После падения «железного занавеса» Москва не действовала ни как сателлит, ни как надежный союзник, ни как настоящий друг. Но она не вела себя и как враг, и тем более как враг с глобальными амбициями и с враждебной и мессианской идеологией. Однако сегодня весьма реален риск того, что Россия может пополнить ряды противников США. Чтобы избежать этого, Вашингтон должен понять, в чем ошибался, и осуществить необходимые меры, чтобы разомкнуть порочный круг…
Неправильное понимание и толкование завершения холодной войны повлияло на выбор неверного политического курса в отношении России. Хотя Вашингтон и сыграл важную роль в ускорении крушения советской империи, но заслуги российских реформаторов достойны куда большего признания.
Действительно, в конце 1980-х годов крушение Советского Союза или даже восточного блока вовсе не было неизбежным. Вступив в должность в 1985-м, Горбачев намеревался разрешить проблемы, которые уже были признаны при Леониде Брежневе. А именно: перенапряжение вооруженных сил в Афганистане и Африке и чрезмерные расходы на оборону, которые подрывали советскую экономику. При этом Горбачев стремился укрепить мощь и престиж Советского Союза.
Он резко сократил советские субсидии государствам восточного блока, прекратил поддержку консервативных правительств стран Варшавского договора. Все это и предпринятая им перестройка создали в Восточной Европе совершенно новую политическую динамику и привели по большей части к мирному распаду коммунистических режимов и ослаблению влияния Москвы в регионе. Рональд Рейган внес вклад в этот процесс, усилив давление на Кремль, но именно Горбачев, а не Белый дом покончил с советской империей.
Роль США в распаде СССР была еще меньше. Администрация Джорджа Буша-старшего поддержала независимость прибалтийских республик и довела до сведения Горбачева, что репрессивные меры против законно избранных правительств поставят под угрозу американо-советские отношения. Но, позволив партиям, выступавшим за независимость, соперничать и побеждать на относительно свободных выборах и отказавшись от решительного использования сил безопасности для их отстранения от власти, Горбачев практически обеспечил выход стран Балтии из Советского Союза. Россия сама нанесла финальный удар, потребовав равного институционального статуса с остальными республиками СССР. Горбачев заявил на Политбюро, что, если позволить перемены, это будет означать «конец империи». Так и случилось. После провалившегося реакционного переворота в августе 1991-го, Горбачев уже не мог удержать Ельцина, а также лидеров Белоруссии и Украины от демонтажа Советского Союза.
Администрации сначала Рейгана, а затем и Буша-старшего понимали, что обвал супердержавы был чреват опасными последствиями, и управляли распадом Советского Союза с впечатляющей комбинацией сочувствия и жесткости. Они обходились с Горбачевым уважительно, но не делали никаких существенных уступок в ущерб интересам США. В частности, они не пошли навстречу Горбачеву, отчаянно просившему предоставить масштабную экономическую помощь. У Соединенных Штатов не было веских причин содействовать спасению советской империи. Но когда администрация Буша-старшего отвергла советские призывы не нападать на Саддама Хусейна после вторжения Ирака в Кувейт, Белый дом приложил заметные усилия, чтобы должным образом выслушать Горбачева и не «тыкать его в это носом», как выразился бывший госсекретарь Джеймс Бейкер. В результате Соединенные Штаты смогли и проучить Саддама, и не ослабить узы тесного сотрудничества с Советским Союзом по большей части на условиях Вашингтона.
Критиковать администрацию Джорджа Буша-старшего можно разве что за то, что она в 1992 году не предоставила незамедлительную экономическую помощь демократическому правительству России, провозгласившей независимость. Пристально следивший за событиями переходного периода бывший президент Ричард Никсон указывал, что крупный пакет помощи мог остановить падение экономики и привязать Россию к Западу на годы вперед. Однако положение Буша было слишком шатким, чтобы дерзнуть помогать России. К тому времени он вел безнадежную борьбу с кандидатом в президенты Биллом Клинтоном, который яростно критиковал его за чрезмерное внимание к внешней политике в ущерб экономике США.
Несмотря на то что в ходе предвыборной кампании Клинтон уделял основное внимание внутренним проблемам, он вступил в должность с желанием поддерживать Россию. Его администрация сумела организовать поступление значительной финансовой помощи Москве, в основном через Международный валютный фонд (МВФ). В 1996-м Клинтон так старался поощрить Ельцина, что сравнил его решение использовать военную силу против чеченских сепаратистов с поведением Авраама Линкольна в период Гражданской войны в США.
Самым большим промахом администрации Клинтона оказалось желание воспользоваться слабостью России. Белый дом стремился, прежде чем Россия оправится от бурного переходного периода, получить для Соединенных Штатов как можно больше дивидендов и в политическом, и в экономическом отношении, и с точки зрения безопасности в Европе и республиках бывшего СССР. Бывший заместитель госсекретаря США Строуб Тэлбот рассказал, как американские чиновники эксплуатировали пристрастие Ельцина к выпивке во время личных переговоров. Многие россияне верили, что так же администрация Клинтона поступала и во всем, что касалось России. Проблема в том, что Москва в конце концов протрезвела и начала вспоминать вчерашний вечер гневно и избирательно…
Протягивая руку дружбы, чиновники из администрации Клинтона надеялись навязать Кремлю американские представления о российских национальных интересах. Они верили, что предпочтения Москвы можно спокойно игнорировать, если они не соответствуют целям Вашингтона. Российская экономика находилась в полном упадке, армия разваливалась, и во многих отношениях Россия вела себя как страна, потерпевшая поражение. В отличие от других европейских колониальных империй, оставлявших ранее принадлежавшие им территории, Москва, покидая Восточную Европу или бывшие советские республики, не пыталась вести переговоры о защите своих экономических интересов и интересов безопасности. А тем временем радикальные реформаторы из окружения Ельцина часто приветствовали давление МВФ и США как оправдание жесткой и чрезвычайно непопулярной в России монетарной политики, которую они отстаивали.
Однако вскоре даже министра иностранных дел РФ Андрея Козырева, прозванного в России Мистером «да» за уступки Западу, стала раздражать подобная любовь клинтоновской администрации. В разговоре с Тэлботом, послом по особым поручениям в новых независимых государствах с 1993 по 1994 год, он сказал: «Плохо уже то, что вы заявляете нам, что поступите так, как решили, независимо от того, нравится это нам или нет. Не усугубляйте оскорбление, добавляя, что подчинение вашим приказам служит нашим интересам».
Но Вашингтон был глух к подобным призывам, а высокомерный подход становился там все популярнее. Тэлбот и его помощники именовали это шпинатной диетой. Дядя Сэм по-отечески пичкал российских лидеров политикой, которую Америка полагала полезной для здоровья, не считаясь с тем, насколько неаппетитной она казалась Москве. Как выразилась Виктория Нуланд, советник Тэлбота: «Чем больше говоришь им, что это полезно, тем больше они давятся». Давая понять, что внешняя политика России (да и внутренняя тоже) не должна быть независимой, администрация Клинтона вызвала глубокое возмущение Москвы.