По существовавшей тогда традиции почитатели таланта О-Кои предложили ей «закрутить роман» с популярнейшим актером театра кабуки Итимура Удзаэмон — самым известным любовником Токио тех времен. И... О-Кои согласилась. Это был «роман по сговору» — в Японии случается и такое. А его спонсором и даже организатором свадьбы двух знаменитостей стал «данна» — любовник О-Кои, который только таким образом и смог оставить свое имя в истории: его звали Ядзима.
Однако дальше все развивалось совсем не так романтично. После свадьбы О-Кои приняла свое детское имя Тэру и перешла жить в дом супруга, где попала фактически в услужение к одной из самых злобных и привередливых свекровей на свете. О-Кои стала Золушкой — обычная история для молодых японских девушек, не только гейш. На мужа рассчитывать ей не приходилось: перестав быть гейшей и став законной женой, О-Кои перестала и существовать для него. Через два кошмарных года О-Кои попросила развода.
Получив свободу и взяв денег взаймы, она открыла новый чайный домик, снова став королевой ночного Токио. Вскоре за ее руку и сердце сошлись в поединке два гиганта — борцы сумо Араива и Хитатияма. Бой выиграл Араива. Он отдал гейше призовые деньги и предложил выйти за него замуж, но О-Кои это уже не было интересно. Тем более что Араива, мягко говоря, не блистал интеллектом, а у О-Кои только что появился новый любовник (да еще какой!) — премьер-министр Японии Кацура Таро. Они любили друг друга и встречались около десяти лет — до смерти Кацура в 1913 году.
Но и в их жизнь вмешалась политика. Хотя, в отличие от О-Юми, О-Кои не была замужем за иностранцем, Русско-японская война попортила ей немало нервов. Население Японии не одобряло подписанный после войны Портсмутский мирный договор и винило в неудаче премьер-министра, а заодно ненавидело и О-Кои. Националисты объявили любовников предателями родины. На них было совершено несколько нападений, и дом О-Кои пришлось охранять солдатам. Чтобы спасти и себя, и ее, Кацура ушел в отставку, официально объявив, что отныне порывает и всякие контакты с О-Кои. Однако со временем негодование правых утихло, и любовники опять стали встречаться, а Кацура даже вновь занял кресло премьер-министра.
После его смерти О-Кои провела несколько лет в одиночестве, но потом вернулась в Токио и в полном соответствии с духом времени открыла один из первых баров в западном стиле на Гиндзе — в самом центре японской столицы в двух шагах от ее родного квартала Симбаси. Последним ударом для нее стало Великое землетрясение Канто в 1923 году, которое уничтожило Токио вместе с ее баром. О-Кои уже не смогла оправиться от потрясений и после череды новых злоключений стала в 1938 году буддийской монахиней, чтобы завершить свою жизнь в чтении сутр и размышлениях о бренности мира, превратностях судьбы и способах совершенствования кармы.
К 30-м годам прошлого века мода в Японии на чарльстон закончилась, и вместе с нею исчезли гейши-модернистки. Оказалось, что японскому обществу важнее сохранить Традицию, чем ломать ее в угоду прогрессу. Сегодняшние гейши, которых осталось менее 10 тысяч (в 1947 году их было еще меньше — 2478), внешне выглядят точно так же, как их предшественницы двухсотлетней давности. Гейш по-прежнему приглашают на банкеты дзасики в чайные дома, где они по предварительной договоренности определенное время развлекают гостей: поют, танцуют, шутят, наливают саке — в общем, делают то, что обычно называют «окрашиванием досуга». Умение это делать стоит даже по японским меркам чрезвычайно дорого (счет идет на тысячи долларов), и приглашений год от года становится все меньше. Сегодня позволить себе посиделки-дзасики с участием таких танцовщиц могут либо чрезвычайно богатые люди (их в Японии не так уж много), либо крупные фирмы, в бюджетах которых специально предусматриваются расходы «на гейш» — это очень престижно и совсем не зазорно. Помимо установленной платы, которая перечисляется на счета домов, содержащих работниц, сами гейши могут получить наличными чаевые, а могут и не получить — все зависит от клиента, и консу-мация здесь неуместна.
В общественном смысле гейши ценны для Японии тем, что сейчас они одни остаются носителями духа старины: только они умеют носить кимоно именно так, как надо, и только у них и осталось такое их количество, которое когда-то должна была иметь уважающая себя японская женщина. На наряды уходит большая часть немалых заработков современной гейши, и это такая же необходимость, как хождение в гэта и окубо — деревянных сандалиях-скамейках, высота которых зависит от статуса гейши и которые дали толчок неоднократно охватывавшей весь мир моде на туфли «с платформой».
Ныне только гейши и майко специально обучаются чайной церемонии и по-настоящему искусны в исполнении песенок коута и игре на сямисэне, а увидеть их традиционные танцы могут все желающие на майских фестивалях в Киото — таких же, как и в 1902 году, когда Морган встретил свою О-Юми. Кстати, только в Киото гейши по-прежнему живут в квар-талах-ханамати. Токийские «служительницы муз» предпочитают приезжать на работу на такси, а «онсэн-гейши», то есть работающие в курортных городках близ горячих источников онсэнов, и вовсе ходят пешком и носят лишь одно кимоно. Кстати, именно онсэн-гейши пользуются наиболее громкой славой по части сексуальной осведомленности, хотя и тут ожидать от них знания «Камасутры» не следует. Это объяснимо: в отличие от столицы или Киото, где в кварталах гейш складывается постоянная клиентура, на курортах гости все время меняются, и все они хотят как можно больше расслабиться и получить от гейш «по полной». Лайза Дэлби побывала в качестве гейши в одном из самых знаменитых курортных городов Японии — Атами, который славится своими онсэнами и располагает собственной, хотя и очень небольшой, общиной гейш, и сделала любопытное наблюдение: «На банкетах с гейшами в Атами витает дух похотливости. Администрация отелей часто вывешивает в банкетных залах такой плакат: “Дорогие гости, наши гейши — это актрисы”, хотя в то же время поощряет самые дикие выходки своих гостей. В одном из отелей я видела брошюру “Введение в гейшелогию”, специально изданную для туристов, не знакомых с искусством гейш, с тем чтобы проинструктировать гостей, как вести себя с гейшами [84] . Там приведен такой разговор между гейшами:
«Гейша Д.: Когда мы были в ученицах, нам приходилось на банкетах играть “Мелкую речку”. А там нужно задирать подол все выше и выше.
Гейша А.: Из-за этой “Мелкой речки”, когда я была еще молодая, я ревела.
Гейша Г.: Сямисэн все играл и играл, а мы поднимали подол все выше и выше. Сначала сямисэн играл медленно, потом темп ускорялся, и мелодия звучала все выше и выше.
Гейша Б.: Гости следили с ухмылкой и все приговаривали: “Покажи волосики, покажи волосики!”
Гейша А.: Им надо увидеть это место, они все пили и хохотали.
Клиент: А вы что, без трусов были?