«Русские были в Грозном. Русским здесь была работа. Русские жили в станице Асиновской полностью, можно сказать, 99 % русских там жили. И оттуда на шабашку никто не ездил. Отсюда все, вся молодежь вот как весной уедет, летом тут одни пацаны и женский пол. Больше никого. Или старики».
Протестные настроения среди чеченцев набирали силу. Когда пришедший к власти Дудаев стал вести дело к войне, в Чечню для восстановления конституционной законности вошли федеральные войска. 22 декабря 1994 года в 5 часов утра произошел первый обстрел Грозного.
Так началось десятилетнее противостояние в Чечне, которое обернулось огромными потерями для обеих противоборствующих сторон. И сопровождалось невероятными жертвами среди мирного населения.
Рассказывает глава Наурского района Владимир Кашлюнов:
«Я еще раз говорю: мне было стыдно за свое государство, за свое руководство. Не за народ — народ русский также был заложником этой ситуации. Те парни, которые пришли сюда восстанавливать конституционный порядок, они тоже были заложниками этой ситуации».
Люди прятались, где могли: в ямах, подземных коммуникациях, но главным образом — в подвалах. Они гибли от пуль, бомб и снарядов, предназначенных для тех, у кого было оружие. А когда поднимались на поверхность, рисковали оказаться на мушке у снайпера боевиков.
Рассказывает Валентина Тишевская:
«Потому что люди уже шли и падали, умирали от голода. А воды набрать — надо было идти через этих наших солдат, которые лежали голые, раздетые, они их раздевали, животы распороты, глаза выколотые, уши отрезанные — и надо через них идти. А отодвигать их нельзя было, потому что снайпер убьет».
Боевики били из жилых домов, чем часто вызывали ответный огонь на мирных граждан. Это была их тактика. А страдали невиновные люди.
Рассказывает житель села:
«Вот в этом доме братья жили. Их сожгли живыми. Их оставили здесь и ушли. Они прятались вот в подвале. И племянника их, тоже старика, убили. У него с головой не в порядке было. И тоже он здесь оставался. Ну, его положили на землю… разрезали танками все… даже вспоминать страшно…»
Война еще долго будет отзываться болью потерь и ужасом в сердцах этих людей. Она эхом прокатится по всей стране.
В России быстро наберут силу античеченские настроения. Бандиты сами бросят тень на собственный народ терактами в Буденновске, театральном центре на Дубровке, Беслане. Это только некоторые из самых вопиющих преступлений боевиков, жертвами которых стали мирные россияне. Раны заживут, а вот память о злом русском или кровожадном чеченце останется в поколениях.
Что такое быть родом из Чечни, острее других почувствовали на себе русские беженцы.
Рассказывает Наталья Каракашева, жительница Грозного:
«Мне было очень обидно, когда мы беженцами скитались, и нам постоянно говорили, нас за русских не считали, нам говорили: «Понаехали, езжали б себе дальше».
Наталья Каракашева уехала из Чечни еще до начала боев. Сначала в Махачкалу, потом в Ставрополь. В Грозный вернулась 3 года назад, когда поняла, что ей и сыну здесь уже ничто не угрожает. Во время войны муж Натальи оставался в Грозном, и семье удалось сохранить жилье. Вопроса возвращаться на родину или нет у нее не было.
Наталья Каракашева продолжает свой рассказ:
«Мы же очень трудно приживаемся где-то. До сих пор русские, которые уехали отсюда, до сих пор они живут своими кучками, своими улицами. Когда мы приезжаем в Россию, там, что греха скрывать, женщины курят в открытую, мужчины выпивают в открытую. Детей воспитывают не так».
За годы скитаний по России помощи Наталья так и не получила. Но и вернувшись сюда, в Чечню, особой поддержки не почувствовала.
Наталья Каракашева рассказывает:
«Я, например, 3 года назад пришла в администрацию. Ну, меня записали, пообещали, сказали: «Обращайтесь, если будет какая-то помощь, мы вам позвоним». А я такой человек, я второй раз не пойду просить. Когда мне было трудно, мне никто не помог. Сейчас с божьей помощью уже все устроилось. Уже я помогаю многим».
Они такие разные, три сына и дочь Муртазалиевых. Зула, конечно, примечает в их лицах внешние черты той, которая отказалась от них в Перми. Но старается об этом не думать. С женщиной, которая называется биологической матерью, они виделись только раз, когда Зула получала необходимые бумаги на усыновление. Правду в народе говорят: не та мать, что родила, а та, что воспитала.
Говорит Зула Муртазалиева:
«Она не спросила меня: что, какая национальность, куда едете. Единственное, что она у меня попросила: на выпивку дашь? Единственные ее слова. Мне просто надо было документы получить: на девочку у нее отказное было, а на мальчиков она была лишена родительских прав. Все равно отказное чтобы на руках было, я ее встретила, и она говорит: на выпивку дашь? Ну, я 1000 рублей ей дала. Она сразу, больше ни о чем не спросила, написала. «Это все мне? — говорит. — Вот эти 1000 рублей?» Дала и ушла, и все. Весь разговор. Молоденькая, очень симпатичная, но, видать, жизнь не сложилось. Тоже не виню, не осуждаю».
Ей еще долго придется бороться за здоровье своих детей. Те сто тысяч рублей, которые подарил им президент республики, быстро закончились. Все ушло на лечение. Врачи обещают: дети подрастут, болезнь сама уйдет.
Зула Муртазалиева рассказывает:
«Старший у меня пробивной. Для него, я думаю, никакой преграды не будет, он у меня очень пробивной. А Рустам, второй, он какой-то замкнутый, очень замкнутый. Вот третий сын, он у меня до того девочек любит. Просто не передать. Я говорю: у меня много внуков от третьего будет. А девочка — это все для меня. Это божий дар мне».
Валентину Тишевскую уже не раз выгоняли из дома. В 96-м бандиты вынудили бежать из Грозного. В 98-м ее не принял родной сын. Одиннадцать лет назад она приехала к нему в Московскую область, в город Железнодорожный. Со своими деньгами за грозненскую квартиру. Тогда местные власти пообещали ей отдельную жилплощадь. Но пожилой женщине до сих пор приходится ютиться в ветхом деревянном доме, где, кроме нее, уже никто не живет. Где-то там, в прошлой жизни, остался довоенный Грозный, где она была счастлива…
В дом номер 32 по улице Моздокской в Грозном, где Валентина Ивановна прожила 44 года, в ее квартиру въехали новые хозяева. Они заявляют: «Нет, не знаем такую».
Вот подвал, в котором Валентина пряталась от бандитов и бомбежек. Казалось бы, здесь не должно остаться тех, кто вспомнил бы бывшую хозяйку квартиры номер 1. Но такие люди есть.
…Эту дорогу в городе Железнодорожном Валентина Ивановна знает хорошо. В который раз она идет к своему единственному сыну. Он живет неподалеку, в большой четырехкомнатной квартире. Но и сегодня эта дверь закрыта. Сюда бабу Валю просто не пускают.
Рассказывает Валентина Тишевская: