– Так. Цепочка становится совсем интересной. И совсем непонятной… если допустить, что Монфор знал, что эти побрякушки – посылка от Джардеша. Выходит, мы можем предположить, что он получил их непосредственно от него самого? Нет, я не могу в это поверить. Да, разумеется, наши общие интересы стоят выше распри наших государей, но все же Монфор вряд ли стал бы впутывать в такие дела Джардеша, уж очень тот хитер… и, ладно, святые и грешники, пускай будет так – но тогда он обязательно сообщил бы об этом Эйно! Нет, ничего не понимаю. Узнать бы, каким образом это барахло попало в руки Монфора!
– Когда заговорит Гэкко… – намекнул я.
– Да, – согласился Иллари. – Хотя он мог и не знать – в конце концов, Монфор делился с ним далеко не всеми своими секретами.
– Гэкко нужен мне в любом случае, – вздохнул я и потянулся к вину, – насколько я понимаю, мне следует забрать кое-какое наследство.
– Не только, – усмешка Иллари стала загадочной. – Теперь ты можешь вынести Право Монфора на большой Совет и назначить кого-либо на его место. Совет может собраться после ближайшего Торга. Если, конечно, ты потребуешь его созыва.
– Тогда я назначу тебя.
Иллари молча покачал головой.
– Почему?
– Потому что нам нужен ты. Именно ты, и нечего тут краснеть, как мальчишка. Посмотри на себя – стоит тебе оказаться в деле, как люди тут же собираются вокруг тебя и ждут приказов.
– Но я же ровным счетом ничего не делаю! – возмутился я, не понимая, что он городит.
– Еще как делаешь. Пойми, Мат, далеко не каждому дан этот редкий дар – вести за собой. Иногда тебе действительно не нужно ничего делать, достаточно только стоять на мостике корабля. Остальные все сделают за тебя, дадут тебе верный совет и выполнят львиную долю любой работы. Но я давно уже заметил, что тогда, когда от тебя требуются решения, ты принимаешь их совершенно инстинктивно, не размышляя. Вспомни хотя бы, как ты появился вчера на «Брине».
Ни одна живая душа не понимает, за какими демонами мы сюда приперлись, но ты-то хорошо знаешь, что времени мало, и пожалуйста – через три минуты каждый уже в курсе того, что ему предстоит сделать.
– Но ведь я действительно…
– Правильно – действительно!.. Ты моментально берешь на себя ответственность и этим показываешь своим людям, что ты готов принимать решения.
Это действительно редкий дар, и именно поэтому Эйно сделал тебя своим преемником. Мы все – да, мы знаем чуть больше тебя, да, здесь ты до сих пор чужой, но это не важно: пройдет совсем немного времени, и все изменится. Вспомни, сколько дней тебе понадобилось на то, чтобы выучить язык?
– Он до сих пор кажется мне полузнакомым…
– Да, почти все языки нашего мира во многом похожи друг на друга. Но все же? Я видел людей, которые прожили в Пеллии полдесятка лет, а говорили с трудом. О том, чтобы читать научные труды, я уж промолчу. Поэтому… – он умолк и посмотрел на меня с тихой улыбкой, – поэтому, князь Маттер Лоттвиц-Лоер, вести нас будешь ты. Да, я буду стоять рядом с тобой на Торге, но Посредник – это ты, а мы всего лишь твои люди.
Я отвернулся и прихлебнул вина. Мне не хотелось, чтобы Иллари видел, как заблестели слезами мои глаза. Вино и трубка помогли мне справиться с нахлынувшими чувствами, и я протянул руку к лежащим на столе бумагам.
– Давай поглядим, что тут еще. Энгард, пожалуй, возражать уже не станет.
«Ему вообще придется решать сложнейший вопрос, – подумал я, – что из этого добра показывать папаше Висельнику, а что – нет. Да, вот уж задачка. Впрочем, это потом. А вот письмецо от коллеги Джардеша я, пожалуй, изыму до лучших времен».
– А это векселя на предъявителя, – вдруг пробурчал Иллари, осторожно вскрывая один за другим запечатанные пакеты. – Пеллийские векселя… ничего себе у Джардеша делишки!
«Опять, – хмыкнул я про себя. – С чего мы там начинали? С поддельных векселей? Ну вот мы к ним и вернулись. А вообще интересно, сколько же денег уже успели выкачать из казны наши милейшие принцы крови? То-то смеху будет, когда Вилларо додумается, как именно они это делали!»
Эта мысль, возникшая как бы сама собой, вдруг заставила меня поперхнуться.
– Что ты сейчас сказал? – спросил я себя.
Вилларо? Значит, Висельник копает сверху, а нас заставляет рыться понизу?
Та-ак, как любит говорить Иллари.
И я понял, что теперь у меня нет решительно никакого выхода, кроме как пойти и застрелиться. Что бы я ни предпринял – любой мой шаг, любые мои действия будут предательством. Если я раскопаю деяния господина Джардеша, я нарушу священный принцип Посредников «над политикой». Если я стану тормозить «раскопки» Энгарда, я предам друга.
Я уже не слушал бормотание Иллари, который просматривал поддельные векселя и удивлялся их высокому качеству. Я смотрел в окошко, через которое в кают-компанию лился яркий солнечный свет, и думал о том, что уж к такому выбору я точно не готов. Никак.
И никто не даст мне совета, что бы там ни бормотал академик Иллари Посселт.
Оказалось, впрочем, что я ошибался – но это стало ясно намного позже…
* * *
Берег вновь остался за кормой. Качаясь на ощутимой волне, «Брин» шел в направлении столицы, а Энгард снова вспомнил про свою подверженность морской болезни – впрочем, теперь он чувствовал себя намного лучше, чем в каюте небольшого брига. В бокалах плескалось вино. Морщась от тупой боли подживающих порезов, Дериц накачивался красным: наш лекарь порекомендовал ему вино как лучшее средство от потери крови.
– Я так и не понял, как же ты догадался, что сокровища окажутся не в монастыре, а на проклятой мельнице? – поинтересовался я, подливая ему из высокого серебряного кувшина. – Что, тут сработал твой пророческий дар?
– Для этого не нужно обладать особым даром, достаточно родиться в Пеллии и немного разбираться в делах духовных, – хмыкнул он. – Один из моих дядьев – большая шишка в столичной храмовой иерархии, на форумах он сидит в нижних рядах… знал бы ты, как все они ненавидят друг друга! Даже там, на Стаалене – я уверен! Поэтому я сразу прикинул: а зачем, собственно, мельница? Да затем, чтобы не делиться золотишком с настоятелем.
– Но фургон?.. – нерешительно возразил я.
– Фургон – ерунда, просто приказ от вышестоящего иерарха, и все. Мало ли зачем отцу Янвицу мог понадобиться этот несчастный воз? Кто осмелится задавать вопросы? Настоятель, что ли? Конечно же нет. А мельница – место очень даже недурное. Никто из местных обывателей никогда не сунется на монастырские земли, самим монахам там тоже делать нечего: стало быть, можно спокойно пересидеть там какое-то время, а потом благополучно вывезти весь товар в город. Одно у них, как видишь, не получилось – помощнички оказались чуть смелее, чем они думали.
Хотя, конечно, – Энгард сложил губы сердечком и провел рукой по лицу, демонстрируя задумчивость, – меня больше интересует другое: куда делись остальные ханонгеры из этой банды?