– Она спит?
Миа снова повернулась и посмотрела на Марион, свернувшуюся под пледом.
Мириам кивнула. Ей нравилась Миа. Ей всегда она нравилась. В ней было что-то особенное. Какая-то харизма. От нее исходило красивое сияние. Может быть, она была немного рассеянной и странноватой, но не по отношению к Мириам. Миа слегка напоминала Мириам ее саму – наверное, поэтому она ей так нравилась. Умная, сильная, но при этом и довольно ранимая.
– Твоему отцу пришло зашифрованное сообщение по интернету, – сказала Миа.
– Миа! – прохрипел Мунк, но Миа продолжила.
– Этот человек выдавал себя за шведского математика по имени Маргрете. Когда мы расшифровали код, то выяснили, что там прямая угроза Марион.
Мириам видела, как лицо отца все сильнее краснело.
– Серьезно? – спросила Мириам.
Она удивилась, что ей стало скорее любопытно, чем страшно.
– И долго ты с ней общался? В интернете, я имею в виду.
Отец не ответил. Его рот был сжат, а кулаки на руле побелели.
– Почти два года, – сказала Миа.
– Два года? Два года?!
Мириам не верила своим ушам.
– Ты общался с этим человеком два года? Папа? Это правда? Ты два года переписывался с убийцей, не зная об этом?
Отец по-прежнему не отвечал. Лицо побагровело, и он ожесточенно давил на газ.
– Он не мог знать об этом, – сказала Миа. – Там все общаются анонимно. Это мог быть кто угодно.
– Все, Миа, хватит, – захрипел Мунк.
– Что? – сказала Миа. – Может, она что-нибудь знает? Если преступник общался с тобой несколько лет, может быть он и с ней связывался? Мы же должны знать об этом!
Вдруг отец вдавил педаль тормоза и съехал на обочину.
– Оставайся здесь, – строго сказал он Мириам в зеркало. – А ты, на выход.
– Но Холгер… – сказала Миа.
– Выходи из машины.
Миа отстегнула ремень безопасности и неохотно вышла из «ауди». Мунк открыл свою дверь и пошел за ней по тротуару. Мириам не слышала, о чем они говорили, но было видно, что он очень зол. Он махал руками с пеной у рта. Миа пыталась что-то сказать, но отец не давал ей. Он грозил ей пальцем прямо в лицо, и на секунду Мириам даже показалось, что он ее ударит. Отец произносил длинную тираду, и к концу Миа уже не пыталась что-то вставить. Только кивала. Двое полицейских вернулись в машину. Они медленно поехали дальше, но разговоры были окончены. Настроение в машине стало подавленным. Миа решила, что лучше всего будет тоже молчать. Два года? Отец общался с убийцей так долго? Неудивительно, что он раздражен. Кто-то обманул его. А теперь четыре девочки мертвы. Была ли Марион номером пять? Об этом было то сообщение? Вот почему они вдруг забрали ее? Мириам поправила дочке плед и погладила ее по волосам. Черная «ауди» скользила сквозь темноту к тайному укрытию, она даже не имела представления, где оно находится.
Миа стояла на тротуаре в сером жилом районе на западе города с чувством, что кто-то на нее смотрит. Она ощущала это уже не в первый раз, с тех пор как она приехала в город, ей все время кажется, что за ней следят. Она определила это как паранойю. Обычное дело для человека в ее состоянии. Надо было только не давать ей овладеть тобой. Она не была нервной, но все-таки. Она огляделась, но никого не увидела. На улицах была полная тишина.
Они перевезли девочек в белую квартиру во Фрогнере. Белую – в смысле, незарегистрированную. Не в официальных архивах. Вчера они спрятали их в другой квартире на самом востоке, но Мунк решил, что там небезопасно, и перевез их. Эта квартира предназначалась для политиков и других высоких чинов, кому нужно было убежище, но Мунк потянул за нужные ниточки, особо не распространяясь о своих целях. Вовлекать как можно меньше людей. Вот у него действительно началась паранойя. И Миа хорошо его понимала.
Миа съела пастилку и посмотрела в обе стороны улицы. Никого. Даже ни одной машины. Ни почтальона. Она была абсолютно одна и вполне уверена, что никто не видел, как девочки входили в квартиру.
Через несколько минут спустился Мунк. Зажег сигарету и провел рукой по волосам.
– Извини, – сказала Миа.
– Не надо, черт, это я виноват. Я просто… ну, ты знаешь.
– Не переживай, – кивнула Миа.
– Мы одни?
– Думаю да. Никого не видела. У них там все нормально?
Мунк сделал долгую затяжку и посмотрел наверх, на окна четвертого этажа.
– Все нормально. Мириам обижается на меня, но я ее понимаю. Надеюсь, она понимает, что я просто хочу помочь.
– Конечно, понимает, – кивнула Миа. – Просто будь с ней поаккуратнее сейчас. Когда все закончится, она тебя еще отблагодарит.
– Ну, даже не знаю. Мне пришлось сказать ей, что она не может сейчас выйти замуж.
– Отменить свадьбу?
– Конечно.
– Слишком опасно?
– Сотня людей в одной церкви? И все как-то связаны со мной? Мы не можем допустить этого.
Это же игра, не правда ли. Он играет с нами. Она играет с нами. Как ограбить банк? Взорвать здание с другой стороны улицы. Преступник точно знал, что делает. Что она делает. Это было сложнее, чем четыре девочки. Чем десять девочек. Кто-то следил за Мунком несколько лет. И точно знал, на что надавить побольнее. Как вызвать наибольшее замешательство. Хаос. Страх. Миа спала около четырех часов за три дня, и ей начало становиться дурно, она почувствовала это. Не могла мыслить ясно.
– Кто сейчас в офисе? – спросил Мунк, когда они сели в машину.
– Людвиг, Габриэль, Карри.
– Миккельсон хочет снять меня с дела, – сказал Мунк, закурив новую сигарету и даже не открыв окно.
– Откуда ты знаешь? Что ты сделал?
Он посмотрел на нее пустыми глазами.
– Отстранить тебя?
– Конечно, – ответил Мунк, продолжая путь к Марибуэсгате.
– А сам ты что думаешь?
– В смысле?!
– Нет, ну это законный вопрос. У нас невероятно тяжелое дело. Преступник идет за тобой лично. Можешь ли ты быть объективным? Держать чувства в себе? Не думаю.
– Ты вообще на чьей стороне? – фыркнул Мунк.
– Естественно, я на твоей стороне, – сказала Миа. – Но я понимаю, откуда возник этот вопрос.
– Это уже личное, – прищурился Мунк. – Никто не будет охотиться на мою семью, не заплатив за это.
– Вот-вот.
– Что?
– Подобный комментарий перед Миккельсоном – и пожалуйста.
Миа провела пальцем по горлу для наглядности.
– Ха-ха. Кого же они назначат вместо меня?