Очнулась она в лобовом обзорном отсеке. Немного болела голова. Кожа на руках оказалась содрана почти до костей, немного саднил правый бок, левый рукав комбинезона был оторван напрочь, а левая штанина исполосована чем-то острым, но особой боли ни в боку, ни в ноге она не чувствовала. Ольга сделала шаг назад и чуть не упала. Повернувшись, она обнаружила сразу труп такта, а чуть в стороне лежали еще несколько тел.
— Как ты?
Ольга обернулась. На пороге отсека стоял Берс и смотрел на нее. Ольга сморщилась и, вдруг почувствовав страшную усталость, сгорбилась и опустилась на корточки.
— Знаешь, из рубки атакатора это выглядит немного… по-другому.
Берс кивнул:
— Да, тот Рисунок выглядит чище, но по большому счету что тот, что этот… — Он оборвал мысль и пожал плечами. — Пошли. Нам пора.
Ольга сморщилась:
— Подожди, мне надо немного прийти в себя. Все-таки это для меня слишком. Сколько я уложила, половину?
Берс посмотрел на нее:
— Почти.
— Ничего не помню.
Берс пожал плечами:
— Это защитная реакция. Я тоже плохо помню свои первые схватки. Возможно, если бы не это, мне бы понравилось убивать. — Он снова шагнул вперед и, протянув руку, взял ее за локоть. — Пойдем. Если тебе надо прийти в себя, то здесь не лучшее место. Несколькими пролетами выше находится правый обзорный блистер, там было пусто во время боя, так что сейчас там чисто. Пойдем туда.
Ольга встала. Ноги слегка дрожали. Она сделала шаг вперед и тут же остановилась.
— Наш курьер. Они обязательно должны были оставить там хотя бы двух человек.
Берс кивнул:
— Они так и сделали, но я уже разобрался с этим и навел там порядок. Пошли, я принес кое-что перекусить. У тебя пока слишком маленький опыт подобных схваток, поэтому ты расходуешь энергию слишком неэкономно. Тебе надо восстановить силы.
И он подхватил ее под руку и повел прочь из забитого трупами отсека.
Она действительно набросилась на еду с удивившей ее саму жадностью.
Когда Ольга немного насытилась и смогла переключить часть внимания с процесса поглощения пищи и поднять глаза на брата, Берс встретил ее взгляд спокойной улыбкой. Он сидел в соседнем кресле и спокойно прихлебывал из банки какой-то напиток.
— А ты не хочешь есть?
Он мотнул головой.
— Не больше, чем обычно.
Ей стало немного стыдно за свою жадность, но Берс улыбнулся:
— Не беспокойся. Это пройдет. После своей первой схватки в лесу я буквально набил пузо мясом только что убитых мною волков. Потом меня даже рвало.
Ольга устало усмехнулась. Они помолчали, потом Ольга повернулась к проему блистера.
— Ты определил, где они держат Эсмиель?
Берс кивнул:
— Я нашел название этого места.
— А координаты?
— Мне этого не нужно. Я знаю, где она сейчас, и смогу найти ее, куда бы они ни попытались спрятать ее от меня.
Ольга удивленно посмотрела на брата:
— Но зачем тогда все это? Почему мы вообще не прибавили ходу и не оторвались от них?
— Поздно. Они нас уже заметили. Мы же шли на встречных курсах, и они успели идентифицировать нас прежде, чем мы смогли оторваться. Имперский курьер, да еще идущий курсом в глубь Единения, — это добыча, достойная большой охоты. А это совершенно не входит в мои планы.
— Но… — и она осеклась. Нашла кому задавать вопросы! Никто не умеет чувствовать Рисунок так, как брат.
Но Берс терпеливо пояснил:
— Один монитатор не может догнать курьер, но он способен достаточно долго держаться за ним на дистанции действия своих систем обнаружения, а если за нами начнется планомерная охота, это сильно затруднит нашу задачу. — Он замолчал и неторопливо отхлебнул из банки.
Ольга задумчиво посмотрела на звезды.
— Ты так любишь ее, что способен пройти за ней половину галактики?
Берс усмехнулся:
— Дядюшка Иззекиль как-то сказал, что я не способен на то, что обычные люди называют любовью. И думаю, что он прав. Но… я знаю, что сокрушу любое препятствие, которое попробует разлучить меня с ней, и… умру в тот день, когда ее не станет. Возможно, это не любовь, но это единственное, что я знаю точно о ней и себе.
Ольга некоторое время молча сидела, осмысливая слова своего брата, потом вздрогнула от поразившей ее нелепости происходящего. Два берсерка сидели в полутемном отсеке корабля, переполненного мертвецами, и с освещенными звездным светом лицами говорили о любви. По-видимому, Берс тоже почувствовал нечто подобное, потому что пружинисто поднялся на ноги и произнес:
— Пошли, пора двигаться дальше.
Когда уже открылся внешний люк шлюзового отсека курьера, Ольга вдруг развернулась и бросила взгляд на висящий в полусотне футов монитатор.
— А как же быть с ним?
Берс пожал плечами:
— Пусть летит. Я как-то раскопал в одной из директорий десяток историй о земных морях. Судя по всему, в те времена на морях частенько встречались полностью исправные корабли с мертвым экипажем, а то и вовсе пустые. Пусть и здесь появятся свои легенды.
Спустя десять минут мертвый монитатор превратился в точку на экране.
Только через сутки до Ольги дошло, что за тот час в правом блистере монитора Берс произнес больше слов, чем раньше за иной месяц. Она резко повернулась к брату, но спросить не успела. Берс ответил сам:
— Этот разговор был нужен тебе в тот момент. К тому же… я меняюсь.
Следующие несколько месяцев прошли почти спокойно. Несколько раз они входили в зоны действия детекторов довольно сильных отрядов, но успевали резко сменить курс и оторваться еще до того, как их могли идентифицировать.
Потом расстояние от линии боевого соприкосновения стало слишком велико, и на пути уже попадались гражданские суда канскебронов, а военные все чаще двигались в одиночку или совсем мелкими группами, уже не представлявшими для них особой опасности. Наконец они приблизились к системе, обозначенной в звездном атласе как место расположения порта приписки монитатора.
Берс начал снижать скорость намного раньше обычного, а при подлете к необычайно густому облаку Оорта этой системы вообще до предела снизил скорость и откорректировал выхлоп. Ольга не спрашивала, чем вызваны такие меры предосторожности. Она и сама ощущала странное нежелание входить в эту систему. Похоже, пространство вокруг этой звезды было набито боевыми кораблями канскебронов. Когда они буквально на брюхе вползли в пространство кометного облака, Ольга спросила:
— Она здесь?
Берс мотнул головой: