Это надолго, я надеялся перехватить Депутата с митинга, но не получилось. Придется пообщаться где-нибудь, чтобы не мозолить здесь глаза.
Раз в кои-то веки я решил прогуляться по улице. Расслабиться. Почувствовать себя обычной частичкой в людском потоке этого города. Притом принарядился из гардероба я так, что никто меня не узнает, и потому был спокоен.
Народу на улице было полно. Люди куда-то целеустремленно двигались, внешне совершенно хаотично. Когда смотришь на пешехода, трудно представить, что у него есть еще какая-то цель в жизни, кроме как толпой мерять шагами улицы.
У метро «Сухаревская» бурлил человеческий водоворот. Торговали книгами, газетами, красивыми, будто игрушечными, фруктами. Тут же работала церковная торговая лавка. С машины двое кавказцев продавали рязанскую картошку, и к ним выстроилась большая очередь — продавали недорого, привычно обвешивая с килограмма граммов на двести.
Я дошел до Сретенского монастыря. В храме было спокойно, величественно и хорошо. Сверху, из-под купола, струились потоки энергии — сияющий золотой дождь. Те, кто имеет хоть зачатки сверхвосприятия, прекрасно знают, что добрый Храм притягивает эту энергию. Притягивает благодать, очищающую и возвышающую душу. А этот храм был добрый.
Естественно, как всегда, мне стало стыдно, что я занимаюсь греховными делами. Я раскаялся. Мне захотелось искупить грехи и очистить душу. И, как всегда после этого, понял, что в монастырь не уйду. Что буду грешить и дальше. Ибо такая у меня дорога — искупать грех через грех. Все-таки я воин. А у воина в руках меч…
Пора возвращаться обратно.
Я выбрал маршрут, чтобы, не привлекая особого внимания, пройти мимо особняка. И понял, что со своими предосторожностями не переборщил ничуть. Близко к партийному особняку приближаться не стоило. Там было горячо. Там была какая-то опасность.
Знакомое ощущение — будто легкий обруч сдавил голову. Он всегда сдавливает, когда поблизости ходит смерть…
— Черт, что здесь происходит?
Я пригляделся, выбирая позицию, с которой лучше вести наблюдение. Кафе «Лебедь» чуть подальше особняка? Оттуда все видно через большие — от потолка до пола — стекла. Дальше — сквер. Потом — шестиэтажный дом. Тоже не годится — там можно нарваться на конкурентов. Следующий дом — двадцатых годов, желтый, к которому позднее пристроили стеклянные трубы с лифтами. Это подойдет. Где мой бинокль? В сумке, Вещь нужная, с которой я стараюсь надолго не расставаться…
За час наблюдения за жизнью, протекающей у особняка, я в целом разобрался, что к чему. Сумел вычленить троих охранников, контролирующих на улице безопасность партийного схода. На стоянке стояли две машины «Луна-банка» — охранники там скучали у всех на виду. Но это не все. Я смог засечь машину и двух человек, которые вели наружное наблюдение за особняком. Они хотели афишировать свое присутствие не больше, чем я.
Кто такие? Чего им надо?
Это могли быть кто угодно. Контрразведка. Милиция. ЦРУ. Слежка могла вестись за любым участником встречи. Или незнакомцы просто контролируют особняк.
Закончилась партийная «маевка» в полвосьмого. Из особняка вышел первый заместитель Ширшиновского, сел в черный представительский «Мерседес». Следом пристроились три машины с партийцами. Но Депутата с ними не было, Он появился минут через десять. Шел неторопливо, и, зная его хорошо, по походке я мог определить, что он чем-то недоволен.
Тут ребята, которые вели наблюдение за особняком, засуетились. Один из них нагнулся. Знакомая поза. Так сгибаются, когда хотят передать сообщение в микрофон, спрятанный в рукаве.
Что делать? Действительно ли они топчут асфальт за Депутатом?
Я сбежал вниз ураганом. Кинулся к своему «Москвичу», который оставил во дворике, и рванул на нем вперед. Машины Депутата уже след простыл. Но я прилепился к желтой «восьмерке», в которую заскочил наблюдатель. И вскоре впереди замаячил шикарный триста двадцать восьмой «BMW» Депутата.
Вел я их недолго — минут пять. И так было все ясно. За Депутатом тащилась наружка. В нее входили две машины. И одна машина была знакомая. «Исудзу-труппер», быстро его подлатали. В нем я имел возможность покататься. Да, именно в него меня усадили, когда тащили из телевидения оперативники ООУ.
Хватит. Отчаливаем в сторону. Депутат под колпаком. И не удивлюсь, если через него пытаются выйти именнно на меня…
Прошло еще два дня.
Время, отведенное заказчиком, истекало. Все большая нервозность ощущалась в обществе. Теперь Олигарх появлялся на экране раза два-три в день и кому-то многозначительно угрожал.
— А генеральный прокурор, — заявил он в утренних «Известиях», — грязная, бесчестная личность! Путь вспомнит судьбу своих предшественников, которые думали больше о политике и женщинах, чем о законности… Все обвинения — грязная ложь! Если это не грязная ложь, почему меня не арестуют? Почему? Ложь, ложь и еще раз ложь!
Сам Путанин нервничал все больше. И все больше походил на наркомана, который принял дозу, но ее действие уже заканчивается, и он понимает, что впереди ломка и что нужно во что бы то ни стало найти новую дозу. Власть и деньги — точно такие же наркотики. И на последней стадии этой болезни необходимая доза увеличивается с каждым днем.
— Горячий репортаж! — кокетливо повела обнаженными плечами (она была в студии в вечернем платье) ведущая «Времища». На экране она смотрелась доступной, будто готовой отдаться сразу миллионам телезрителей. — Из него вы не узнаете, что основатель известной пирамиды ТТТ Тавроди подал заявку на участие в выборах губернатора одной из областей, и, так как претендент находится во всероссийском розыске, избирательную кампанию будет вести его жена… Также вы не узнаете, что, как считают российские ученые, через три месяца на Землю упадет астероид размером с Москву, и разумная жизнь на планете прекратится, .
Зато вы узнаете, что азербайджанская диаспора потребовала государственной автономии в ряде районов на Юго-Западе Москвы, заявив, что количество их жителей там перевалило за пятьдесят процентов. Гость нашей студии Джемаль Джемалев — руководитель АО «Южный рынок»… Джемаль, вы это серьезно?
— Еще как, — насупился суровый, толстый, усатый азербайджанец.
— А рынки? Их что, признать суверенной территорией Азербайджана? — развязно хихикнула ведущая.
— Неплохо было бы, — веско уронил Джемаль.
— Как посольства? — ведущая хихикнула еще веселее.
— В какой-то мере они и есть наши посольства.
— Мысль интересная…
— Вообще великодержавный шовинизм должен быть изжит, Москва — это не русский город. Это интернациональный город… Это наш город.
— А мы кто? — неожиданно обиделась ведущая.
— А вы? Покупатели на рынке.
Что ж, такая точка зрения имеет право на существование…