Неужели она не замечает, как много я здесь делаю, причем без всяких выдумок и мелодрам?

Мы с мамой провели во временном хранилище почти час, когда к нам с грохотом скатился по ступенькам Генри.

– Повтори, пожалуйста, мама, – произнесла я. – Я не расслышала, здесь от кого-то слишком много шума.

– В этом ящике шесть каменных плит с изображениями боевых сцен на каждой, – повторила мама.

Я сделала запись в лежавшей передо мной учетной книге.

– Дальше?

– Мама, – вмешался Генри. – Папа сказал, чтобы ты пришла. Здесь этот чертов старый дурак Сноуторп.

– Генри!

– Прости, – пожал плечами Генри. – Это папа так сказал, слово в слово.

Мама раздраженно вздохнула, поднялась на ноги и расправила свою юбку.

– Что ему нужно, хотела бы я знать?

Лорд Сноуторп – это гнусная большая шишка из Британского музея, с которым когда-то работал папа. Мы все его не любим, особенно папа. Сноуторп – скользкий тип, и после его визитов у папы как минимум на два дня портится настроение.

Я подумала было остаться и продолжить опись без мамы, но иногда во время визитов Сноуторпа происходят любопытные вещи, на которые стоит посмотреть. Так что я решила пойти с мамой и спросила Генри:

– А ты идешь?

– Нет. Пожалуй, останусь лучше здесь.

Я увидела, какими глазами он смотрит на вытащенное из ящиков оружие, которое мы только что занесли в опись.

– Пойдем, – настойчиво повторила я. – Тебе нельзя одному здесь оставаться.

– Кто это сказал?

– Я сказала. Пошли. Мы с тобой будем шпионить за Сноуторпом.

Генри сразу повеселел и пошел следом за мной по лестнице, грохоча по ступенькам, словно стадо бегемотов. Хороший шпион, нечего сказать!

Когда мы поднялись наверх, я протянула свою руку назад, давая Генри знак утихнуть. Лорд Сноуторп стоял, прислонившись спиной к одной из мраморных колонн фойе, и нетерпеливо постукивал по полу своей тростью. Мамы и папы не было, должно быть, они приводили себя в порядок.

Сноуторп – высокий человек с крючковатым носом и очень красным, словно обгоревшим на солнце, лицом. У него большой круглый животик, который он с трудом втискивает в свой сюртук, а своим высокомерием Сноуторп переплюнет любого фараона.

Пока я раздумывала над тем, не опаздывают ли мама и папа нарочно, чтобы проучить этого задаваку, откуда-то сверху послышалось тихое шипение. Я подняла голову и увидела на балконе, прямо над головой Сноуторпа, приготовившуюся к прыжку Исиду.

Прежде чем я успела что-нибудь сделать, она хрипло взвизгнула – скорее как пантера в зоопарке, чем как домашняя кошка – и ринулась сверху на лорда Сноуторпа.

Когда острые когти Исиды впились в его плечи, лорд завопил и стал извиваться, пытаясь достать прилипшую к его спине кошку.

Я ринулась спасать Исиду. Генри захихикал.

На крик Сноуторпа прибежали мама и папа, и вскоре началось настоящее столпотворение – все наперебой принялись отдирать Исиду от Сноуторпа, стараясь при этом не порвать щегольской сюртук лорда и не причинить вреда Исиде. Правда, судя по тому, как действовал папа, я, пожалуй, была единственной, кто в это время думал о кошке.

Наконец папа отодрал Исиду от Сноуторпа и сунул ее мне в руки.

– Забери эту проклятую кошку, Теодосия, и вышвырни ее вон, – приказал он. – Немедленно!

Исида трепыхалась в моих руках, пытаясь вырваться. В какой-то момент ей удалось очень ловко полоснуть меня когтями, после чего она выскочила у меня из рук и тут же исчезла где-то в недрах музея.

Все хлопотали вокруг Сноуторпа так, словно он был смертельно ранен, и смотрели на меня так, будто это я была во всем виновата.

Наконец суета вокруг Сноуторпа слегка улеглась, и он приступил к тому, зачем явился. Справедливости ради стоит заметить, что вид у лорда был сейчас уже не таким надменным, как до нападения Исиды.

– Послушайте, Трокмортон, – начал он. – Я пришел сюда потому, что слышал, будто вы нашли Сердце Египта, принадлежавшее Тутмосу Третьему. Я всю жизнь мечтал увидеть одно из таких Сердец и думаю, что вы по достоинству оцените представившуюся вам возможность показать его мне.

В ту секунду, когда он произнес «Сердце Египта», я поняла. Я знала теперь, что именно исчезло из музея.

Мама, разумеется, сгорала от желания похвастать своими новейшими находками, и она отправилась за Сердцем Египта.

Я пошла вместе с ней, бросив Генри шпионить в одиночку. Оставшись вдвоем, лорд и папа могут только прихлебывать чай и нести всякую чушь о погоде. Следить за таким разговором даже Генри сумеет.

Когда я догнала маму, она взглянула на меня сверху вниз и сказала:

– Тебе нужно что-то делать с твоей кошкой, милая. Она стала совсем дикой.

– Не дикой, мама, скорее демонической, – шепотом ответила я.

Следуя за мамой, я вдруг обнаружила, что понятия не имею, где они с папой могли спрятать Сердце Египта. Наконец мы вошли в мастерскую на верхнем этаже, здесь мама прошла к дальней стене и сняла со второй снизу полки стопку книг. За книгами показался старый гобелен (позднее Средневековье, если кому-то интересно). Согласитесь, довольно странное место для гобелена!

Мама отодвинула гобелен в сторону, и за ним я увидела маленький, встроенный в стену сейф.

Вот это да! Об этом сейфе мне никто никогда не рассказывал!

Я поднялась на цыпочки, пытаясь подсмотреть через мамино плечо комбинацию цифр, но она набрала их так быстро, что я ничего не успела понять. Дверца сейфа открылась, и за ней показалась довольно просторная камера с лежащими в ней объемистыми, завернутыми в ткань предметами. Интересно, что здесь хранится такого, о чем я и понятия не имею?

Мама протянула руку и вытащила из сейфа завернутое в кусок бархата Сердце Египта. Она осторожно развернула ткань, и мы увидели перед собой какой-то тусклый черный предмет.

Это было не Сердце Египта.

Пропажа

– Оно исчезло! – ахнула мама, поворачиваясь ко мне.

Предмет, который она держала в руках, был действительно сделан в форме сердца, только из черного, как ночь, камня. На передней стороне сердца позолотой было нанесено изображение свернувшейся змеи – Апеп.

– Что же я скажу Сноуторпу? – воскликнула мама. – А что я скажу твоему отцу?

Она сунула черное сердце мне в руки и повернулась к стене, чтобы запереть сейф. Когда моя рука прикоснулась к артефакту, я напряглась, приготовившись ощутить поток темной злой энергии.

Но ничего не произошло.

Я рассмотрела холодный черный камень, затем наклонилась ближе, чтобы понюхать его. Никакого намека на запах серы. Я потерла поверхность камня пальцем – никакой маслянистой пленки. Я положила каменное сердце на одну из полок, в самый дальний уголок, куда, как я надеялась, никто не доберется раньше меня. Как только будет время, я постараюсь лучше изучить этот камень и проделаю над ним несколько тестов.