Мы получаем результат
Оправдания родителей, использующих жесткие, агрессивные методы воспитания: «Но ведь все же работают эти методы! Все же дают результаты!» — кажутся очень сомнительными, не правда ли?
Да, мы иногда «добивали», «плешь проедали» своими нотациями, «доставали» своими наставлениями — и все-таки получали результат. Но результат-то этот — со всеми вышеперечисленными последствиями!
Да, он стал учиться — с ненавистью ко мне или с чувством вины и «плохости». Да, он стал наводить порядок — с чувством одиночества и непонимания. Да, он перестал делать то, что мне не нравится — с затаенной агрессией против меня, которая обязательно (пройдет время, и ты в этом убедишься!) прорвется по отношению к тебе.
Но кто сказал, что именно такой ценой надо получить результаты? С таким вот довеском? С таким, я бы сказала, страшным довеском как одиночество, чувство отверженности, как бесчувственность и холодность к его будущим детям, которое мы сейчас в нем закладываем!
Из всех насилий, творимых человеком над людьми, убийство — наименьшее, тягчайшее же — воспитание.
Максимилиан Волошин
Мы получаем очень странные, сомнительные результаты.
Мы создаем детей ленивыми, безответственными, неряхами… И они, поверившие нам, что они именно такие, именно так и начинают проявляться. И мы получаем как результат поступки и поведение ленивых, безответственных, неряшливых детей. И это не лучшие поступки ребенка.
Своим давлением на них, подавлением их личности мы вызываем потребность доказать, что они тоже личности, — и получаем как результат непослушание, ссоры, хамство, бунт, поступки, которые бесят или обижают нас, взрослых.
Закрытость детей и потеря доверия к нам, взрослым, созданные нами самими, — приводят их к вранью, скрытности. И мы не можем до них достучаться — они перестают нас слышать.
Их одиночество, «неподдержанность» приводят к неразумным, поспешным, глупым поступкам. Потому что, оставаясь со своими детскими (а иногда совершенно недетскими!) проблемами в одиночестве, они решают их сами — как могут, как получится, далеко не всегда лучшим образом. И нам, взрослым, потом приходится расхлебывать последствия их поступков.
В прямом смысле слова: что посеешь — то и пожнешь!
Мы получаем в самом прямом смысле слова трудных детей. Наступает период трудных отношений, трудного общения, трудного воспитания.
Но разве — такой результат мы хотели иметь? Разве такова наша цель воспитания — создать трудного ребенка? Разве хотели мы сделать свою жизнь постоянным потоком трудностей и напряжений, связанных с ребенком?
Сколько переживаний и страданий родителей, живущих в таких вот трудных отношениях с ребенком, мне пришлось увидеть! Сколько в них обиды и растерянности — что теперь с ним делать? Что вообще с ним делать?
И это всегда — вопросы и желание разобраться именно с ребенком, который врет или дерзит, ворует, плохо учится, связался с плохой компанией, дерется, хамит. Что делать с этим исчадием ада под названием «мой ребенок»?
И каждый раз, искренне сожалея и сочувствуя таким родителям, потому что я видела их искренние страдания, переживания, усталость, мне приходилось мягко, но настойчиво доносить до них, что ребенок — открытое, доверчивое и радостное по природе своей создание, настоящая чистая Божья душа, именно таким попал в наши руки. Он не был исчадием ада, когда появился на этот свет и пришел в нашу семью.
И если он спустя семь, десять, пятнадцать лет стал исчадием ада, на которого нет никакой управы, то первый вопрос, который нужно задать — что я с ним сделал? Как я это сделал? И, признав последствия своего творчества, не спрашивать, что делать с этим отвратительным ребенком, чтобы он изменился, а спросить в первую очередь себя — что мне нужно в себе изменить, чтобы изменились отношения с ребенком? Что нужно изменить в стиле наших отношений? В моих представлениях о самом себе и о ребенке?
Согласись, если мы воспитывали, воспитывали ребенка, а он не стал лучше, а еще и «ухудшился», — то, скорее всего — мы делали что-то неправильно! Если все ребенка воспитывают — и бабушки, и дедушки, и родители, и воспитатели, и школа — и получают потом такой вот «результат» — значит, что-то не так в самом процессе воспитания!
Согласись, многим из нас есть о чем подумать — если мы имеем такой результат — сложного, непослушного, проблемного, трудного ребенка.
Нам нужно спросить себя не только о том, что мы делали, если получили такой результат. Но нам нужно понять очень важную вещь — чего мы не делали по отношению к нашим детям, если получаем такой результат? Чего мы не дали? Чего мы их, возможно, лишили? Что нам нужно дать им, чтобы они изменились, стали ценными, открытыми и доверчивыми? Какими методами воспитания пользоваться? Ведь есть же добрые, человечные методы воздействия на ребенка, в которых дети становятся сильными, полноценными личностями. Может быть, нам нужно научиться использовать их?
Нам есть куда расти. Есть чем заняться. Есть что расхлебывать. Нас ждет интересная жизнь!
Помни, что изменить свое мнение и следовать тому, что исправляет твою ошибку, более соответствует свободе, чем настойчивость в своей ошибке.
Марк Аврелий
Что я делаю с ребенком?
Я помню одну молодую маму, живущую в соседнем доме, воспитывающую маленького сына, чье воспитание представляло классическую картину такого вот авторитарного, критикующего, я бы сказала, «забивающего» стиля.
— Куда ты пошел?!. Что это за ребенок!.. Да стой ты!.. Рот закрой!.. Слушай, отвали, не мешай!.. Я тебе сколько раз сказала?! Так, пока не уберешь… Иди с глаз моих! Что ты такой тупой?…
Это был ее стиль разговора с сыном, по-иному она не могла. И славно потрудившись над его воспитанием, она получила в семь лет совершенно затюканного, забитого, заторможенного, боящегося слово сказать, шаг сделать ребенка. Пришла пора идти в школу. И мама, зная, что я психолог, подошла ко мне однажды и попросила совета:
— Слушай, скажи мне как психолог: может, мне его в школу для дураков отдать, он же нормальную все равно не потянет?
И я даже не знала, что сказать ей в ответ. А потом, к ужасу своему, подумала: и вправду, в школе «для дураков» этому ребенку будет, наверное, лучше! В нормальной его забьют до конца, только уже не одна мама в этом участие примет, но и учителя, и дети. Он, такой вот продукт, результат маминого воспитания, будет вызывать только непринятие и недовольство. А куда ему еще больше? И в очередной раз с горечью подумала — что же мы делаем иногда со своими детьми! Как у нас получаются такие дети?
Я много раз возвращалась к этому вопросу, когда пошла работать психологом в школу и воочию увидела все эти последствия воспитания, о которых мы говорили в этой главе. Увидела ярко, «вживую» — и в массовом масштабе.
Это вызвало у меня сначала настоящий шок, когда, общаясь с детьми от нулевого до одиннадцатого класса, я встречала одно и то же — закомплексованность, неуверенность в себе, желание самоутвердиться, наполниться за счет окружающих, массу переживаний, сомнений, душевных терзаний, которые испытывают дети, когда в одиночестве решают свои проблемы.