Мэссон прибыл в порт около полудня и направился на таможню, где застал капитанского писаря. Тот, очевидно, был раздосадован, что придется временно брать на борт еще одного бездельничающего пассажира. Но кредитное письмо и рекомендации, подписанные лично сэром Джозефом Бэнксом, немного смягчили его. Он осмотрел деревянные ящики, занес данные о погрузке в накладную.
Работники таможни следили за тем, чтобы контрабандой не вывезли вино, — растения их ничуть не интересовали. Они осмотрели их весьма поверхностно.
Грузчики отнесли ящики один за другим на ожидающий их баркас. Когда погрузили примерно половину, внезапно раздался крик.
Пухлый потный Форстер подбежал к баркасу так быстро, как только позволяло его грузное тело, ругаясь, размахивая руками и прерывисто дыша.
— Стой! Вор!
Таможенники взглянули в ту сторону, куда указывал натуралист, и увидели, как Мэссон медленно идет к баркасу.
Как только Мэссон понял, что не успеет отплыть, то решил стоять на своем. Когда шумиха улеглась, было слышно лишь, как тяжело дышит Форстер.
— Это неслыханно, — запротестовал Мэссон, но Форстер его перебил:
— Неслыханно, сэр, что вы хотите удрать вместе с ботаническими экземплярами, которые, мистер Мэссон, вы привезли в Кейптаун! Они являются собственностью мистера Схеллинга, и он передал мне поручение перевезти их в Англию.
Начальник таможни вышел из своего кабинета, заслышав шум на улице.
— Мистер Форстер, мне очень жаль, но груз уже внесен в накладные судна и прошел таможенный досмотр, — заявил он.
— Но это же воровство! — вскричал Форстер, прежде чем заговорщически понизить тон голоса. — Я уверен, мистер Схеллинг будет вам очень признателен, если вы позаботитесь о том, чтобы изменить запись в накладных. В конце концов, груз ведь даже еще не покинул доков.
Лицо начальника таможни налилось краской, он махнул грузчикам, подав знак продолжать работу.
— Неслыханно то, что вы, вероятно, думаете, что здесь речь идет о богом забытом таможенном посте на краю света, — сказал он. — Этот зафрахтованный груз теперь считается корабельным, и его сейчас доставят на судно. Любые разногласия о законной собственности должны решаться в порту выгрузки. Желаю вам хорошего дня, сэр!
Форстер выругался, когда таможенники вновь вернулись к работе и принялись проверять другие грузы в доке. Вдруг Форстер ни с того ни с сего кинулся к самому маленькому деревянному ящику, в котором были спрятаны страницы из дневника и отчет капитана Кука. Но Мэссон перехватил его, и вскоре они, запыхавшись, занялись чем-то вроде перетягивания каната.
— Отдайте мою собственность! — закричал Форстер, в то время как начальник таможни и служащие, веселясь, наблюдали за спектаклем.
— Господа! — внезапно прогрохотал низкий и властный голос.
Толпа расступилась, давая проход уважаемому барону Йоахиму ван Плеттенбергу, который широким шагом двигался по доку. Прямо позади него с серьезным лицом шел Тунберг. Все вокруг остановились, чтобы взглянуть на происходящее. Тунберг подошел к ван Плеттенбергу и что-то шепнул ему на ухо. Потом швед отступил, скрестил руки на груди и уставился на запыленные носки своих ботинок. Он тщательно избегал смотреть на Мэссона.
Ван Плеттенберг помрачнел, обведя всех присутствующих взглядом.
— В чем заключается проблема? — спросил он.
Форстер отпустил ящик, снял шляпу и промокнул платком пот со лба. Наконец он обратился к губернатору:
— Ваше превосходительство, пожалуйста, позвольте мне объяснить ситуацию.
— Прошу вас, мистер Форстер. У моих таможенников есть дела поважнее, чем урегулировать споры в доках.
— Весьма охотно. Я прошу прощения за столь неподобающее поведение, но мистер Мэссон не оставил мне иного выбора. Видите ли, эти растения являются моей собственностью и я лишь пытаюсь заполучить обратно то, что мистер Мэссон у меня украл.
— Есть ли люди, которые могут подтвердить вашу версию событий?
— Я, ваше превосходительство.
Все взгляды обратились к Тунбергу.
— Я могу свидетельствовать, что эти ящики являются собственностью мистера Форстера, и он один несет ответственность за их содержимое.
— Но Тунберг! — воскликнул Мэссон.
Его лицо исказилось неподдельным ужасом от такого предательства.
— Мне очень жаль, мистер Мэссон. Но это на самом деле так, и вы это знаете. Цветы принадлежат мистеру Форстеру, и я не вижу причин, почему бы вам не отдать то, что ему принадлежит по праву.
Было ли дело в лукавой улыбке, которая промелькнула на лице Форстера, или причиной стала боль от того, что его обокрали в шаге от цели, но в душе у Мэссона вскипело разочарование. Он швырнул ящик на землю.
Дерево раскололось, содержимое разлетелось по брусчатке дока. Смятые цветки смешались с комьями влажной земли, попав на ноги зевак. Но потом Мэссон заметил, что взгляд Форстера упал на уголок маленького пакета, который выглядывал из-под расколовшегося ящика. Когда Форстер уже хотел было его поднять, из толпы прогремел голос губернатора, положивший конец суматохе:
— Что это у вас там, мистер Форстер?
Лицо и шея Форстера покраснели, ко всеобщему удивлению, он не мог подобрать слов:
— Это так… ваше превосходительство. Всего лишь пара личных писем, которые я поместил в этот ящик для большей надежности. Уверяю вас, они никоим образом не касаются интересов Ост-Индской компании.
— Позвольте мне решать, что входит в интересы Компании, мистер Форстер. Будьте так любезны и передайте их мне.
Форстер подошел к губернатору, шаркая ногами, и протянул маленький пакет. Губернатор щелкнул пальцами, и в тот же миг у него в руках появился нож, которым он взрезал вощеную бумагу. Документы оказались у него в руках.
— «В руки графу Сэндвичу, лорду Верховному адмиралу», — прочитал он вслух адрес, который написал Кук на запечатанном конверте.
Тем временем количество зевак прибывало с каждой минутой.
— Я уверяю вас, ваше превосходительство, я могу все объяснить. Вы должны знать: причина, по которой я покинул борт «Резолюшн», совершенно иная, чем я вам до того говорил. Она крылась не только в различных взглядах на научные проблемы, но касалась и более глубоких вопросов.
Форстер рассчитывал на то, что никто не знал, почему он на самом деле сошел на берег в Кейптауне, и хотел ловко выкрутиться.
— Все, что мне нужно знать, мистер Форстер, находится здесь, — произнес губернатор, разворачивая страницы из дневника Мэссона, которые были связаны бечевкой вместе с отчетом капитана Кука. Он потратил время, чтобы прочитать их содержимое, потом мрачно взглянул на дрожащего Форстера. — Вы злоупотребили нашим гостеприимством и занимались делами, которые совершенно не касаются науки.