Через пятнадцать минут худой человек, стоящий рядом с дешевым общественным боллертом, припаркованным в густых кустах, шагах в ста от забора усадьбы, воровато оглянувшись по сторонам, нагнулся и, протянув руку, подхватил медленно плывущий в его сторону гоуглоб. Кинув взгляд на индикатор заполнения, он удовлетворенно кивнул. Все получилось. Надо быть настоящим профессионалом, чтобы в век электронных носителей придумать шутку с использованием примитивного оптического носителя на основе соединений серебра, однако любой другой либо не смог бы работать в нейтрализующем поле, либо был бы мгновенно обнаружен охранными сенсорами, а так… похоже, у него в руках очень славный улов. Вот только надо хорошенько подумать, как наиболее безопасно обратить его в максимально возможное количество кредитов.
День для Эсмиель прошел достаточно скучно. Сразу после завтрака она отправилась к своей косметичке, конечно, можно было вызвать ее на дом, но дома девушке не сиделось. Кузен был сильно занят до конца недели и только вечерами мог позволить себе уделить полчаса на разговор по визифону.
Просматривая позже записи их разговоров, Эсмиель частенько задумывалась над тем, как развивается их роман. В ее чувствах к нему можно было отыскать уважение, восхищение, даже восторг, она была счастлива, когда говорила с ним, и с нетерпением ждала новых приглашений, но было ли это любовью?..
Пожалуй, нет. Потому что даже в самые романтические моменты где-то на заднем плане постоянно маячила мысль о том, что самым большим достоинством стоящего рядом с ней человека является то, что именно он лучше всего сможет защитить ее от всех опасностей этого мира.
Хотя и это было немало. Император во всех отношениях подходил под тот идеал человека, с которым бы она мечтала связать свою судьбу. К тому же, обдумав всесторонне все аспекты подобного брака, она пришла к выводу, что с радостью родила бы ему детей, а это тоже говорило в пользу ее решения.
Причем вполне возможно, что если бы ее жизнь текла по прежнему руслу, то в конце концов ей пришлось бы лечь в постель с гораздо более безразличным ей человеком. И вполне возможно, что этот человек даже не был бы ей мужем.
Впрочем, все еще могло измениться… но она совершенно не хотела думать об этом. К тому же где-то глубоко внутри сидел маленький червячок, оставшийся еще от той романтической дурочки, какой она была сразу после окончания института, шептавший ей, что, несмотря на массу преимуществ, этот брак все же никогда не станет тем, о чем она так горячо мечтала.
У косметички Эсмиель проторчала почти полдня. Сегодня она была приглашена на обед в дом лорда Экториана, который после того пресловутого весеннего бала внезапно вдруг вспомнил, что они как-никак родственники, да к тому же три его дочери почти ровесницы Эсмиель. Но девушка на него не обижалась. В конце концов, он был наиболее безобидным среди других родственников, чья дружная неприязнь к ней, как правило, выражалась намного более агрессивно. Во всяком случае, когда он после ее скандальной гонки на солнечных яхтах позвонил Эсмиель и сообщил, что по некоторым причинам они не могут больше принимать ее у себя, его голос звучал скорее виновато, чем презрительно или злорадно.
— Понимаете, племянница, у меня три девочки на выданье. И… — он растерянно развел руками, давая понять, что не хочет рисковать их репутацией. Впрочем, это, наверное, был самый вежливый монолог, который ей пришлось выслушать в те дни. Так что сегодня она не испытывала совершенно никаких недобрых чувств в отношении дядюшки Экториана, а скорее даже была рада поступившему приглашению, поскольку Эоней уже несколько дней с трудом выкраивал время для общения, да и то только поздно вечером, так что надо было чем-то заполнять длинные дни.
Родовое гнездо лорда Экториана находилось в Западном пригороде, который считался менее престижным, чем пригород под названием Большой Императорский парк, где располагалось большинство городских усадеб аристократии, в том числе и ее поместье. Боллерт Эсмиель подъехал к кованым чугунным воротам за десять минут до назначенного времени. В свете считалось не очень приличным приезжать до назначенного времени. Согласно неписаным, но общепринятым правилам, «гвоздю программы», роль которого, без всякого сомнения, предстояло играть девушке на сегодняшнем обеде, скорее полагалось слегка запоздать, но Эсмиель решила не изменять себе и, как обычно, наплевать на условности. Поэтому когда боллерт остановился у огромных двустворчатых резных дверей парадного входа и Смей в блистающей ливрее с полным апломба взглядом церемониальным движением распахнул дверцы, дядюшка Экториан только показался на верхней ступеньке лестницы и, тяжело сопя, начал торопливо спускаться вниз. Эсмиель с невольным раскаянием подумала, что, пожалуй, на этот раз стоило поступить, как принято, и, тут же забыв об этой мысли, вопреки всем традициям легко взбежала вверх по ступеням, остановив лорда Экториана еще на полпути к подножию лестницы.
— Дядюшка, я так рада вас видетьъ.
Престарелый лорд остановился и, отдуваясь, прижал руку к левой стороне груди, его лицо слегка сморщилось, но он тут же опомнился и торопливо растянул губы в улыбке:
— О леди Эсмиель, я счастлив, что вы нашли время… — И осекся, услышав веселый смех девушки.
— Дядюшка, ну перестаньте! Какая леди? Я все та же Эсмиель, которая так часто мешала вам подремать после обеда в вашем любимом кресле в библиотеке, и которую вы частенько поругивали за это и сажали на тот страшный черный кожаный диванчик. Или вы уже об этом не помните?
Старый лорд несколько мгновений пристально всматривался в ее лицо, потом усмехнулся в усы:
— Как же, помню, да только кто его знает?.. Я ведь и императора когда-то тоже катал на коленке «по кочкам, по ямкам», а теперь-то попробуй… — И он покачал головой и добродушно махнул рукой. — Ну пойдем, племянница. У меня целая передняя всяких гостей, которые уже шеи вывернули, дожидаясь, пока ты появишься в дверях. А младшие дочки так совсем… — И он снова махнул рукой, но на этот раз скорее сокрушенно. Эсмиель снова расхохоталась и, звучно чмокнув дядюшку в щеку, стала быстро подниматься по ступенькам.
Обед продолжался почти полтора часа. К концу этого времени девушка почувствовала, что еще пять минут, и все ее благие намерения не портить дядюшке мероприятие разлетятся в пух и прах. Святые стихии, она, конечно, предполагала, что ей на протяжении всего обеда придется поддерживать совершенно дурацкие разговоры на «приличные» темы, но Эсмиель явно переоценила уровень своего терпения.
— О леди Эсмиель, а что вы думаете о партии лорда-наследника Энторела с младшей внучкой леди Эминты…
— Семья Эсликер не столь знатна, но, в конце концов, они богаты…
— Лорд-наследник Эктан, конечно, не лучшая партия, но я удивляюсь, как им удалось зацепить даже его…
— Семейство Эктанов уже давно его обхаживает. Сначала они рассчитывали пристроить старшую, но теперь…
К первой перемене десерта Эсмиель почувствовала, что звереет. Однако лорд Экториан не дремал и вовремя пришел на помощь, деликатно воспользовавшись правом хозяина дома и на время перерыва перед десертом уведя ее в библиотеку.