Вскоре после рассвета пошел дождь, и Глевум исчез за серой дымкой мороси. Путники, укутавшись в плащи, направили лошадей по дороге, ведущей к виднеющимся вдали холмам. Прошлым вечером Макрон и Децимус наведались в поселок и в одной из захудалых таверн утешились парой кувшинов дешевого вина. Катон остался в штабе и занялся изучением архивов, чтобы побольше узнать о вверенном ему подразделении и его теперешнем командире. Все годы, проведенные в Британии, фракийцы сражались достойно, но в последние месяцы им пришлось уничтожить больше противников, чем за последние восемь лет.
Что касается Квертуса, ничего нового, кроме того, что уже сообщил Квинтат, отыскать не удалось. Не считая пустячного нарекания со стороны предыдущего командира фракийцев. После схватки на берегу реки Северн префект Албин приказал Квертусу доставить пленных в Глевум. Однако до крепости они так и не дошли. По словам Квертуса, пленники в первую же ночь попытались совершить побег и были убиты. Все до одного. Ни о каком дисциплинарном взыскании не упоминалось, а через несколько дней префект упал с лошади и погиб, раскроив череп о камень.
Остальная часть гарнизона в Брукциуме, состоящая из когорты легионеров, также имела добротный, но не слишком впечатляющий послужной список. Ситуация резко изменилась в последние месяцы, и воинам под командованием Квертуса неизменно сопутствовала удача. Настораживало лишь одно: с тех пор как Квертус увел своих людей в горы, не поступило ни одного сообщения о нарушении дисциплины. Обычно ими пестрели все доклады, регулярно отправляемые в штаб легиона. А здесь лишь кратко указывалось число убитых противников и сожженных деревень. А потом и вообще никаких сведений в течение последнего месяца.
Катон со спутниками и эскортом проехали по бревенчатому мосту через реку Северн, который построили инженеры Четырнадцатого легиона, и направили лошадей по протянувшейся вдоль берега дороге. По сравнению с остальными областями провинции здесь встречалось гораздо меньше местных жителей, не считая нескольких крестьянских хозяйств, разбросанных в отдалении. Люди были одеты в лохмотья и звериные шкуры, что придавало им дикий вид. Обычно они пасли небольшие стада коз или трудились на плодородных полях у реки. Через каждые пять миль путники проезжали мимо маленьких фортов, построенных для охраны дороги. Гарнизон состоял из двадцати-тридцати наемников, укрывающихся за покрытой дерном стеной, на которой стоял прочный деревянный забор. Часовой наблюдал за окрестностями с небольшой сторожевой башни, возвышающейся над скромными укреплениями.
На исходе дня колонна подъехала к крупному форту Иска, который охраняла когорта галлов. Верховых лошадей и вьючных животных развели по конюшням, после чего Катон со спутниками последовали за декурионом в офицерскую столовую, разместившуюся в одной комнате. Вся мебель состояла из двух обеденных столов и прилавка, за которым тощий хозяин торговал скверным вином по цене первосортного, ибо конкурентов у него здесь не имелось. Этот берег реки Северн находился на землях силуров, и никто из маркитантов при римской армии не отваживался останавливаться в поселке за стенами крепости.
Макрон и Децимус в течение дня избавились от тяжкого похмелья и теперь попросили хозяина принести кувшин вина. Вид у Макрона был недовольный, как у человека, который точно знает, что его бессовестно обманывают.
– Пять сестерциев за эту мочу? – грозно рыкнул Макрон, скривив гримасу после первого глотка. – Бесстыдный грабеж!
– Вино не такое уж и плохое, – возразил Децимус, отхлебывая из кружки.
– Еще бы! – фыркнул Макрон. – Особенно если оно досталось тебе даром. Смотри, вычту из жалованья за все вино, что ты пьешь.
– Тогда придется справляться с этой мочой в одиночку, господин старший центурион, – изобразил обиду Децимус. – Вам бы следовало поблагодарить меня за бескорыстную помощь.
– Да ну? – сердито сощурился Макрон. – А ты что скажешь? – обратился он к Катону.
– А? В чем дело? – рассеянно откликнулся Катон. – Прости, я задумался.
– В вине. Попробуй и скажи свое мнение.
Катон заглянул в самосскую керамическую кружку и принюхался. Уксусный запах перебивала застоялая смесь козьего сыра и нечистот. Исключительно ради друга Катон все же отважился сделать глоток, но, почувствовав на языке вонючую жижу, скривился.
– И эта дрянь называется вином? – возмутился он, с грохотом ставя кружку на стол.
– Именно так считает наш приятель за прилавком. Винодел хренов! Пожалуй, пойду скажу ему пару ласковых.
– А что толку? На что еще можно рассчитывать в такой глуши вдали от границы?
– Великие боги! Надеюсь, ты ошибаешься. – Слова друга ошеломили Макрона. – Интересно, что же тогда пьют в Брукциуме?
Катон повернулся к декуриону, который совершенно спокойно пил охаянное Макроном вино и был целиком поглощен этим занятием.
– Ведь тебя зовут Требеллий, так? – деликатно откашлявшись, обратился к нему Катон.
– Верно, господин, – откликнулся декурион.
– Похоже, лазанье по горам не доставляет тебе радости. По крайней мере, вино помогает отвлечься, так что давай, пей.
Требеллий покорно сделал глоток, при этом выражение лица ничуть не изменилось.
– Кажется, кое-кому это пойло по душе, – заметил Макрон.
– Я же говорил, господин, – хмыкнул Децимус. – Вино не такое уж и скверное. В Британии быстро привыкаешь к разного рода гадостям. Все-то здесь хуже некуда: погода, вино и даже женщины – неотесанные грубиянки. Во всей империи не сыскать таких мерзких баб. Странно, что Клавдий и его советники надеются сделать что-то путное из этого гиблого места. А по-моему, нам вообще следовало не соваться сюда и оставить дикарей в покое. Хотят жить в землянках, поклоняться друидам и вечно драться друг с другом, ну и на здоровье! Не полезь император в Британию, и я бы бегал на обеих здоровых ногах.
– А кто тебя сюда гнал? – нахмурился Макрон. – Ведь прекрасно знал условия договора, который подписывал. Едешь, куда пошлют, не задавая лишних вопросов. Убиваешь, кого прикажут, вот так-то. А если эти уроды тебя опередят, что ж, ты знал, чем рискуешь. Кому не нравится, могут вести праздную жизнь изнеженных франтов, что убивают время, читая труды по философии. – Макрон искоса глянул на друга. – Присутствующие, разумеется, не в счет.
– Благодарю за лестное мнение, Макрон, – вспылил Катон, но тут же вернулся к разговору с декурионом. – Сколько времени ты служишь в Четырнадцатом легионе?
– Летом исполнится двадцать лет.
– А фракийская кавалерия, как долго они служат в Четырнадцатом?
– Эти ребята? Уж и не припомню. Все годы, что я служу.
– Мне довелось повидать немало наемных отрядов, – улыбнулся Катон. – И хороших, и плохих. А вот служить с фракийскими кавалеристами не приходилось. Что они собой представляют?
– Ну, от них не воняет, как от других наемников, – шмыгнул носом декурион. – Не то что германцы. Но от германцев, по крайней мере, знаешь чего ожидать, а фракийцы другие. Есть в них особая жестокость. Однако кавалеристы отменные. Хорошо, что они сражаются на нашей стороне.