Коричневая пыль клубилась все ближе.
– Почему бы нам не отойти подальше, чтобы хорошенько все разглядеть? – предложил я.
Мое лидерство никто не оспаривал. Даже Ниэя присоединился к бегству – хотя мы не бежали. Мы энергично шагали, как добропорядочные карентийские подданные, неожиданно вспомнившие о неотложных делах в другом месте.
Молнии продолжали сверкать в пыльном облаке, которое выросло и утратило плотность. Они потрескивали и щелкали за нашими спинами, пока мы отступали. Щупальца тумана толщиной не более двух дюймов догнали нас и унеслись дальше. Плотный коричневый цвет бурлил под гладкой поверхностью, напоминая жидкую ртуть. И двуногие, и четвероногие уклонились от контакта.
Красные береты последовали нашему примеру.
Произошел четвертый толчок, словно непроизвольная дрожь при внезапном необъяснимом похолодании. Коричневый туман начал отступать, игнорируя законы физики. Он оставил за собой тончайший налет цвета грецкого ореха, скорее напоминавший пятно, чем слой пыли, которое не вздымалось, если потревожить.
Мы с Морли наблюдали за экспериментами более смелых людей. Девочки держались позади, некоторые по-прежнему недовольно, напугано рычали.
Ниэя Сикс воспользовался шансом и повел себя как добрый пастырь. Обнаружив его неожиданное отсутствие, я пожал плечами. Вряд ли он мог рассказать нам что-то полезное. А если он нам понадобится, мы знали, где начать поиски.
Он бы пригодился как проводник, если бы мы совершили запланированное вторжение. Я снял этот пункт с повестки дня. В соборе и так шло веселье. Кроме того, вокруг собрались толпы красных беретов. Целые батальоны, которые вскоре начнут путаться друг у друга под ногами.
Я выдвинул альтернативное предложение.
– Давай оставим это неумехам, которые уже прибыли и еще прибудут.
Если Барат и его друзья там и в добром здравии, они выпутаются благодаря своему происхождению. Мне же не следует подвергать свою неблагородную персону риску быть замеченным в неподобающем содействии.
– Тогда пошли отсюда, – сказал Морли. – И продолжим поставлять Йону Сальвейшну благодатный материал для драмы.
Сначала я решил, что он имеет в виду зрителей в красных беретах; потом проследил за его взглядом и увидел Маленькую Блондинку на парапете храма в квартале к востоку от Четтери.
Все любопытственнее и любопытственнее.
Плеймет был в порядке. Он сидел в своем маленьком кабинете с Колдой, играл в простую карточную игру, правил которой я не смог понять. Разумеется, стоило в этом признаться, как мне предложили распахнуть кошелек и приобрести курс обучения. Колда прятался от жены. Плеймет устроил суматоху из-за собак и выдал им угощение, в котором они не нуждались. Затем мы двинулись дальше, я – по-прежнему думая о визите к Страфе.
Я изменил маршрут, чтобы пройти по Площади принца Гуэльфо и купить горячую сосиску. Френкельджин напряженно трудился, ничего не продавая под гигантским поддельным зонтом, сделанным из более яркой ткани, чем та, что когда-либо использовала Объединенная. Он смастерил его сам и не испытывал вины. Объединенная не производила зонты нужного ему размера.
– Я ничего не видел. И не увижу – пока ты не попытаешься на них заработать.
– Я просто не хочу промокнуть.
Интересных новостей у него не нашлось. Напротив, он насел на меня в надежде услышать что-нибудь интересное. Я обронил имя Орхидии Хедли-Фарфоул. Это его озадачило. Он ничего о ней не знал.
Моим четвероногим девочкам визит понравился. К угощению Плеймета добавились сосиски. А вот мой вегетарианский друг Дотс не смог проявить энтузиазма по отношению к свинине.
– Ты слишком раскормишь этих собак, и они будут ходить вперевалку, – заявил он.
– Они напоминают медведей, готовящихся к зимовке.
Что в некотором роде соответствовало действительности. Бродячим псам приходится есть при каждой возможности. Кто знает, когда будет следующий обед?
– Зима всегда маячит за углом. И кстати, за какой угол ты планируешь свернуть, когда мы закончим здесь?
На секунду я расслабился. Меня охватила всепоглощающая уверенность, что главное мое желание сейчас – вздремнуть. Или повидать Страфу.
– Не знаю. Утратил нить рассуждений. Куда мы собирались после Плеймета?
– Судя по всему, сюда, а потом к тебе. Но не спрашивай меня. Я здесь для того, чтобы отпугивать пикси.
И дать отношениям с возлюбленной остыть. Или накалиться.
– Думаю, я отправлюсь на кладбище.
– Или домой.
– Доллар Дэн явится, как только узнает, куда они забрали Орхидию. Черт, может, он уже там. – Я надеялся, Паленая заставит себя проявить немного сочувствия. – Ты можешь идти, если хочешь. Наверняка Белинда ждет тебя.
– Я останусь с тобой. То, что тебя сегодня не убили, вовсе не означает, что желающие твоей смерти люди сдались.
Я начал спорить. Судя по всему, упрямство становится основным состоянием Гаррета. Но моя задница и все, что к ней прилагалось, давно была бы, так сказать, в глубокой заднице, если бы мне предоставили свободу, о которой я ныл.
Я склонен преувеличивать собственные дурные качества. Склонен считать, что могу справиться с чем угодно. Но сегодня я увидел, что намного более ужасные создания бродят по моему городу, и самые мерзкие из них наверняка скоро вылезут, привлеченные турниром.
– Гаррет прекращает вести себя как недоделанный мачо, – провозгласил я. – Если ты правда хочешь болтаться среди могил.
– О да. Определенно. Обожаю кладбища. Жду не дождусь, когда сам смогу там поселиться.
Без сарказма никуда.
Собаки устали, но согласились с Морли. Они пойдут до конца. Или пока не упадут.
Поэтому мы шагали то на юг, то на запад, квартал за кварталом, и в конце концов выбрались на Дорогу старого короля, по которой двигались, пока она не уткнулась в Дорогу первой стены. Когда-то эта дорога шла вдоль подножия первой южной городской стены, а кладбище располагалось снаружи. Стену давным-давно разрушили, и теперь кладбище находилось в городе. Выглянувшее солнце пылало темно-оранжевым огнем под краем оставшихся облаков.
Морли показал на солнце.
– Когда-то мы увидим его в следующий раз?
В воздухе было разлито предчувствие. Хорошая погода не продлится долго.
Престарелые могильщики, обреченные взаимодействовать с беспокойными живыми, пытались скрыть свое неудовольствие, вызванное необходимостью делать что-то, когда я бессердечно оторвал их от чая и шахмат. Не прозвучало ни слова протеста. Один помнил меня с похорон. Да, тот самый я, из клана Альгарда. Старик прожил достаточно, чтобы знать: простые смертные не шутят с птенцами Метательницы Теней.