Река была не очень широкой и неглубокой, с золотисто-красным песком, и в ней было на удивление мало рыбы. На берегу росло немного деревьев, несколько слоновьих ушей, зато множество густых кустарников. Упавшие деревья образовали мосты, по которым реку можно было пересечь, но только если ты не подвержен головокружениям, как я. На другом берегу я увидела крышу из светло-зеленых листьев, за ней — кусты, бамбук, лианы.
Эта крыша из листьев заинтересовала меня, и река так маняще сверкала на солнце. Мне хотелось рассмотреть ее получше, и я пошла по упавшему дереву. Затем я сняла обувь и чулки и двинулась прямо по воде.
Вскоре крыша стала настолько высокой, что я могла идти под ней, выпрямившись. Меня окружали глухая тишина и чистый воздух зеленого собора. Здесь не было слышно даже журчание реки. В воздухе витал аромат свежей карамели, аниса, бергамота и содержащей железо воды. Все запахи смешалось в божественный парфюм, которой будто был создан для этого священного места. Я наклонилась, чтобы посмотреть, исходит ли эта ароматная комбинация от одного растения, и в ходе поисков больше руководствовалась своим обонянием, чем зрением.
Я действительно нашла растение, тонкие корни которого нелепо торчали в воздухе и светились красным цветом, как звезда Христа. От него исходил аромат аниса и бергамота. Но я не решилась обламывать эти корни, их красный цвет будто был предупреждением. Находясь в восторге от святости этого места, я казалась себе незваным гостем, поэтому решила вернуться домой.
Однако это место больше меня не отпустило, ночью оно мне приснилось. Во сне я видела голубых бабочек, и сегодня я думаю, что они хотели предупредить меня. Но я к ним не прислушалась — когда твоя мать прислушивалась к голосу разума? Итак, я пошла туда снова и была разочарована, потому что больше не смогла найти этот особенный аромат, и красные корни больше не издавали никакого запаха.
Но я не могла забыть о нем и отправилась в этот святой зеленый храм в третий раз.
Теперь я нашла маленький цветок, невзрачные бутоны которого имели ванильно-масляный аромат карамели, а листья в форме ланцета издавали другие запахи, которые я учуяла в прошлый раз. Анис, бергамот и содержащая железо вода. Этот цветок я должна была взять с собой; я вырыла его из земли, очень осторожно, потому что ни в коем случае не хотела повредить корни растения. У меня было такое чувство, что я должна за это попросить прощения, что, как тебе известно, очень нелегко для меня.
Корни светились золотом, что я приписывала святости места, разбудившей мое воображение. Но я присмотрелась внимательнее. Действительно, на корнях были маленькие золотые комочки. Обман зрения, я была в этом уверена: от радости, что я нашла это растение, у моего воображения выросли крылья. Мне это привиделось. Я сняла землю с корней, хотела ее искрошить, но у меня ничего не получилось. Между пальцами остались твердые золотые капельки. Я разрыла землю возле растения. И снова я нашла золотые частички, похожие на мерцающие солнечные жемчужины.
Моя дорогая Флоренс, в поисках идеального аромата твоя мать нашла золото.
Liquidambar Orientalis Miller представляет собой дерево, которое в Малой Азии и в Сирии образует целые леса. В свежем виде продукт консистенции мази под названием жидкий стиракс очень вязкий, похож на скипидар, мышиного цвета или зеленовато-серого; со временем он становится темно-серым и более твердым.
Чьи-то шаги вырвали Паулу из ее сосредоточенности, и как раз тогда, когда она раскрыла невероятную тайну. Ее переполняли противоречивые чувства, и она хотела, да, она обязана дочитать это письмо до конца, прежде чем сможет с кем-либо разговаривать. Она встала и посмотрела, где можно укрыться, но было уже поздно. Какая-то ее часть надеялась, что это Вильнев, но его шаги звучат обычно громче. Это или Нориа, или Мортен.
— Так вот вы где!
Мортен посмотрел сначала на письмо в ее руках, затем ей в лицо.
Его необычно опрятный вид натолкнул ее на мысль, что она выглядит просто ужасно: растрепанная и вся в кровавых пятнах.
Мортен тем временем побрился, он выглядел очень странно, потому, что под бородой его кожа была намного более бледной, чем на всем лице. Он улыбнулся ей так дружелюбно, как в начале их путешествия, что ее обрадовало, потому что в последние дни он казался ей особенно угрюмым.
— Я вас еще не поблагодарила за то, что вы вытащили меня с помощью палки.
— Это была честь для меня.
Он сделал небольшой поклон и указал на письмо в ее руках.
— Я не хотел вам мешать, но мы переживали за вас и пошли вас искать.
Паула покраснела, она и в самом деле вела себя невыносимо.
— Мне очень жаль, я доставляю вам одни неприятности.
— Могу ли я спросить, зачем вы прыгнули в эту реку, кишащую крокодилами?
Паула обмахнулась письмом, как веером.
— Я просто не хотела, чтобы единственная связь с прошлым промокла и пришла в негодность.
— Значит, ваше прошлое так важно для вас?
Паула опять покраснела. «Мое прошлое — вряд ли, нет, прошлое моей бабушки». И так как она все еще не могла придти в себя после прочтения письма и не хотела об этом говорить, она спросила:
— А для вас?
Мортен посмотрел на свои ботинки и улыбнулся, будто вспомнил при этом что-то особенно прекрасное.
— Ну, мы все не представляем себя без нашего прошлого, даже если кому-то хочется от него избавиться. В этом отношении я очень хорошо понимаю малагасийцев.
— Но нельзя допускать, чтобы одно лишь прошлое определяло наше будущее.
— Это невозможно.
Мортен хотел еще что-то сказать, но затем крепко сжал губы.
— А почему вы стали миссионером?
— Это была хорошая возможность добраться сюда.
Паула озадачено смотрела на него. Это был не тот ответ, который она ожидала услышать, ему больше подходило что-то христианское, вроде «Господь определил это для меня».
— А почему вы хотели добраться именно сюда?
— Я должен кое-что снова привести в порядок.
— О, это хорошая мысль!
Паула улыбнулась ему и вспомнила свое первое впечатление от этого неуклюжего медведя, который за последнее время стал совсем другим. Это путешествие очень изменило его, ей казалось, что он стал старше и серьезнее.
— Я рад, что вы одобряете мои мотивы. — Его губы дрогнули, будто он сказал что-то смешное, затем он подмигнул ей и указал на письмо. — А могу ли я спросить, что вы так долго скрывали от нас?
Паула не хотела просто ответить «нет», что было правдой. Она подумала, как выйти из ситуации и не быть при этом грубой.
— Это письмо моей бабушки, которое я только сейчас обнаружила. — Она надеялась, что для него этого будет достаточно, но Мортен ободряюще кивнул ей. — Я не знала, что оно существует, и хотела бы дочитать его до конца.