Машина въехала в частный сектор. «БМВ» Дэна неспешно продвигался между рядами одноэтажных строений. Маша заглянула в листок, на котором были отмечены адреса проживания «летальных»:

– Двадцать два. Это по твоей стороне, на моей нечетные.

– Ага, значит, нужно проехать вперед. Тот дом, что за зеленым забором, – шестьдесят восьмой.

– Надеюсь, мы застанем женщину дома, – вслух высказала Маша мысль, которая вертелась в голове Дэна.

– Должны застать! – с нажимом произнес он.

Дом номер двадцать два представлял собой деревянное строение, огороженное новым забором из листового железа. На улицу свешивались ветки яблони, густо усеянные плодами. Перед забором заботливая рука хозяйки высадила цветник. Классические бархотки, петунии, ноготки. Над цветами в изобилии порхали бабочки, жужжали шмели. Атмосфера располагала к безмятежному времяпрепровождению.

Дэн припарковался на обочине, заглушил двигатель и, выйдя из автомобиля, осмотрел окрестности. Улица была пустынна. Насколько хватает глаз, не было видно ни одного человека. В приусадебных участках не возились старательные бабушки. Дворовые участки не оглашали крики непоседливой ребятни. Не гремели ведра, не стучали молотки. По дворам не носились бестолковые куры. Не было слышно ни мычания коров, ни петушиного крика. Лишь надоедливые мухи жужжали возле уха.

– Позволь полюбопытствовать, чего мы ждем? – нарушила тишину Маша.

Дэн внимательно вгляделся в лицо напарницы. Не найдя на нем признаков беспокойства, он спросил тихо, почти шепотом:

– Тебя ничто не настораживает?

– Нет. А что не так? – тоже переходя на шепот, спросила Маша.

– Тишина. Она какая-то неестественная, – пояснил Дэн. – Ты раньше бывала в подобных местах? Я имею в виду сельскую местность.

– Конечно, бывала. Только позволь тебе напомнить, что мы находимся в городе, – недоумевая, заметила она.

– Окраины маленьких городков не особо отличаются от деревни. По сути, это то же село, только территориально относится к черте города. Тот же быт, те же привычки. И те же звуки.

– Не понимаю, что тебе не нравится в местных звуках?

– То, что их нет! И это очень странно. Улица словно вымерла. Куда подевались местные жители? Неужели на всей улице не нашлось ни одного любителя свежего воздуха?

– В такую жару это неудивительно, – уверенно произнесла Маша. – Люди не хотят жариться на солнце и вдыхать раскаленный воздух. Они предпочитают прохладу тихих комнат и отдых вблизи водоемов, только и всего.

– Ну-ну, посмотрим! – протянул Дэн и вошел в калитку.

Глава 3

Пройдя по дорожке, выложенной тротуарной плиткой, агенты остановились на крыльце. Постучав в дверь и не получив ответа, Дэн взялся за ручку и потянул на себя. Дверь оказалась не заперта. Они переглянулись, вошли внутрь и оказались в небольшой, чисто вымытой кухне. Из нее в глубь дома вели три двери.

– Эй, есть кто-нибудь? – позвал Дэн.

На его призыв никто не ответил. Он сделал следующую попытку:

– Хозяйка, войти можно?

Та же звенящая тишина была им ответом.

– Быть может, ее и нет в доме? – произнесла Маша, опасливо посматривая на напарника.

– Нет, она должна быть на месте, дверь ведь открыта. Если только в сарай или в коровник вышла, – предположил Дэн. – Но тогда она должна скоро вернуться. Не нравится мне эта тишина, надо в комнатах посмотреть.

– Давай лучше подождем, – попыталась остановить его Маша. – Неудобно получится, если хозяйка вернется, а мы по комнатам шастаем.

Не обращая внимания на ее слова, Дэн открыл первую дверь и заглянул внутрь. Это была гостиная или что-то в этом роде. Старенький диван, накрытый узорчатым пледом, обеденный стол в центре комнаты, в углу тумбочка, на ней телевизор с плоским экраном. Дэн подошел к следующей двери. Маша схватила его за руку, притянула к себе и зашептала в самое ухо:

– Послушай, а вдруг она тоже умерла? Вдруг это заболевание передается бытовым путем?

– Вряд ли. Если бы это было так, количество «летальных» возросло бы в несколько десятков раз. До сих пор не было зафиксировано ни одного случая проявления болезни сразу у нескольких членов одной семьи, ведь так? – попытался успокоить ее Дэн.

– Так-то оно так, но вот что я тебе скажу: этиология заболевания не установлена, а мне неизвестно, удосужились ли местные эскулапы провести обследование родственников на предмет патологических изменений в организме.

– То есть как это «не обследовали»? – опешил Дэн. – Выходит, люди, контактировавшие с больным смертельным недугом человеком, не прошли никакого обследования? Чего же ты молчала?

– Я не сказала, что обследование не было проведено. Из-за твоей спешки я просто не успела досконально изучить документы, которые предоставил мне главврач. Это ведь тебе приспичило ехать к жене «летального» немедленно!

– Ладно, разберемся. Сейчас на это нет времени, – заявил Дэн, открывая дверь. – Думаю, в штабе об этом наверняка…

Он не договорил. Взгляд его остановился на чем-то, что находилось в комнате. Маша приподнялась на носки, пытаясь разглядеть поверх плеча напарника то, что привлекло его внимание. Взору ее предстал обычный сельский интерьер. Старинный трехстворчатый шкаф, ковровая дорожка на полу, кресло с деревянными подлокотниками, обтянутое зеленым сукном. В дальнем углу комнаты стояла панцирная кровать с металлическими шариками на боковых спинках. На кровати лежала женщина в строгом синем костюме и белой блузке. Глаза ее были закрыты. На таком расстоянии невозможно было понять, дышит ли она.

– Дэн, она жива? – шепотом спросила Маша.

Он утвердительно кивнул головой и постучал в открытую дверь. Женщина никак не отреагировала.

– Простите, мы ищем Татьяну Алексеевну Вострикову, это вы? – кашлянув, громко спросил Дэн.

Женщина едва заметно пошевелилась, но глаза не открыла. Он переступил через порог, направился к кровати и, остановившись в центре комнаты, снова спросил:

– Татьяна Алексеевна, мы можем поговорить? – Ответа не последовало, и Дэн продолжил: – Послушайте, я сотрудник Федеральной службы безопасности, нам необходима ваша помощь. Мы пытаемся выяснить причину смерти вашего мужа. Пожалуйста, ответьте мне всего на несколько вопросов, и я уйду.

Женщина открыла глаза и безучастно посмотрела на него. От ее взгляда у Маши мурашки побежали по спине. Это был взгляд затравленного, смертельно раненного животного, которое не понимает, что с ним произошло.

– Как вы себя чувствуете? Быть может, вам нужна медицинская помощь? – вступила она в разговор, выйдя из-за спины напарника.

– Как я себя чувствую? – подала голос женщина. – Вы спрашиваете, как я себя чувствую? Как может чувствовать себя человек, у которого вырезали сердце? Я потеряла единственного близкого человека только потому, что врачи не смогли вовремя оказать ему помощь. И после этого вы предлагаете, чтобы они помогли мне? Чем теперь они могут мне помочь?