Макрон переглянулся с другом.
– Стало быть, вы все герои, а?
Пропустив слова Макрона мимо ушей, Катон обратился к фракийцу:
– Полагаю, вы хотите о чем-то доложить?
– Да, господин префект. Речь о моих лошадях. Как вам известно, овса хватит на несколько дней, но животных нужно регулярно поить.
– Разумеется. В цистерне полно воды, а еще есть колодец.
– Они опустошат цистерну за пару дней, – покачал головой Квертус. – А колодец еще быстрее.
– Понятно. Тогда надо сократить норму.
– Невозможно, господин префект. Корма можно дать и меньше, а вот без воды лошади пропадут. А этого допустить нельзя, если мы собираемся ездить на них верхом.
– Что вы предлагаете?
Квертус махнул рукой на заднюю стену крепости.
– Там есть узкая извилистая тропа, которая спускается со скалы. Но человек с лошадью пройти по ней может. Мои ребята могут отвести лошадей к реке на водопой.
Катон задумался над предложением фракийца.
– Лучше сделать это под прикрытием темноты.
– Слишком опасно, господин префект. Стоит оступиться – и рухнешь в реку. По тропе можно пройти только при дневном свете.
– В таком случае позаботьтесь о безопасности и обеспечьте конюхам сопровождение на случай, если силуры устроят западню, – раздраженно пожал плечами Катон, полагая, что разговор окончен.
Однако Квертус не уходил.
– Хотите еще что-нибудь сказать, центурион?
– Позвольте поинтересоваться, что вы намерены делать дальше… господин префект.
– Что намерен делать? – переспросил Катон.
– Я – следующий за вами по старшинству и в случае вашей гибели должен довести до конца ваши планы.
– Я намерен оборонять крепость, – устало улыбнулся Катон.
Квертус кивнул в сторону вражеского лагеря. От его самоуверенности не осталось и следа.
– На сей раз мы отбили атаку противника, но не сможем удерживать крепость до бесконечности. Если и дальше будем терять столько людей, то после нескольких штурмов не сможем удерживать позиции. Нас раздавят.
– Благодарю за своевременное сообщение, – сухо откликнулся Катон.
– Мы не можем сидеть в ловушке и ждать, когда всех перебьют. Надо выбираться из крепости.
– Невозможно. Мы окружены со всех сторон, если вы еще не заметили.
– Значит, надо прорываться с боем, пока еще располагаем достаточным числом людей. – Квертус глянул на небо. – Если такая погода продержится, стемнеет рано и можно выступить под покровом ночи.
– И впотьмах вместо силуров перебить друг друга.
– А если использовать пленных в качестве живого щита? Вряд ли Каратак рискнет напасть и подвергнуть опасности жизнь брата.
– Каратак, возможно, и не рискнет, – покачал головой Катон. – Однако, памятуя о зверствах, которые учинили ваши люди за последние месяцы, сомневаюсь, что ему удастся удержать от мести своих союзников. Они не успокоятся, пока не перебьют всех нас, а головы заберут в качестве военных трофеев. Ваш план, Квертус, слишком опасен. Сейчас для нас самое лучшее – оставаться в крепости, пока не подоспеет подмога. Таково мое решение.
Фракиец смерил префекта ледяным взглядом.
– Ошибочное решение.
Ответить Катон не успел. Фракиец, развернувшись на каблуках, направился к своим людям, отдыхающим на склоне холма, ведущего к стене.
Макрон проводил его гневным взглядом.
– Силуры окажут нам неоценимую услугу, если вышибут этому уроду мозги.
У Катона не нашлось сил прокомментировать соображения друга. Доев рагу, он осушил кружку и задумался.
– Думаю, пора ввести в игру Маридия и остальных пленников.
* * *
Снова пошел дождь. Люди выстроились вдоль стены, с любопытством наблюдая за двумя легионерами, которые спустили вниз лестницу неподалеку от моста. Нахмурив брови, Катон поглядывал на друга.
– Не самая удачная мысль, дружище.
Катон указал на прижавшихся друг к другу пленников за караульной будкой под неусыпным надзором легионеров.
– Надеюсь, это позволит нам выиграть еще немного времени.
– С чего ты решил, что Каратак согласится?
– Скорее всего, не согласится, но станет обдумывать предложение, и каждый час, который уйдет на это занятие, увеличивает наши шансы выйти из передряги живыми.
– Ну, не больно-то. Сам недавно сказал. Мы сидим на отшибе, и пока небо затянуто тучами, никто не узнает о нашей судьбе. – Макрон с чувством сплюнул на стену. – Проклятая погода, мерзкий остров! Надо быть сумасшедшим или кельтом, чтобы высунуть нос из дома в этом болоте.
Катон улыбнулся, а Макрон заговорил уже спокойнее:
– Не лезь на рожон. При малейшем намеке на угрозу немедленно беги к лестнице. А я буду держать наготове своих ребят с копьями, чтобы тебя прикрыли.
– Что ж, хорошо, – согласился Катон после недолгого раздумья. – Только смотри, чтобы их не заметили. Тогда все пропало. Если Каратак заподозрит, что мы хотим заманить его в ловушку, нам отсюда живыми не уйти. Ну ладно, пора.
Катон подал знак трубачу, и фракиец, подняв изогнутый рог, заиграл. Мощный звук буцины прокатился по долине. Вскоре Катон заметил, как силуры оборачиваются и смотрят на крепость. Перебросив ногу через стену, он нащупал ступеньку и стал спускаться. Внизу Катон отступил на шаг и поднял руки к парапету, а Макрон сбросил прикрепленное к древку красное полотнище. Подняв флаг вверх, Катон принялся размахивать им над головой. Его без труда заметят. Красный флаг и военный плащ выделяются ярким пятном на фоне рыжеватой травы и вереска. Он осторожно спустился в ров, пробираясь среди груды тел. Некоторые еще были живы и со стоном протягивали в мольбе руки. Помочь им Катон не мог. Стиснув зубы, он выбрался изо рва и спустился по склону. Под призывные звуки буцины Катон, не переставая, размахивал флагом. Монотонный шум дождя делал день еще мрачнее.
– Ни шага дальше, господин префект! – послышался голос Макрона. – Оставайтесь в пределах досягаемости копья!
Катон остановился, продолжая размахивать промокшим на дожде полотнищем. Впереди виднелись первые ряды силуров, а остальные сливались в серую массу в заполнившем долину тумане. Один из часовых, охраняющих лагерь, побежал к наскоро сооруженной из веток и вереска большой хижине, которая выделялась на фоне толпы, мокнущей под дождем под открытым небом. В следующее мгновение из хижины вышла группа силуров и стала разглядывать одинокую фигуру римского офицера в четверти мили от лагеря. Некоторое время они оживленно переговаривались между собой, но вот один отделился и направился к лошадям. Отвязав белого жеребца, он вскочил в седло и медленным кентером направил коня к Катону. Вслед всаднику неслись ободряющие возгласы. Проехав мимо часовых, он двинулся в сторону крепости. Когда между ним и Катоном оставалось шагов десять, всадник замедлил ход и придержал коня, окидывая зорким взглядом окрестности и выстроившихся на крепостной стене воинов.