Все внимание Престона Уомбла было поглощено великаншей. Но он старался не путаться под ногами у врача.

Чем занималась Хеления, я не видел.

Доктор подозвал Барата и спросил:

– Вам что-нибудь известно об этой женщине?

– Нет. Я не знаю ее. Тэд, это Гаррет. Муж Страфы. – Он опустил слово «несостоявшийся».

– Приятно познакомиться. Ее знает Престон.

Тэд решил воспользоваться самой бессмысленной формулировкой:

– Сожалею о вашей утрате, мистер Гаррет. Я знал Страфу не так хорошо, как хотел бы, но она была прекрасной женщиной. Да. Здесь произошло преступление.

Что поделать. Люди не всегда справляются со словами.

Тэд кинул на Барата взгляд, подразумевавший, что его восхищение Страфой не распространялось на других членов клана Альгарда. Я не удивился, когда значительно позже Барат рассказал мне, что в свое время доктор Тэд был серьезно увлечен Страфой.

Похоже, увлечение не прошло бесследно. Тэд активно взялся за Престона. Он пришел в ярость, когда Престон смог сообщить только имя Порочной Мин и тот факт, что она была богата и щедро распоряжалась деньгами. Я вмешался, чтобы спросить, не расскажет ли нам больше Элона Мьюриэт, если мы ее отыщем.

Престон так не думал. И очень сомневался, что мы сумеем отыскать его подругу.

Мысль о Паленой мелькнула на задворках моего сознания. Паленая – отличное средство от неуловимости.

16

Я смотрел на женщину, которую похороню всего за несколько дней до нашей с ней свадьбы. Гнев сдержанно клокотал внутри. До сих пор я избегал беспричинной ярости. Утрата скорее истощила меня и приблизила к вратам отчаяния.

Барат опередил меня на этой печальной дороге. Он завел безразличный, обрывистый разговор о планах на будущее, уведя меня в глубину дома, подальше от посторонних ушей.

– Это связано с тем, что мы обсуждали вчера в доме мамы.

– Это случилось, потому что я пошел в Аль-Хар.

Он обдумал ответ.

– Вряд ли. Это существо, Мин, очевидно, подстерегло Страфу по пути домой. Думаю, Мин намеревалась сказать ей, что ее выбрали Бойцом от клана Альгарда. Вместо Кивенс.

Я держал себя в руках. Мой мозг работал. В некотором роде. Я хотел рявкнуть: «Что?» – и добавить пару фраз насчет того, при чем тут Страфа, если в этих идиотских турнирах всегда участвовали только дети… Но мне хватило выдержки удержаться, осознав, что на самом деле я ни в чем не уверен, что я просто сделал такое предположение, основываясь на разговоре у Метательницы Теней. А еще меня интересовал другой вопрос.

– Откуда вы знаете?

– Я направлялся сюда, чтобы поговорить со Страфой насчет Кивенс, – ответил Барат. – Как раз выходил из-за угла, когда все это случилось. Если бы я не появился, большая женщина тоже была бы мертва.

– Вы видели, кто это сделал?

– Нет. Страфа была в воздухе, но падала. Большая женщина стояла на коленях, ругаясь и держась за грудь, из нее хлестала кровь. Мы разберемся с этим, когда появится мама. Страфа была еще жива. Она просила меня сказать тебе, что очень сильно тебя любит. Попыталась высказать предположение, кто за этим стоит. А потом перестала дышать, и у нее остановилось сердце. Я ничего не смог сделать. Моей силы… – Он замолчал и начал глубоко дышать, чтобы успокоиться.

У него есть этот талант Альгард – умение управлять эмоциями. Становиться ледяным, как смерть, когда требуются спокойствие и расчетливость.

Барат выдохнул.

– Эта была еще в сознании. Пыталась говорить. Назвалась Порочной Мин. Судя по внешности, она гибрид, возможно, с примесью гролля, но я не думаю, что она из нашего мира.

– Значит, этот непонятный турнир еще даже не начался, а заварушка уже идет.

Барат кивнул.

– Да. Вряд ли это против правил. Не думаю, что можно смошенничать, по крайней мере так говорит мама. Но можно приблизиться вплотную. Отбор участников только начался, а вероятный победитель уже мертв, его Ужасный компаньон умирает, а Смертный компаньон, то есть ты, сломлен горем. Отличный старт.

Я попытался вызвать молодого Гаррета, который полз сквозь кишащие змеями и крокодилами болота, чтобы прикончить кого-нибудь. Тот Гаррет вечно трусил, но никогда не терял самообладания. Он делал то, что требовалось в данной ситуации.

Однажды морской пехотинец…

17

Метательница Теней появилась, пока я размышлял над тем фактом, что Операторы сочли меня закадычным другом Страфы. Формально – ее Смертным компаньоном.

В этой убийственной игре было много формальностей.

Старая колдунья прибыла в столь мрачном настроении, что все, кто не являлся членами семьи, начали ускользать под благовидными предлогами. Ее репутация гремела на все королевство.

Первыми испарились красные береты, включая Мишень, который, похоже, удовлетворился сдачей меня с рук на руки, невзирая на приказ начальника. Престон Уомбл исчез еще быстрее, и никто не заметил его отсутствия, пока я не осознал, что в последний раз видел его склонившимся над Порочной Мин, словно он хотел поцеловать ее на прощание.

Доктор Тэд ушел одним из последних.

– Я сделал что мог, то есть почти ничего, – сказал он Барату. – Возможно, эта женщина – существо сверхъестественной природы. Вероятно, ваши люди поработают здесь с большим успехом.

Смысл его слов был очевиден. Он имел в виду людей вроде Метательницы Теней, которая обособилась от прочих сразу по прибытии. Или сопровождавшего ее Костемола. Или Тару Чейн Махткесс. Я не знал, какова ее роль и какими темными силами она обладает. Страфа не объяснила, а я не догадался спросить.

Из прощальных слов Тэда я понял, что хотя доктор жил на Холме, он не являлся частью того общества, которое делало Холм Холмом. Обычный врач. Возможно, один из лучших, раз обслуживал столь избранную клиентуру, но не человек, окунувшийся во тьму.

Как и Барат. Семейный талант его не затронул. Не знаю почему. Может, он ошибся с отцом. Может, талант перескакивал через поколения. Кивенс тоже не обладала мистическими умениями.

Когда посторонние иссякли, Метательница Теней ненадолго появилась, чтобы пригласить нас в комнату, которую Страфа называла библиотекой. Вообще-то здесь было не слишком много книг, хотя мне они казались достаточно многочисленными. Паленая с ума бы сошла от счастья, пападись ей в лапы местные труды по экономике.

Вынужден признать, несостоявшийся супруг Страфы находил книги немного опасными, хотя изредка и читал их.

На сей раз ужасная колдунья не собиралась рассиживаться в кресле, наслаждаясь теплом камина и позволив сыну вести переговоры.

– Я распорядилась насчет похорон, – объявила она, продемонстрировав причину, по которой предпочитала сама не открывать рот. Писклявый девчачий голосок оказался совершенно не зловещим. Прикройте ее ширмой – и вы решите, что это щебечет симпатичная восьмилетняя девчушка. – Ты будешь присутствовать. Ты. – Она ткнула в меня длинным, толстым, морщинистым, сухим, скрюченным пальцем.