Я сначала не понимал, почему все лезут на такие холмы, ведь проще в долине, пока не вспомнил нашу врожденную черту насчет отнять и поделить между своими. Таких вот отнимателей удобнее всего бить сверху, пока те, пыхтя и обливаясь потом, карабкаются по крутому склону. И камни удобнее бросать сверху вниз, чем снизу вверх. И бревно само покатится, сметая отнимателе-делителей.
Мы приближались к горе-государству. Хотя дорога идет мимо, я рассмотрел на вершине горы, как и водится, укрепленный замок, а все склоны заняты собственно королевством. Гора достаточно просторная, чтобы там расположились, не спускаясь в долину, не только дома и мастерские, но даже поля, сады, пашни. Вообще-то простое королевство, не самое малое, если честно. Однако же у нас не только князья, но даже бояре располагали гораздо большими территориями, людьми, богатствами.
К слову сказать, все подножие горы обнесено прочным и высоким частоколом. Конечно, против войск это не защита: невозможно защищать стену по всему периметру, однако от мелких разбойничьих шаек, бродячих троллей, гоблинов и всякой нечисти лучше придумать трудно.
Дальше можно было по той укатанной дороге, где я проскакал вчера вечером, но Эбергард указал, как можно срезать угол через лес. Трое рыцарей унеслись в ту сторону, за ближайшими деревьями вполне мирно, и мы отправились всем отрядом.
Около часа ехали через лес сказочной красоты, я откровенно щелкал хлебалом, словно провинциал в ботаническом саду, как вдруг впереди сэр Смит остановил коня, резко натянув повод. Конь замотал головой и попятился. Встревоженный, я пустил Зайчика осторожной рысью, пальцы коснулись рукояти молота.
Между деревьями серебряными нитями блестит гигантская паутина. Правильно растянутая, со знакомым рисунком, только каждая нить толщиной с палец, а я еще помню, что нить паутины в тыщу раз прочнее нити из стали такого же диаметра. Что уж говорить про эти нити, на них Карадаг можно подвесить, даже не растянутся.
Сэр Смит начал высматривать проезд, а граф Эбергард проговорил с рассеянной надменностью:
– Здесь птицы не поют…
– Да, – согласился сэр Смит, он огляделся, – да и зайчики не чирикают. Вообще как-то пусто. Даже этих зеленых… которые жабы, даже их не видно! Вы видели лес без жаб? Я не видел.
– Да, – согласился Эбергард, он слегка изволил повернуться и посмотреть в сторону. – Мир без жаб – уже не мир, а черт-те что. Но не паутина же виной, что жаб не видно…
Я сказал громко:
– Только малая часть пауков плетет паутину. Просто они из-за нее особенно заметны. Остальные пауки либо охотятся как прыгуны из засады, либо бросают лассо с липкой капелькой на конце…
Сэр Смит начал всматриваться во все щели и дупла, откуда может броситься паук размером с озверевшего хомяка, либо метнуть липкий аркан, сказал нерешительно:
– А не лучше ли вообще объехать этот лес?
Все посмотрели на меня, я кивнул.
– Отступим, объедем. Если наши преследователи хотят сократить путь, пусть едут напролом. Сэр Смит, мы здесь хорошо наследили? Замечательно! А вот дальше следы нужно замести хотя бы на пару сот шагов.
Свернули, начали выбираться на прежнюю дорогу. Подул ветер, ветер начал раскачивать деревья, рыцари притихли. Дилан первый заговорил о деревьях-стражах, что пускают корни на опушках и хватают страшными ветвями толщиной с тело человека неосторожных путников. Екескул подхватил и начал рассказывать про целую рощу таких вот деревьев, что зверей не трогают, а людей хватают и выжимают из них сок, как человек из пригоршни творога.
Я невольно прислушивался, это солнечным днем кажется глупостью, а ночью или просто в сумраке верится во все. Тем более когда деревья раскачиваются и размахивают ветвями, стараясь поймать за голову или плечи. Только осознание скорости метаболизма, что свершается в деревьях, удерживает от паники.
Рыцари ехали присмиревшие, о метаболизме не слыхали. Тем больше им чести и славы, что не разбегаются с воплями, даже держат строй, прикрывая меня своими телами от злобных деревьев, что вот-вот нападут, вот-вот…
Деревья расступились, я ощутил холод во внутренностях. Черная выжженная пустыня, оплавленные нещадным жаром камни, полопавшаяся земля в наплывах лавы, и… странно уцелевшие стволы деревьев… правда, черные, обугленные, лишенные ветвей и даже сучьев, но все же деревья, что непонятно, вот гранитная глыба растеклась, как растопленный воск…
Сэр Смит, оглядевшись, пустил коня вперед. Подковы неестественно громко звенели о каменное покрытие, затем ноги по бабки утонули в серой золе, а пепел взлетел, оседая пятнами на конском брюхе и сапогах. Всюду, куда достигал глаз, черная обугленная пустыня… нет, далеко-далеко снова зеленеет лес, настоящий лес, а здесь, как в эпицентре…
Я вздрогнул, рядом прозвучал такой же неестественно громкий, как и цокот подков, голос Эбергарда.
– Докопались, идиоты…
Вид у него был таков, что лишь врожденный аристократизм не позволяет ему выругаться, как какому-нибудь грязному простолюдину.
Я огляделся, переспросил:
– Кто докопался?
– Идиоты, – повторил он. – А как их назвать еще? Ну, отыскали что-то, так и несли бы к колдунам на продажу, как водится!.. Так нет же…
Почти невесомый пепел поднимается широкими хлопьями, подолгу висит в воздухе и очень медленно опускается на землю. Скорее всего, Эбергард прав, разгадка проста: искатели древних сокровищ дорылись до древних артефактов, но не удержались от соблазна попробовать овладеть колдовскими силами. Слишком много ходит завистливых рассказов о счастливчиках, что находят в развалинах амулеты и талисманы, что выполняют любые желания.
– Хорошо, – сказал сэр Смит, – если этот дурак был один.
Эбергард осмотрелся, поворачиваясь в седле, как адмирал на корабле, процедил сквозь зубы:
– Вряд ли.
– Почему? – спросил сэр Смит почтительно. – Никто не хочет делиться, всяк пробирается в такие места в одиночку.
– Одному не выжить, – возразил Эбергард. – А так хотя бы у костра по очереди…
Мы стояли, рассматривая ужасающую картину, сэр Смит пустил коня вперед, пофанфаронил, гоняя взад-вперед, вернулся облепленный пеплом с головы до ног, сказал с великой жалостью:
– Даже если один… Да тут все на три мили вокруг обратило в пепел.
– Это еще ничего, – заметил Эбергард.
– Ничего? – ужаснулся сэр Смит.
– Ну да. Вон в Черной Топи намного хуже.
– А что там?
– Тоже что-то нашли. Но вместо того, чтобы отнести колдунам, сами попробовали… Теперь там болото, из которого каждое полнолуние выходят жуткие твари. Нападают на людей, на скот, грызут деревья, траву… И ничто их не берет: ни оружие, ни магия. Хорошо хоть, сами больше суток не живут!.. То ли им воздух ядовитый, то ли луна сама же и убивает… Из разных городов приезжали и рыцари, и колдуны. А так болото как болото. Только вода желтая.