— Слушаюсь, сержант, — и побежал догонять строй. Его ждал Западный бастион.
Грон бросил прощальный взгляд на стены Герлена, кивнул Ягу и взбежал по трапу на палубу униремы. Гамгор энергично взмахнул рукой, подав сигнал швартовой команде. Те быстро убрали трап и скинули швартовы с причальных бревен. Гребцы быстро оттабанили назад, кормчий налег на рулевое весло, Гамгор пролаял команду, и унирема, развернувшись буквально на месте, резво пошла к выходу из гавани, где ее уже ждали четыре ее сестры.
Первые три дня они шли вдоль берега. Горгосцев здесь быть не могло. На побережье Атлантора не было крупных портов, а те, что были, служили скорее логовами прибрежных разбойников, предводительствуемых лихими лордами побережья, такими, как знаменитый лорд Газаг. Так что единственное, что горгосские триеры гарантированно могли бы получить в этих портах, — это добрую сталь в глотку. Но когда до Фероса, первого элитийского порта на побережье, оставался один дневной переход, Грон свернул дальше в море. Здесь уже могли ошиваться горгосцы, но он хотел забраться поглубже к югу. Ибо основные силы были где-то на траверзе Сомроя. И значит, там была большая вероятность взять в плен кого-то хорошо информированного. За следующую четверть они семь раз убирали паруса и, завалив мачты, уходили дальше в море или разбегались на две стороны, заметив пурпурный парус горгосской боевой триеры. Судя по количеству встреченных триер, у горгосцев бултыхалось в море не меньше четырех — шести сотен кораблей, практически весь их флот. Траверза Сомроя они достигли к середине второй четверти со дня выхода из Герлена, и этот день стал днем первого боя.
Вернее, все произошло поздно вечером. Траверз Сомроя они миновали около полудня, по широкой дуге обойдя на веслах рыскающие почти у берега триеры горгосцев, но потом взяли ближе к берегу. В этом месте береговая линия начинала поворачивать на восток, и Грон решил на следующий день развернуться и, уже двигаясь в сторону дома, начать охоту за пленными. На закате они перестроились. Четыре униремы шли под парусами кильватерной колонной ввиду берега, а одна находилась в дозоре и потому двигалась мористее. Дозорная унирема шла без мачты, на веслах, чтобы быть менее заметной.
Они только начали огибать очередной мыс, как с дозорной униремы масляной лампой подали сигнал. Гамгор пока слабо умел читать морзянку, которую Грон не мудрствуя лукаво внедрил и на флоте, и как сигнальную систему гелиографов, правда, дав и там и там каждому знаку свое, отличное от другой системы, кодовое значение. Но сам Грон умел это делать прекрасно, потому повернулся к сигнальщику и приказал:
— Передать на корабли: «Завалить мачты, приготовиться к абордажу». — А потом велел Гамгору: — Возьми мористее, я хочу посмотреть сам.
Гамгор молча выполнил распоряжение, но спустя некоторое время спросил:
— Что они увидели?
— Они передали три сигнала: «Враг», «Бой» и «Пожар на воде», — ответил Грон, — а что это означает, мы сейчас увидим.
Когда ходко идущая унирема обогнула выступающий в море мыс, глазам Грона предстала несколько жутко выглядевшая на фоне темнеющего неба картина. Шесть горгосских триер зажали у скалистого берега четыре элитийские диремы. Одна из дирем уже горела, выбрасывая в небо густые клубы черного дыма от горящей смолы, другая, полузатопленная, колыхалась на воде с проломанным бортом чуть в стороне от места основной схватки, а с находящейся рядом триеры расстреливали плывущих к берегу элитийцев из луков. На двух остальных диремах, борта которых тоже были проломлены таранами триер и они не тонули только потому, что были крепко сцеплены абордажными крючьями с пятью горгосскими кораблями, все еще шел бой. Грон скрипнул зубами и прикинул шансы. Горгосские триеры были мощными боевыми кораблями, несущими на борту баллисты и катапульту, что, впрочем, в данный момент было не так важно, с тремя сотнями гребцов и со ста двадцатью воинами на каждой. Диремы были меньше. На каждой всего сто пятьдесят гребцов и до восьмидесяти воинов, от которых, скорее всего, осталась жалкая горсточка. Его воины еще ни разу не участвовали в морских схватках, но на их стороне была внезапность и лучшая выучка. Короче, к настоящему моменту силы были почти равны.
— Насколько я знаю, для горгосцев совсем не характерно ходить шестерками? — обратился он к Гамгору.
Капитан кивнул:
— Точно, они либо ходят в одиночку, либо более крупными эскадрами в несколько десятков кораблей.
— Значит, — размышлял Грон, — вероятнее всего, они специально охотились за этими диремами. А такую охоту вряд ли возглавит рядовой капитан. — Он помолчал. — К тому же я хочу знать, за чем это они так охотятся.
Гамгор недоверчиво поинтересовался:
— Ты хочешь провести первый бой при таком соотношении сил?..
— Иногда боги выбирают за нас, — усмехнулся Грон и скомандовал: — Сигнальщик, сигнал: «На абордаж».
Униремы вынырнули из ночи, как призраки касаток. Каждая скользнула к корме своей триеры и — то ли действительно боги этой ночью благоволили к ним, то ли кормчие все-таки были достаточно искусны — нанесли удар почти одновременно. Когда до кормы триеры оставалось около десятка локтей, Гамгор свирепо оскалился и надсадно выкрикнул:
— Левый борт, греби, правый — весла внутрь! — и всем телом налег на рулевое весло.
Унирема ударила крутым носом в основание последнего весельного порта нижнего ряда и, скрежеща обшивкой, въехала вверх по стыку борта и гребных камер второго и третьего ряда весел. В борта и палубу триеры тут же впились абордажные крючья. Палуба диремы перекосилась, но воины уже привычно быстро вскарабкались по набитым на палубе поперечным рейкам и горохом посыпались на верхнюю палубу триеры. Звонко хлопнули тетивы трех арбалетов, и кормчий с рулевыми, находившиеся на площадке у спаренных рулевых весел, повалились на доски. Горгосцы конечно же почувствовали удар, но сначала не могли ничего понять, и бойцы успели пробежать через всю палубу триеры, не разрядив арбалетов, походя зарубив десяток горгосских солдат и матросов, ошарашенно пытавшихся что-то сделать с толпой неизвестно откуда свалившихся им на голову воинов, и на мгновение замерли у возвышавшегося над палубой диремы борта триеры. Почти одновременно хлопнули несколько арбалетных залпов, сметя с верхней палубы толпящихся на диреме горгосцев, а потом вниз посыпались бойцы с обнаженными мечами…
Спустя четверть часа все было кончено. Одинокая триера, до сего момента развлекавшаяся расстрелом плывущих элитийцев, только-только осознала, что с остальными происходит что-то неладное. Однако Грон сразу после того, как стало ясно, что горгосцы обречены, отправил назад три униремы. И когда триера, неторопливо развернувшись, начала движение к месту боя, эти три униремы, резво сползя с уже захваченных триер, молниеносно развернулись и скользнули навстречу. Этот бой был более ожесточенным, но столь же скоротечным. Несмотря на то что две униремы все еще висели носами на триерах, ясно показывая, как атакуют эти неизвестно откуда взявшиеся враги, горгосцы не смогли ничего противопоставить подобной тактике. И когда с трех унирем после арбалетного залпа на палубу триеры хлынули бойцы, она была обречена.