В общем, по словам Виана, необходимо было просто воспользоваться форой и уйти подальше, а уж затем моя аура маскировкой обеспечит.
Вот мы и идем. Час идем, другой. Лес становится все гуще и непролазнее, так что передвигаться можно только шагом, а не рысцой, какую удавалось держать в перелеске. С одной стороны, хорошо — в таком лесу гашшары точно не нападут. С другой — ветки цеплючие, бурелома полно и ноги постоянно о какие-то корни спотыкаются. Спасибо, хоть весна сейчас и трава еще вымахать не успела.
А к вечеру еще и дождь начался, стало скользко и мокро.
Мерзко.
Даже несмотря на то, что гвардейская форма, как оказалось, частично защищала от промокания, голову-то прикрыть нечем. Да к тому же живот начал периодически бурчать от голода.
Я в очередной раз с завистью глянул на Виана, который дорогу переносил куда лучше. Сразу видно — не в первый раз по лесу путешествует.
— И чего б нам после ужина не сбежать было? — уныло пробормотал я. — Жрать охота-а…
— После ужина казармы запирают, и на посту при входе дежурный. Не вышли бы, — сообщил Виан. — К тому же закат. На гашшару могли наткнуться.
— Понимаю. — Я вздохнул. — Это я так, несерьезно. Уж очень лес не нравится.
— Да? А вроде у вас, эльфов, с природой всегда хорошо ладить получалось, — опять принялся за свое этот тип.
— Это у приматов получалось, — огрызнулся я, уж больно надоело постоянное сравнение с мифической расой. — От которых вы, люди, по теории эволюции происходите. А вот от кого происходят эльфы — еще большой вопрос. Я лично — личность цивилизованная, и в городе мне куда уютнее.
Виан растерянно хмыкнул, но тему эльфов продолжать не стал. Ощутив легкое удовлетворение, я уже миролюбиво полюбопытствовал:
— Слушай, а если ты такой умный и все про гвардию знаешь, как ты в нее попал-то? На кой черт присягу принес?
— По принудительной вербовке. — Виан поморщился. — Казарма все ж казалась лучше, чем каторга. Хотя знай я в тот момент об Азарвиле, лучше б там остался.
— На каторге? В смысле, ты заключенный бывший, что ли? — охнул я.
— Ну да, — кивнул парень. — Чего удивляешься-то? У нас ведь две трети роты такие были. Я ж говорю: мясо на убой.
— Да-а… — Я взъерошил волосы, только теперь оценив насмешку судьбы.
Действительно, стоило сбежать от неизбежного ареста в своем мире, чтобы угодить в военную тюрьму в этом!
Скорее из вежливости и для поддержания разговора, чем из интереса, я полюбопытствовал:
— А за что ты на каторгу-то попал?
— Убийца я, — спокойно ответил Виан. — Наемный.
Ох, ни себе ж фига! Меня мгновенно прошиб холодный пот.
И что бы мне не спросить его об этом до освобождения? Второй раз на одни и те же грабли!
— Да не переживай, — ухмыльнулся Виан и, успокаивая, хлопнул меня по плечу. — Не трону, свои ж люди… гхм, — прервав сам себя, кашлянул он и тотчас поправился: — Извини. О людях — это я в переносном смысле.
Вот зачем напомнил, а?
— А по характеру ты на убийцу-каторжника не похож, — пробормотал я. — Мне казалось, вы более… мрачные.
— Так оно и есть, — подтвердил Виан. — Только я в клане недавно обучение закончил и…
— И? — видя, что тот замялся, поторопил я. — Давай уж, рассказывай.
— Понимаешь, я первое же дело завалил, — неохотно признался он. — Неудачник я, в общем. Позор для семьи. Поэтому они меня и вызволять не стали после задержания. Предпочли, чтобы я подох на каторге за полгода-год.
— Ого! — Я присвистнул.
Ничего не скажешь, хороша у них семейка. Наш-то Сергей Сергеевич хоть и бывал временами суров, но все ж не настолько.
— Ага. — Виан сокрушенно вздохнул. — В общем, неделю я там помучился, а потом нагрянул призыв. Вот так я в гвардии и оказался. Думал, уж все, помру, а тут ты. Ты мне второй шанс на жизнь дал, Алекс. Такое не забывается, — неожиданно посерьезнев, завершил он.
И так это было сказано, что я даже смутился. Все-таки нечасто в жизни искреннюю благодарность услышишь.
— Да ладно, — пробормотал я. — В конце концов, ты мне сейчас тоже помогаешь. Бежим-то вместе, а я в этой местности совершенно не ориентируюсь. Кстати, темнеет уже. Может, начнем искать место для ночевки?
Виан посмотрел на меня с недоумением, а потом, осознав, что предложение прозвучало на полном серьезе, покрутил пальцем у виска.
— Какая ночевка, Алекс? За нами погоня, идем без остановки.
— Да ночью в лесу темнотища, хоть глаз выколи! — возмутился я. — Идти в абсолютной темноте? Как?
— Да хоть на ощупь! — раздраженно отрезал Виан, останавливаясь и поворачиваясь ко мне. — Погоня, Алекс, — жестко повторил он. — А мы еще слишком близко от военной части. Ты хоть примерно себе представляешь, что будет, если нас поймают? Даже не так. Ты представляешь, демонов эльф, что будет, если поймают тебя? Меня-то просто забьют до смерти на дыбе перед всем полком. Несколько часов — и отмучаюсь. А вот ты, ушастый, попадешь в руки королевских магов, которые живых эльфов не видели уже много лет. И во время того, как они будут разбирать тебя на сувениры, сам Темнейший рыдать станет.
Я сглотнул.
Воображение уже вовсю рисовало озвученные перспективы.
Уж не знаю, каким в этот момент стало выражение на моем лице, но Виан удовлетворенно хмыкнул и продолжил движение.
— К тому же нам все равно здесь спать нельзя, — уже спокойнее добавил он. — Потому как я без понятия, что за живность водится в этом лесу. Гашшары, знаешь ли, не единственные хищники в мире. Ты ведь не хочешь оказаться чьим-нибудь ужином или завтраком?
Я ничего не ответил — просто двинулся за ним.
Отдыхать мы все-таки останавливались. Недолго, минут на пятнадцать каждые два-три часа, но и то хорошо — тяжело все-таки мне давался этот своеобразный марафон. Однако я не жаловался. Просто падал на сырую землю, когда Виан решал, что пришло время привала, и покорно вставал, когда звучала команда о его окончании. И снова, стиснув зубы, шел вперед, стараясь не обращать внимания ни на коряги, ни на хлесткие мокрые ветви. А когда наступил рассвет и по лесу потянулись космы утреннего, пробирающего до костей холодом тумана, и вовсе порадовался, что не сплю. Как есть, околел бы!
— Ненавижу лес, — простучал зубами я. — Как же я ненавижу этот лес!
— Ничего, — такой же зубной морзянкой откликнулся Виан. — Потерпи. Полк совсем на отшибе размещать не стали бы. Так что скоро выберемся.
Скоро. Этой мыслью я грел себя следующие несколько часов. Однако даже когда солнце поднялось над нашими головами, бурелом заканчиваться и не думал.
Сказать, что я устал, — ничего не сказать. Мышцы, натруженные вчерашними тренировками и длительной непрерывной ходьбой, буквально молили о пощаде. Хотелось есть. Хотелось пить. Хотелось спать. Черт побери, хотелось уже просто лечь и сдохнуть!