам.
– Ну-ну, малышка. Не плачь, моя хорошая. Ну, не стоит. Никто не стоит твоих слез, девочка. Скажи мне, чего ты хочешь? – спросил он.
Арина повернулась к нему и посмотрела в глаза.
– Можно, я останусь? – спросила она, дрожа от мысли, что он сейчас скажет, что теперь это невозможно. Максим смотрел на нее долгим, задумчивым взглядом.
– Ты действительно этого хочешь? – переспросил он. – Даже после всего того, что произошло?
– Да, – ответила она просто.
– Я готов отправить тебя домой и выплатить все, что обещал за все лето, – вдруг объявил он. – Ты не обязана оставаться. Я не знал. И не хочу пользоваться твоей наивностью. То, что мы делали с тобой сегодня, – самое меньшее из того, что я могу захотеть от женщины. Тебе это не нужно.
– Мне это нужно, – твердо сказала Арина, повернувшись к нему. Она лежала перед ним, заплаканная в который раз с момента их встречи. Блестящие черные волосы разметались по белоснежной атласной подушке, синие глаза блестели, как звезды на темном ночном небе. Отказаться от нее было безумием.
– Что тебе нужно? – спросил Максим со всею серьезностью.
– Я даже не представляю… – Арина с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться снова. – Я хочу остаться с тобой. Ты заметил, что мы перешли на «ты»? – добавила вдруг она и рассмеялась сквозь слезы. Это было невероятно. Ни разу до этого он не сказал ей «ты», она думала, что это невозможно. Толстенная стена из невидимого стекла слегка треснула.
– Да, ты права. А я и не заметил, – растерянно согласился он.
– Мне так больше нравится, – уверенно кивнула она, и оба они засмеялись. Максим запустил в волосы свои пятерни и встрепал их. Так странно было наблюдать за его растерянностью. Значит, и он может быть… м-м-м… таким же, как все обычные люди. Что-то может поставить его в тупик. Но – только на короткий момент, на секундочку-другую. И вот он снова собран и уверен в себе. Он кладет руку на одеяло.
– Послушай, Белоснежка, мне нужно посмотреть… – говорит он таким тоном, что перечить ему не приходит ей в голову. Максим включает верхний свет, и Арина подслеповато жмурится. Только сейчас она замечает, как прекрасна комната, куда он отнес ее – этот балдахин над ее ложем… мягкие занавеси в мелкий цветочек… ковер на полу… Комната настоящей принцессы. Вот только она никак себя ею не чувствует.
Максим приподнимает одеяло снизу, так, что ее ноги и живот оголяются. И раздвигает ей ноги – движение мягкое, но настойчивое. Арина закрывает глаза, испытывая жгучий стыд, пока он осматривает ее.
– Ох, Белоснежка, – вздыхает Максим. – Ты вся в крови. Я люблю делать женщинам больно, только если они сами хотят этого.
– Разве кто-то может этого хотеть? Я бы не хотела, чтобы мне делали больно. – Арина высунула нос из-под одеяла. – По крайней мере, специально.
– Ты удивишься, как много женщин любят секс пожестче. Уверен, со временем и ты это поймешь. Наслаждение – оно, как и наркотики, вызывает зависимость и требует повышения дозы, чтобы человек продолжал чувствовать тот экстаз, на который он рассчитывал.
– Ты о чем? – переспросила Арина, но Максим был занят другим. Он заставил ее согнуть ноги в коленях и принялся расспрашивать, больно ли ей двигаться, нет ли болезненных ощущений там или там.
– Ничего у меня не болит! – разозлилась Арина, устав от всех этих манипуляций и чувствуя себя весьма некомфортно – здесь, когда он, Максим, все еще там, у нее в ногах.
– Надеюсь, я ничего не повредил, кроме твоей девственной плевы. Мы обязательно завтра покажем тебя герру Ригелю, – сказал он. – А сейчас тебя нужно хорошенечко вымыть, не считаешь?
Максим набросил на нее одеяло и прошел в ванную комнату, которая была прямо тут же, за белоснежной дверью, слева от красивого и, конечно, тонконогого старинного комодика. До Арины донесся звук включенной воды. Принять ванну сейчас было очень хорошей идеей. Они провели в дороге столько времени, и теперь, после… этого.
Перевернувшись на живот, Арина с ужасом уставилась на большое кровавое пятно на простыне. Что скажут хозяева дома? Максим совсем не разозлился, он как бы даже не заметил пятна, но ведь это ужасно. Арина покраснела. Неужели она лишилась девственности? И сделал это с ней мужчина ее мечты. Высокий красавец с изощренными вкусами.
«Многие женщины любят жесткий секс. Ты даже не представляешь».
– Тебе не больно сидеть? – Максим смотрел на нее с недовольством.
– Нет, но, похоже, я действительно не смогу завтра ходить, – покачала она головой. – Я не дойду до твоего Санта-Клауса.
– Санта-Клауса? – Максим сначала не понял, что Арина имеет в виду доктора, герра Ригеля, а затем понял, но не улыбнулся. Он подошел и внимательно оглядел ее, словно пытался выискать следы повреждений на ее теле. – Не надо относиться к этому как к пустяку. Это же твое здоровье. А здоровье – это все, что у тебя есть. Здоровое молодое тело – это целое состояние. И его так просто сломать. Ты не должна быть легкомысленна.
– Я не буду, – кивнула она, поневоле тронутая той серьезностью, с какой он смотрел на нее. Максим удовлетворенно улыбнулся, но только одними уголками губ, чтоб не баловать. Как же он красив. И как можно не быть легкомысленной, когда он рядом?
– Идем, – скомандовал он, но быстро подхватил ее на руки и отнес в ванную комнату.
Ванная оказалась не такой большой, как остальные помещения, однако больше, чем любая нормальная ванная, какие случалось видеть Арине. Красиво изогнутая белоснежная ванна на тонких (еще бы) ножках стояла прямо посреди комнаты, а стена напротив имела окно, сейчас темное, но днем сквозь которое можно было, наверное, видеть озеро. Ванна уже наполнилась водой и ожидала ее. Арина переступила через высокий бортик, а Максим сел рядом на стульчик и принялся аккуратно намыливать ее усталое тело.
– Знаешь, сколько я в своей жизни видел девственниц? – вкрадчиво спросил он. – Ни одной! Я не спал ни с одной девственницей, никогда.
– А я вообще никогда ни с кем не спала. Так что один – ноль в мою пользу, – сонно улыбнулась Арина. Максим шутливо брызнул ей водой в лицо, и она скорчила обиженную рожицу.
– Неужели у тебя никогда не возникало желания попробовать? – спросил он. – У тебя же были мальчики.
– Ну, конечно, у меня были мальчики, – заверила его Арина, вспоминая Вовку, который за ней ходил в школе. Это же считается, да? А чего такого? Ведь ей всего девятнадцать лет! Она была занята другими вещами. Она не хотела, чтобы с нею переспал по пьяни какой-нибудь тракторист, как это произошло с Нелькой. Он потом даже не вспомнил, что произошло. А Нелька говорила, что просто решила «проблему». Может, она и была права. Если бы Арина в свое время решила «проблему», сейчас Максим не задавал бы ей всех этих вопросов. Он по-прежнему считал бы ее «опытной девушкой».