Когда Максим и Арина приблизились, второй «кожаный» церемонно кивнул им и распахнул перед ними двери, а первый неожиданно для Арины подхватил большой молот с железным концом и ударил им по металлическому кругу.
Ба-ам!
– Теперь те, кто уже здесь, знают, что прибыли новые гости, – прошептал Максим ей на ухо, чуть склонившись. Он снова, словно нарочно, встал с темной стороны платья, выставив обнаженную сторону на обозрение. Арина не стала спорить. Она шла по длинному коридору, и гулкий стук ее шпилек по каменному полу отдавался эхом от стен. В доме было тихо и темно, только факелы и картины на стенах. Арина проскакивала мимо них, не успевая их разглядеть, так как Максим увлекал ее за собой. Но на одной, близко освещенной факелом, она все же успела заметить обнаженную женщину со связанными над головой руками – та стояла в какой-то толпе.
Максим уверенно свернул влево, где перед ними оказались широкие каменные ступени, ведущие вниз. Вниз, вниз и влево. Ниже по лестнице Арина заметила двоих, обнимающихся в темноте. Она услышала грудной стон наслаждения – стонала девушка.
Публичный дом? Он привел ее в публичный дом?
Лицо ее скривилось в гримасе отвращения, но тут они вошли в большое подвальное помещение, освещенное также лишь факелами. Только факелов было значительно больше. Откуда-то до нее донеслась негромкая музыка, которую явно исполняли вживую. Скрипка, барабан, мужской голос. Музыка была хороша, ненавязчива, но Арина ее еле заметила. Ее руки похолодели, и стало труднее дышать.
Здесь не публичный дом. Все куда хуже. Это какая-то тематическая вечеринка.
Много людей. Сложное, просторное, состоящее из нескольких залов помещение было до отказа заполнено людьми – мужчинами и женщинами, одетыми в самые невероятные одеяния, поддерживающие ту же самую псевдосредневековую атмосферу. Высокие, с отворотами, сапоги, штаны из грубого полотна, камзолы, кожаные жилеты – тут было все и всего было много. Словно ты попала на съемочную площадку исторического фильма, где, за нехваткой костюмов для массовки, использовали все, что попадалось под руку.
Арина стояла, остолбенев от такого количества странных людей. Толпа у входа развернулась, и все – мужчины в коже и железе, женщины в платьях с кринолинами и воротниками-ошейниками – скользили взглядом по почти обнаженному с одного боку телу Арины. Максим спокойно и безучастно смотрел на это.
– Кто эти люди? – обмирая, пробормотала Арина.
– Хочешь, чтобы я тебя со всеми тут познакомил? – рассмеялся Максим. Он, как старому знакомому, кивнул высокому мужчине в кожаном жилете на голое тело и с черной плетью, заткнутой за пояс. Мужчина кивнул в ответ, а женщина рядом с ним отвесила Максиму самый настоящий поклон.
– Никогда не слышала о Горианских играх? – спросил Максим разлюбезнейшим тоном.
– Нет, – выдохнула Арина.
– Я так и подумал, – кивнул Максим. – Пойдем.
Обхватив за талию, он увлек ее дальше, в гущу этой толпы, туда, откуда слышалась музыка. Арина увидела, что вдоль стен тут расставлены большие деревянные столы, за которыми люди едят мясо руками и пьют темное вино из металлических кубков. Она заметила, что официантки все одеты одинаково – короткие кожаные юбки, массивные кожаные браслеты, обнаженные груди, соски которых прикрыты только сомнительными темными кружками. На каждой – черный ошейник с металлическими кольцами. Они сновали между столами, спокойно реагируя на увесистые шлепки, которые им отвешивали время от времени.
– Зачем мы здесь?
– Я же сказал, хочу кое-что поснимать.
– Но что? – Ее голос сорвался.
– Сегодня здесь продажа рабыни. Редкое мероприятие в Горианских играх.
– Ты это всерьез? – еле слышно пролепетала Арина. Работорговля! Голова у нее закружилась, и какая-то вязкая дурнота подступила к самому горлу. Сейчас ее вырвет.
– Эй, Белоснежка, ну-ка, ну-ка?..
– Я хочу уйти отсюда… – глухо отвечала она. Взгляд Максима ожесточился.
– Не знаю, что ты там навоображала себе, но речь идет об игре, в которой каждый участвует добровольно.
– И рабыня? – сдавленно уронила Арина. Мимо них прошел толстый рыжий мужик в юбке-шотландке. Он отвесил что-то на английском, явно в ее адрес, но Максим тихо, спокойно сказал ему что-то, и тот в мгновение отвалил.
– Иди за мной, – и он потащил ее еще глубже, к самой сцене, откуда доносилась музыка. – Смотри.
Он указал рукой на сцену, подсвеченную сразу десятком факелов. Арина застыла, потрясенная открывшейся перед ней картиной. Музыканты не занимали сцену, они сидели сбоку маленькой группкой. На деревянном помосте стояла очень красивая смуглая девушка лет двадцати пяти, с распущенными пепельными волосами, переливающимися и блестящими в свете факелов. У стены прямо за ней возвышался большой деревянный крест в виде буквы Х, а по низкому потолку от креста до самого края помоста шла деревянная балка, в которую были вбиты крюки и какие-то железные кольца.
На одном из этих колец массивной металлической цепью была подвешена девушка. Ее обнаженные руки были закованы в широкие кожаные наручники с кольцами по всей окружности. Цепи шли от балки и закреплялись за эти кольца на наручниках девушки. Ее руки были подняты вверх и чуть назад, за голову. Цепь была натянута так сильно, что девушка не могла встать на всю ступню. Она висела, опираясь только на пальцы, и переминалась с ноги на ногу.
– Видишь ее платье? – спросил Максим, и Арина, вздрогнув, посмотрела на длинный тонкий шелк, ненадежно закрывающий обнаженное тело от жадных похотливых взглядов мужчин в этом зале. Красная ткань была почти прозрачной, и в свете факелов можно было отчетливо видеть очертания ног, контуры грудей девушки. Арина молча сглотнула, с ужасом понимая, что помимо страха и головокружения испытывает и нечто еще. Каждый короткий взгляд, коснувшийся груди под красной тканью, вызывал волну неконтролируемого возбуждения, и мышцы внизу живота невольно сокращались, реагируя на бурную волну адреналина, плывущую потоком по венам.
– Беззащитная женщина заводит, – прошептал Максим. – Посмотри на нее сбоку! Видишь, там, где у нее татуировка?
Арина, как под гипнозом, перевела взгляд на оголенное бедро девушки. Ткань закрывала ее спереди и сзади, но не сбоку. Ткань совсем не закрывала контуров ее ягодиц, частично приоткрывала красивую, упругую грудь. На левом бедре действительно имелась татуировка – что-то похожее на прописную английскую букву «k».
– Это татуировка рабыни. Замечаешь, как твое платье созвучно с камиском Ренгильды?
– Рен…? – Арина не могла оторвать взгляд от девушки, которая переступала с одной ноги на другую, выгибалась и бросала живые, заинтересованные взгляды в толпу. – Это ее имя?
– Да, это ее имя, когда она стала рабыней. Если бы ты, предположим, решила стать здесь рабыней, ты бы тоже могла выбрать его себе.
– Что? – Арина выдохнула и почувствовала, как кровь отлила от лица.