– Восемь тысяч? – переспросил Сигизмунд. – Откуда знаешь?
Гугол смутился, развел руками.
– Это я уже для красного словца. Никто не знает.
– Двенадцать тысяч поместится в самой крепости, – сказал Сигизмунд знающе. – К тому же в таких горных крепостях обычно просторные подземные казематы, казармы вдвое больше по площади.
Я для пробы метнул молот в основание башни. Инстинктивно чувствовал, что бесполезно, и не удивился, когда молот отскочил, не оставив царапины. Более того, он отскочил, словно его отбросило силовое поле, знать бы еще, что это, а то говорим, говорим.
– Странная крепость...
– Она дошла из эпохи Великих Войн... Нет, не таких великих, как считают сейчас. Это ерунда, когда стотысячная армия движется, сжигая города и села, убивая всех людей.
– Ничего себе, ерунда! – воскликнул Сигизмунд.
– Но если ты узнаешь, что когда сражались Древние, то небо и земля менялись местами? В небе загоралась тысяча солнц, а земля горела и плавилась, как воск? Кричала от боли сама земля, а сторукие гиганты из камня шли через огонь и убивали других гигантов – из воды и железа!
Сигизмунд отмахнулся.
– Легенды, легенды... Я тоже слышал. У отца в библиотеке были всякие старые книги. Я прочел одну, три дня ходил зачарованный. Там было о волшебном мече, что все превращал в лед. Я еще понимаю, огненный меч, то да се, но чтоб ледяной? Сказки.
Лес расступился, затем так же сомкнулся за спиной, деревья трусливо понеслись назад. Кони бодро мчались по зеленой долине, а далекие горы подпирали горизонт впереди и слева. Почти такие же впереди и справа, когда-то они сомкнутся, а пока кони летят, как птицы, над сочными и брызгающими соком травами.
Гугол ругнулся, я видел, как его рука дернулась к ножу, но тут же бессильно упала. По зеленой траве, приминая верхушки, скользнула широкая темная тень с угрожающе растопыренными когтистыми крыльями.
Крупный дракон летел неторопливо, почти не шевеля крыльями, парил, голова с встопорщенным гребнем чуть поворачивалась из стороны в сторону, высматривая добычу. Мое сердце билось учащенно, я глядя на огромного зверя во все глаза. Он не казался наполненным водородом или гелием, что давало бы подъемную силу. Крылья громадные, но они все равно не смогли бы нести такую тушу, даже если кости у дракона пустотелые, как у птеродонов и птеродактилей. Но этот зверь в десятки раз крупнее птеродактиля и выглядит, как летающий танк...
– А ведь может и напасть, – сказал вдруг Гугол нервно. Он на скаку достал лук, пустил коня чуть в сторону. – Молодой еще...
– Ну прямо как Сигизмунд, – согласился я. – И такой же красивый.
Сигизмунд закричал:
– Кто красивый? Кто красивый? Господи, Всевышний, дай силу нам совершить подвиг! Это же зверь, что похищает девственниц, попирает имя Господне и надругается над церквями и часовнями!
Дракон пронесся в почти бреющем полете. Он нас явно заметил, старался теперь рассмотреть наши слабые стороны, поединщик хренов.
– Да, – согласился Гугол, – ну прямо вылитый Сигизмунд. Тоже зеленый, тоже с крыльями.
– Кто зеленый? – закричал Сигизмунд. – У тебя что с глазами? Ты посмотри на цвета моего рыцарского герба!
– И еще, – закончил Гугол с глубокомысленным злорадством, – с огнем в очах и паром из ноздрей.
– Дымом, – поправил я.
– Паром!
– Стрижено, – сказал я.
Гугол в недоумении умолк, спросил озадаченно:
– А это... как?
– Осторожно, – крикнул я, – он в самом деле...
Сигизмунд уже с опущенным забралом и обнаженным мечом в крепкой, мускулистой руке ждал, когда же дракон сядет и примет честный бой по всем правилам. Гугол хватался то за лук, то за нож, даже доставал топор, в последнем селе мы накупили всего, благо амулет позволял одеться и вооружиться по-королевски, если бы тут умели вооружать королей, а я заставил коня попятиться ближе к деревьям, меч в одной руке, молот в другой, бдю и следю за летающим гадом. Гадом в биоогическом смысле, а так злости у меня к дракону нет, одно жгучее любопытство.
Дракон пролетел так низко, что пахнуло ветром, донесся запах гниющего мяса, словно оно разлагалось в когтях или зубах гигантского зверя. Гугол, оставив топор, быстро-быстро пустил несколько стрел вдогонку. Дракон вскрикнул, крылья затрещали, он повернулся с неожиданной резкостью для такого огромного чудовища, пошел над землей еще ниже, лапы выставив перед собой, когти, как ножи, изготовились ухватить добычу...
Кони не коровы, шли прямо, потом резко рванулись в стороны. Дракон пронесся как разъяренный тур, крыльями не колотил, сам изломал бы о землю, и мы все трое успели нанести каждый свой коронный удар. Я зверским ударом срубил лапу начисто, тут же меня сбило крылом на землю. Гугол ударил с другой стороны, тоже метил по лапе, но та удержалась на коже и уцелевшем сухожилии, а Сигизмунд, который по рыцарской гордости не свернул, оказался прямо перед стремительно летящей на него мордой.
Он вскричал красиво и театрально:
– Во имя Господа и его матери, Пресвятой Богородицы!
Стремительный взмах, лезвие меча ударило со страшной силой. Сигизмунда снесло с седла, я слышал конский крик, меня самого в лоб ударило, перекатило по траве. В сжатых кулаках трещала трава пополам с землей. Я быстро привстал, ошалело огляделся.
В трех шагах прыгала, приминая траву, и скребла огромными когтями землю толстая серо-зеленая лапа, помытая чешуей, как у крупной рыбы. По воздуху волочился длинный хвост, дракон улетал, видно было, как снова поворачивает, набирает высоту, готовясь налететь...
Все были уже на ногах, Гугол даже остался в седле. Сигизмунд поднялся, его шатало, я кивком велел ему отойти, сам отступил вбок, дракона лучше пропустить между нами. Я посвистел коню чтобы не отбегал, дракону конь добыча более лакомая чем мелкий и костлявый человек.
Сигизмунд искал глазами свой меч. Трава потревоженно шевелилась, выпрямляясь от воздушного удара. Нигде ни блеска металла, ни торчащей рукояти...
– Снова!
Дракон сделал полукруг и теперь летел прямо на нас. Единственная лапа болталась, Гугол все-таки перерубил кость, крылья судорожно дергались. Во лбу нарастал блеск, я наконец увидел, что это и есть меч Сигизмунда, который тот ищет в траве. А на самом деле меч всажен в череп по самую рукоять.
– Берегись!
Я швырнул молот навстречу падающему на нас чудовищу. Гугол почему-то не стал драться, отпрыгнул. Я успел увидеть мелькнувшее брюхо, молот шлепнул в ладонь рукоять, а сильный удар сверху швырнул меня на землю. Я покатился снова, но теперь на спину обрушилась невыносимая тяжесть, вмяла в землю, теперь уже твердую и сухую, как будто я лежал на горячем асфальте...
Я задыхался, старался удержать эту тушу, вытаскивал себя по маковому зернышку. Потом услышал голоса. Сильные руки ухватили за плечи, вытащили. Я ошалело оглянулся.